Пикник на Лысой горе - Калинина Дарья Александровна - Страница 30

• Предыдущая
• 30/69
• Следующая

В Риге сестры немедленно отправились разыскивать дом господина Яунайса. Это оказалось легко. Дюша очень подробно описал дорогу к нему и сам дом. И вот они у красивого дома, перестроенного и реконструированного в современном вкусе. Но живописный фасад пятнадцатого века архитектор сохранил. Сестры подошли к парадной двери и замерли.

– Что мы ему скажем? – в нерешительности спросила Инна. – Он ведь захочет узнать, какого черта мы приперлись.

– Скажем правду. Объясним, что мы родные Дюши. С будущими родственниками, если отец хочет счастья своей дочери, полагается быть милым, – сказала Наташа. – Скажем, что в восторге от его дочери. Что проходили мимо и пришли засвидетельствовать свое почтение ее отцу. А там видно будет.

И Наташа нажала на дверной звонок. Через несколько секунд дверь распахнулась. На пороге возвышалась высокая и прямая словно жердь тетка. С огромным, словно скала, носом. По морщинам на ее лице и сединам ей можно было дать лет семьдесят. Глаза у Жерди были покрасневшие, и вообще вид не слишком хорош. То ли она резала лук, то ли у нее случилось горе.

– Мы хотим видеть господина Яунайса, – сказала Наташа. – Мы знакомые его дочери.

При этих словах Жердь просияла словно медный пятак. Должно быть, у бедняжки была очень тяжелая жизнь, если такой пустяк мог привести ее в настоящий восторг. Жердь немедленно провела обеих девушек в дом, сама повесила их одежду, усадила за стол и хлопнула в ладоши.

Немедленно возникла юная розовощекая девушка в форменном передничке. Возникла она не просто так, а с подносом, на котором стоял блестящий кофейник, чашки, сливки, сахар и блюдо с ароматной выпечкой. Кроме того, тут была изумительная буженина и истекающие жиром ломтики копченого угря. Набор кулинарных изысков завершала нечто напоминающее взбитые сливки с медом и клюквой.

Жердь налила сестрам по большой чашке крепкого кофе и приветливо улыбнулась им, обнажив желтые и какие-то острые зубы. Из одного уха красавицы торчал нечистый клок ваты. И вообще тетка была какая-то странная. Сестры поежились, но голод взял свое. Они принялись за угощение. И очень скоро Жердь перестала казаться им такой противной. Просто худая тетка. Неврастеничка, и что с того? Ухо вот у нее болит. А хуже боли в ухе может быть лишь зубная боль. Да, жизнь сейчас у всех нелегкая.

– Где Сильви? – дождавшись, пока девушки наедятся, спросила у них Жердь. – Она жива? Когда вы видели ее в последний раз?

Вопрос поверг сестер в изумление. Хотя, если учесть последние события в доме Роланда Владимировича, – то стреляют, то травят, волнение Жерди становилось понятным.

– Я ее няня, – поспешно пояснила Жердь. – Я воспитала Сильви. Вы ведь знаете, девочка потеряла мать еще в младенчестве. Именно я стала для Сильви матерью. Я очень люблю ее. И хочу, чтобы вы ей передали, чтобы она возвращалась.

– Думаю, что она скоро вернется, – сказала Наташа. – Вы не должны волноваться.

– Вы знаете, где она? – спросила у сестер Жердь с глубоким беспокойством. – Вы ее видели? Как с ней обращаются? И с кем она?

Инна с Наташей молчали, проглотив язык. Такого поворота событий они не ожидали. Оказывается, наглая Сильви устроила все так, что о ее предстоящей помолвке старая нянька понятия не имела. Должно быть, она не слишком верила в добровольную щедрость. Поэтому и решила разыграть перед своим папой небольшой спектакль, чтобы выманить у него сколько-то денег. Но не предупредить об этом сестер, по их мнению, было просто подло.

Жердь продолжала смотреть на девушек, ожидая ответа. Нужно было что-то говорить. Наконец Наташа решилась:

– Мы видели Сильви лишь мельком, – сказала Наташа. – Со своим женихом. Они собирались ехать на Новый год к его родителям.

– Женихом? – поразилась Жердь. – С каким женихом?

– Такой красивый черноволосый парень, – ответила Наташа. – Но вам лучше узнать об этом у самого господина Яунайса. Он с ним вроде бы знакомился.

– Его нет дома и не будет еще неделю, – машинально ответила Жердь, погруженная в свои мысли. – Он оставил весь дом на меня. А сам даже телефона, по которому его можно найти, не соизволил оставить. Должно быть, очередная пассия. Но Сильви! Как она могла утаить от меня, что у нее есть жених. А вы точно уверены, что он ее жених?

– И Сильви не сказала вам, что уезжает с ним? А как она вообще оправдала свой отъезд?

– Никак, – пожала плечами Жердь. – Тридцатого мы всегда с ней идем в магазины, чтобы закупить продукты к праздничному столу. Тридцать первого она всегда приходит сюда, и мы встречаем с ней Новый год. Потом она уезжает к своим друзьям, а я ложусь спать. Но в этом году Сильви не приехала ни тридцатого, ни тридцать первого. Дома ее тоже не было. Я обзвонила все больницы и морги. Можете поверить, у меня был самый страшный Новый год в моей жизни. Даже в войну мне не было так страшно. Надо же, жених! Просто не верится. Моя маленькая девочка и вдруг невеста. И отец мне ничего не сказал.

– Должно быть, он еще не решил, отдавать свою дочь или нет, – сказала Наташа. – Вот и не стал вас волновать раньше времени.

– Возможно, – согласилась Жердь, оказавшаяся славной теткой с добрым и любящим сердцем. – Но как Сильви могла не предупредить меня о своей затее! Ведь я заменила ей мать. Я никогда не бранила ее ни за один проступок. Она знала, что у меня она всегда может найти понимание и сочувствие. Как же она могла так поступить со своей старой нянькой. Хоть бы позвонила и сказала, что с ней все в порядке.

Она едва не плакала. Девушкам даже стало жаль няньку. Какая все-таки она мерзкая девчонка, эта Сильви! Сначала испортила тетке все праздники. А потом доказала, что плевать на нее хотела, даже не сообщив о своем скором замужестве.

Пока девушки об этом думали, раздался телефонный звонок. Хозяйка подошла к телефону и сняла трубку. Она разговаривала по-латышски. Инна ровным счетом ничего не понимала и безмятежно дожевывала сдобную булочку. Поэтому она была очень удивлена, когда Наташка внезапно сдернула ее с диванчика и потащила к дверям.

Вслед им что-то кричала хозяйка. Кажется, она приказывала им остановиться. Но в Наташку словно бес вселился. С неожиданной силой она дотащила сестру до выхода.

– Ничего не спрашивай! Беги как можно быстрей!

Вот и все, что услышала Инна. Но спорить не стала, решив выбрать для этого более спокойный момент. Сестры бросились бежать по узкой улочке. К счастью для них, улочка была на редкость извилистая. Они свернули на ближайшем повороте и скоро затерялись в лабиринтах города. Громкие крики выскочившей за ними Жерди больше не были слышны.

– Теперь ты объяснишь, какого черта ты вытащила меня из гостей? – спросила у сестры порядком взбешенная Инна.

– Я сама ничего не понимаю, – призналась Наташа. – Но оставаться там нам было никак нельзя. Знаешь, с кем разговаривала нянька по телефону?

– Ну, и с кем?

– С похитителями Сильви, – сказала Наташа.

– Ты что-то путаешь, – удивилась Инна. – Какие еще похитители? Сильви никто не держит. Она сидит дома. Ты что-то не так поняла.

– Я все верно поняла, – сказала Наташа. – Этой тетке позвонили какие-то люди и сказали, что Сильви у них. И что если папаша Сильви не потрудится достать деньги на выкуп дочери, то Сильви убьют.

– Когда же они успели! – ужаснулась Инна. – Мы ведь всего пару часов назад видели Сильви. – Она даже толком еще не была одета. Неужели они ее прямо из дома похитили?

– Не знаю, – сказала Наташа. – Но сама понимаешь, оставаться в таких гостях нам было нельзя. Вцепилась бы в нас и доказывай потом в полиции, что мы не гуси. Инспектор был бы в восторге.

– Представляю, что сейчас творится в доме, – сказала Инна. – Поедем назад?

– Немедленно, – согласилась Наташа. – Бедный Дюша. Не везет ему с женщинами.

При этих словах Наташа замерла на месте.

– А что если это дело рук Эдгара? – спросила она. – Он ведь говорил, что пойдет на все, лишь бы не допустить свадьбы Дюши и Сильви. А если Дюшу даже траур по деду не заставил отложить или вовсе отменить свадьбу, то Эдгар и пошел на крайнюю меру – похитил Сильви. Или вовсе ее убил, а теперь звонит и выдает себя за ее похитителя. Чтобы отвести от себя подозрение.

• Предыдущая
• 30/69
• Следующая