Невеста Перуна (СИ) - Ладица Наталья - Страница 59

Варяг, давно уже изучивший все слабые и сильные стороны своего родича, прекрасно знал, что Вадиму более по душе стремительная, бешенная атака и такая же стремительная победа. Долгий, затяжной бой утомляет его. Поэтому князь, будучи более выносливым воином, поначалу занял оборонительную позицию. Его противник был превосходным воителем, меч мелькал в его руках, точно молния, а движения напоминали какой-то безумный танец - красивый и смертоносный. Но Рюрик был не прост: он, будто чувствуя, куда в следующий момент качнётся Вадим, безупречно отражал все его удары. Постепенно новгородец начал уставать, дыхание со свистом вырывалось  из его груди, пот градом катился по лицу, руки уже не столь уверенно поднимали тяжёлый меч. Видя это, варяг от защиты перешёл к нападению.

Теперь противники будто поменялись местами. Отныне Вадиму приходилось уже не нападать, а защищаться. В один миг его глаза, утратив былую насмешку, загорелись дикой ненавистью, но Белый Сокол теперь был явно сильнее. «Ненависть - очень коварное чувство, - вспомнил Рюрик слова Ольги. - Поначалу она как будто даёт тебе безграничную силу, но сама тем временем беспощадно подтачивает тебя и, в конце концов, забирает гораздо больше, чем дала. Лишь любовь даёт жизнь и силу, ненависть же забирает последнее». Князь воочию видел, что мудрая девушка, как всегда, оказалась права.

Варягу не пришлось долго ждать. Всё-таки усталость плохой советчик. Подавшись на обманное движение Рюрика, Вадим лишь на миг приоткрылся, но этого оказалось достаточно: тяжёлый меч вошёл в мягкую, податливую плоть в аккурат меж рёбрами. Серые глаза молодого воина широко раскрылись, меч выпал из враз ослабевших, ставших непослушными пальцев, рука невольно потянулась к глубокой ране на груди. Вадим безвольно рухнул на молодую, изумрудно-зелёную траву. Рюрик опустился на одно колено рядом со своим врагом. Лицо бывшего боярина исказила гримаса боли, в уголках рта появилась кровавая пена, но глаза горели всё той же отчаянной ненавистью.

-Вадим, скажи мне только, почему?.. - тихо спросил варяг, опскаясь рядом с поверженным противником на колени и пристально глядя тому в глаза.

-Глупец, ты так ничего и не понял, - Вадим усмехнулся окровавленными губами. - Я ведь в самом деле до рези в глазах и сердце ненавижу тебя. После смерти Гостомысла именно я должен был занять новгородский престол, но тут явился ты. С этой потерей я смирился с лёгкостью, но ты отнял у меня ту, что любима была мной больше жизни. Этого простить я тебе был не в силах. Именно ты, Белый Сокол, толкнул меня на все те преступления, что я совершил. Твоими стараниями попал я в объятья Морены, богини смерти. Ты же пустыми, глупыми разговорами вскружил голову моей сестре, и я потерял её гораздо раньше, чем она ушла в иной мир. Что ещё можешь отнять у меня ты, потомок Перуна, любимец богов?

-Пустые разговоры? - грустно улыбнувшись, переспросил Рюрик. - Это слова о преданности, чести и доблести ты так называешь?

-Честь, преданность... Да кому, кроме жалких глупцов и сопливых юнцов они нужны? Всё это лишь красивые слова, не более. Конечно, дорога в светлый Ирий навеки закрыта для меня, но я ни о чём не сожалею. А ты жди, князь, вскоре я приду за тобой. Ты выиграл эту битву, но ещё не победил.

Стоя на коленях рядом с изменником и клятвопреступником, Белый Сокол видел, что каждый последующий вздох даётся ему труднее, нежели предыдущий, а глядя в эти затуманенные болью и близкой смертью глаза, он вспоминал юную девушку с точно такими же глазами, убитую собственным братом. Когда же последний вздох замер на помертвевших губах Вадима, Рюрик поднялся с колен, подхватил свой меч и медленно направился к своему войску.

Неожиданно раздался жуткий рёв. Спокойные воды озёра заколыхались, и на его поверхности показалась огромная уродливая голова, похожая на змеиную, но заросшая жёсткой шерстью. Разгребая могучими лапами воду, чудовище подплыло к берегу, выбралось на сушу, оглядело всех пронзительными жёлтыми глазами. Довольная Морена радостно захохотала, предвкушая лёгкую победу. Поражённые люди не в силах были даже пошевелиться. Явно удовлетворённое реакцией чудище заревело, мощным ударом лапы отправило бездыханное тело Вадима прямо в озеро и тяжело, вразвалочку направилось к Рюрику.

Вдруг мощнейший раскат грома расколол небо прямо над их головами. Голубой небосклон разрубила золотая молния, вонзившаяся в дерево на краю поляны. Небо в мгновение ока заволокли сизые тучи. Воздух рассёк оглушительный женский крик. Князь замер: из тысячи других он узнал бы этот голос. Обернувшись, варяг увидел, что дуб, под которым стояла Ефанда, объят золотым сиянием, а сама женщина, раскинув руки, спиной прижимается к его стволу. В один миг любовь к жене и мысль о ещё нерождённом ребёнке властно заглушили голос обиды и раздражения. Рюрик, не раздумывая, ринулся к ней. Войско послушно расступилось, пропуская своего вождя, и вновь сомкнуло ряды за его спиной. Он уже почти достиг края поляны, когда дорогу неожиданно заступила Ольга.

-Стой, варяг! - властно крикнула она. - Ты только всё испортишь.

Повинуясь голосу ведуньи, князь остановился, но глаза его при этом горели столь мрачным огнём, что любой другой бы попятился, благоразумно убираясь с пути.

-Пусти, Ольга, - хрипло проговорил Рюрик. - Ты очень многое сделала для всех нас, но нынче, когда речь идёт о жене и ребёнке, память моя на редкость коротка.

-Неужели ты и впрямь думаешь, что я могу причинить вред своей сестре и её ребёнку? Мыслимо ли?

-Когда речь ведётся о Перуне - да!

Ведунья грустно усмехнулась:

-Оглядись вокруг, глупец. Неужели ты впрямь надеешься сам одолеть и Морену, и Волоса, которого она выставила тебе в поединщики? Лучше гляди внимательнее, дабы никто иной зла твоей жене не причинил. Если она умрёт - мы все обречены.

Меж тем золотое сияние, охватившее дуб и женскую фигуру рядом с ним, стекло к чреву Ефанды и выстрелило поверх людских голов золотым лучом. В тот же миг прямо перед чудовищем появилась высокая фигура воина в полном облачении. Лиловая рубаха блистала золотой вышивкой, на груди клубилась огненная борода, чёрные с проседью волосы рассыпались по плечам - сам Перун поспешил на выручку своему правнуку. В деснице бога грозы сияла золотая секира, шуйцу же оттягивал червлёный щит.

Выползшее из воды чудовище пронзительно завизжало и вдруг расправило тонкие кожистые крылья, которые прежде никто не приметил. Пару раз мощно взмахнув ими, Змей Волос поднялся ввысь и уже оттуда изготовился броситься на людей. Однако тут прямо с небес к Перуну спустился чёрный, точно сажа, крылатый конь. Бог грозы вскочил ему на спину, вскинул секиру над головой, и верный конь, точно пущенная из лука стрела, взмыл в небеса.

Морена, не желая более терять времени, подняла над головой свой посох, и новгородское войско, повинуясь её молчаливому приказу, выступило вперёд. Войско ладожан ощетинилось копьями, но многие невольно оборачивались к своему истинному вождю - князю Белому Соколу. Видя это, вперёд выступил Олег. Намедни Ольга заговорила ладожских коней, дабы те не чуяли мертвечины, и теперь урманин гарцевал на белом тонконогом скакуне.

-Други! - вскинув меч над головой, вскричал он. - Князю нашему достался последний, самый важный оплот, тот, что решит исход всей битвы. Нам же нужно уничтожить тех, кто посягает на нашу спокойную жизнь. Отведём же от потомков наших напасть сию!

Войско богини смерти лавиной катилось на ладожан. Вперемешку с обычными людьми здесь были волкодлаки, навьи, еретники, упыри и прочая нежить. Прямо на ходу мертвяки отряхивали с себя человеческое обличие, дабы смутить и напугать противника, а волкодлаки перекидывались в зверей. Предчувствуя это, многие из рюрикова войска запаслись серебрёным оружием, а те, что побогаче - и особой, заговорённой бронёй, покрытой серебром. Сварг, стоявший позади войска, призывал в помощь светлых богов. Его молитвы да чары его старшей внучки Ольги заметно ослабляли кощуны Морены - кое-кто из нежити прямо на ходу проваливался под землю, где ей, несомненно, было самое место. Кто-то из новгородцев, неожиданно прозревая, шарахался в сторону, видя, с кем, волей судьбы, они оказались рядом, и тут же гибли, растерзанные собственными «товарищами по оружию». Неяркое солнце, просвечивающее сквозь тучи, давило на ночных существ, лишая их сил. Время от времени с небосвода срывались молнии, испепеляя кого-то из новгородцев. Видя это, богиня смерти направила навершье своего посоха в сторону чародея, намереваясь уничтожить опасного старика, но не тут-то было. Предвосхищая подобный поворот, волхв окружил себя заговорённым кругом. Теперь лишь смертный, не прибегающий к чарам, мог добраться до него. Но здесь на страже деда стояла Ольга.