Демоны внутри. Тёмный трон (СИ) - "Umnokisa" - Страница 138

— Я не уверен, что я нужен Седиту так же, как он нужен мне, — Марбас наконец отвёл взгляд от статуи и выловил проплывающее мимо перо, разглядывая его, крутя в пальцах. — Я не уверен, что я нужен Братству так же, как они все нужны мне. Однажды они умрут, однажды умру я. Смерть — это ничто, когда она приходит.

— Для тебя это ничто, для падших ничто, а у людей есть Ад и Рай.

— Когда начнётся война, ангелы смерти едва ли будут дальше заниматься своими обязанностями. Эти человеческие разборки им как сверхурочные, а когда схлестнутся Эдем и Геенна, оба мира затопит энергия душ, которой некуда будет деваться, потому что некому будет следить за этим. Казадор, есть здесь и сейчас. Нет прошлого, и нет будущего. Только здесь и сейчас. Здесь есть я, здесь есть ты. И никого больше. Когда я уйду, ты останешься тут одна. Вот и вся шутка, — Марбас посмотрел на меня ненормально серьёзным для него взглядом. — Представь, что в этот момент ты одна во всех трёх мирах, ну или в одном единственном, если тебе так проще. Вообще. Вот так оно на самом деле. Привязанности — губят, делают слабее, потому что ты боишься потерять того, кто тебе дорог. В этом ты права. Это моя слабость тоже, я боюсь потерять слишком многих, потому что уже не представляю, как буду жить без них. Но тебе всего ничего, с моей точки зрения ты ничего не видела и ничего и никого толком не знаешь. Живи, блять, как хочешь, как нравится, но прекращай доёбываться до всех со своими нравоучениями. У тебя не тот титул, чтобы безнаказанно ебать мозги всем кому попало. Однажды кто-нибудь из моих тебя заткнёт, и, поверь, это будет как минимум больно.

Он снова замолчал и неожиданно положил голову мне на плечо. Я не сопротивлялась и даже не думала о том, чтобы оттолкнуть падшего от себя. Мне казалось, что мы все одинаково одиноки в этом мире, что на самом деле все те, кто жертвуют собой ради других, просто глупцы, безумцы или недобитые романтики.

Зачем-то я подняла руку и погладила Марбаса по мокрым волосам, словно это было важно, он никак не прокомментировал это и даже не фыркнул в ответ. Казалось, что задремал. Или даже умер. Мы сидели и молча пытались найти ответы на то, что казалось важным каждому из нас, на эти вопросы, которые были подняты и вскоре закрыты, потому что у каждого своя правда и теперь каждый из нас должен был попытаться хотя бы понять мысли и логику другого. Спор, победителя в котором нет.

Было тихо, лишь журчал фонтан. Падшая, созданная мастером-скульптором из камня, казалась чем-то мифическим, одновременно простым и в тоже время совершенно невозможным. Я закрыла от взгляда то место, где вода из её кувшина встречалась с поверхностью бассейна. Теперь можно было представить, что она не льёт воду, а вбирает её каким-то волшебным образом. Портил всё лишь шум. Так и с нами: можно было представить всё что угодно, но мы видели друг друга и слишком много знаем, или не знаем вовсе.

— Вот вы где, — появление Фурфура сопровождалось тяжёлыми шаркающими шагами. В руках он держал полотенце, которое нашёл невесть где по дороге сюда. — Я только из третьего твоего подчинённого смог вытянуть информацию. Хорошо же ты их натаскал.

Марбас медленно отстранился от меня, демонстративно, показывая, что ему плевать на то, что князь мог подумать после увиденного, и поморщился:

— Надеюсь тебе хватило ума не применять на них печатей и не угрожать физической расправой.

— Я в последнюю очередь буду выяснять отношения с Тенями, Марбас, — криво улыбнулся Фурфур и перевёл взгляд на меня. — Но вам всем стоит держаться подальше от Нозоми.

— Это она за нами бегает…

— То-то ты отгородился ото всех заклятиями, что тебя сейчас не найти и не связаться с тобой никак, — грубо оборвал его Фурфур. — Я не старый идиот. Марбас, я ещё раз повторяю: держись подальше от Нозоми, иначе я лично вздёрну тебя на дыбе. Ваши попытки разобраться во внутреннем мире друг друга заходят всё дальше. Я в курсе того, что произошло с ней и Велиалом, ты тоже. И тем не менее десятью минутами ранее я узнаю, что она лично убила ангела.

— Она его спасла, — Марбас поднялся на ноги, и теперь с его одежды капала вода, но того похоже это мало волновало. Для убедительности наёмник встал рядом с князем, но из-за разницы в росте выглядел как подросток, который решил выяснить отношения со взрослым. — Не всё всегда бывает, как в красивых сказках. Жизнь — это вообще то ещё непредсказуемое говно.

— От её настроения зависит настроение Велиала! Не мне тебе рассказывать, что порой он бывает и без того вспыльчив, — Фурфур кивнул на шрам на щеке ассасина.

— На фоне того, что мы получили после его освобождения вместо старого Велиала — истерики Казадор сущие мелочи, — тот постарался проигнорировать очередное упоминание о своём изъяне, хотя я отлично понимала, насколько его это разозлило на самом деле. — Ты не видел его после возвращения, поверь, там есть на что посмотреть.

— Велиал не вернётся в норму, если ты будешь изводить его через девочку.

— Ты не представляешь, какое сейчас я делаю ему одолжение, — Марбас посмотрел на меня через плечо и снова обернулся к князю.

Я молчала, потому что не знала, нужно ли тут моё мнение. Всё ещё хотелось тишины, которую Фурфур нарушил своим появлением. Винить его в этом не было смысла — он выполнял свою работу. Тут все выполняют свою работу, кроме меня.

— В смысле «одолжение»?

— Ей свернёт кукушечку от одного взгляда на настоящую войну. То, что она видела в Гайе, эти мелкие стычки — это полная херня. Мы оба знаем, что такое война для Ада и Эдема. Пусть привыкает к крови, пусть привыкает к тому, что больно бывает независимо от того, хороший ты или плохой. Пусть поймёт, что нет ни добра, ни зла. Есть только мы, наши желания и те, кто их не разделяет. Твоей, как ты её называешь, девочке нельзя дальше оставаться человеком. Не объяви нам ультиматум, не выйди из него Совет так, как вышел, может и прокатило бы, но теперь тут больше не тепличные условия.

Фурфур вздохнул, как мне показалось, устало, но согласно. Потом потёр затылок, поднял взгляд к потолку и наконец посмотрел на меня.

— Нозоми, он, конечно, прав, хоть и… Хоть и торопит события, — князь замолчал, пытаясь снова подобрать слова. Представляю, каково ему общаться с человеком. Для него я слишком слабая, и он боится сделать мне ещё хуже, ведь для этого достаточно одного неправильного предложения. — Ты… Тебе… Я не приветствую убийства твоими руками. У Короны хватает тех, кто сделает это за тебя. Во всяком случае сейчас.

— Я приняла решение и я его исполнила, — вымученно отшутилась я, пытаясь улыбнуться на его серьёзное выражение лица, на что Фурфур нахмурился ещё больше. — Прости, но Марбас правильно делает, что торопит события, иначе это всё затянется ещё неизвестно насколько.

— Нозоми… — князь открыл рот, но так и не смог ничего ответить на всё это.

— Ну тут я соглашусь с нашим лысым перцем, — вклинился в разговор Марбас, за что едва успел увернуться от подзатыльника со стороны старшего падшего. Неожиданное движение, больше свойственное Загану. — Всегда есть кому быть твоим мечом, Казадор. Ножом, стрелой и, в конце концов, верёвкой. Но ты должна помнить, что спустить псов с цепи всегда проще, чем потом остановить.

Я кивнула. Теперь, когда я знала цену своего желания, так как исполнила его сама, Марбас наверняка позволит мне отдавать подобные приказы Братству. Вопрос лишь в том: а захочу ли я?

— Да и где твои ёбаные манеры, маркиза? — неожиданно для всех рассмеялся ассасин. — Кто ж венценосный пачкает руки в крови в мирное время? Это моветон.

Седит появился за спиной начальника бесшумно, но в воздухе неожиданно начала ощущаться предсмертная магия душ, безымянных глупцов, чей разум достался Теням и теперь служит пищей для заклятий. Мне захотелось коснуться одеяний с активированными печатями, или что они используют, и прочувствовать, что сокрыто внутри, кто исчез навсегда и для Ада, и для Рая. Но я одёрнула себя, понимая, что сейчас мне нельзя погружаться в глубины внутренней боли ещё больше, иначе я не вернусь. И кто знает, что останется на моём месте: нечто, что переродится из моего изувеченного сознания, или же сломанная бесполезная игрушка. Седит заметил моё поведение и, наклонившись к уху Марбаса, что-то ему сказал, на что тот лишь отмахнулся.