Демоны внутри. Тёмный трон (СИ) - "Umnokisa" - Страница 144

— Очень зря, — заверил его Фурфур и снова словил злой взгляд библиотекаря. — Ладно-ладно, как хочешь.

Стоило ему это сказать, как Марбас без труда поменял положение ножа в воздухе, отчего чуть не упал со стула, потеряв равновесие: словно с другой стороны перестали прикладывать невероятные усилия, чтобы удерживать оружие.

— Что на обед? — тут же переключился князь, садясь за стол.

Прислуга, ответить не успела, потому что в дверях появилась Мара, даже успевшая переодеться после прогулки по столице. Её встретили тягостным молчанием. Мне показалось, что я услышала хруст суставов пальцев, которыми Марбас сжимал нож Фурфура, оставленного ему после этой минутной перебранки. Мара же неожиданно поприветствовала всех, после чего без вопросов прошла к столу и села рядом с Глорией. Суккуб единственная не отреагировала на появление фаворитки короля, продолжая урчать на ухо Роберту. Точнее было бы сказать — в оба уха.

— О, Фурфур, я смотрю ты решил выбраться из лесов, — улыбнулась Мара, натягивая безупречно лживую приветливую улыбку. — Как дела в Шестом и Седьмом?

— У меня всегда всё спокойно, — отозвался князь, даже не меняясь в лице и больше уделяя внимания запечённому с душистыми травами куску мяса, которое ему подали. — Даже несмотря на то, что меня большую часть времени нет на моих землях. Я доверил управление хорошим мальчикам, и они прекрасно справляются со своей работой. А как дела в Гайе, Мара? Я слышал, что вы что-то не поделили с человеческой женщиной, что вылилось в серьёзный кровавый конфликт.

— Мария была слишком упрямой, хоть и милой. Они все там милые были, — непринуждённо отозвалась Мара, принимая вино от прислуги. — Но у игры есть правила, и овцы возомнили себя волками, за что получили урок.

— Слишком жестокий урок, — отозвался Роберт, поправляя очки и хмуро глядя на фаворитку короля. — Это была замечательная добрая женщина, которую ты уничтожила.

— Ты мог вмешаться, но ничего не сделал, Асмодей, — отмахнулась от советника та. — Никто из нас никогда ничего не делает, лишь сидим в кабинетах и рассуждаем о том, что было бы лучше для людей, вздыхая о том, что кто-то из наших братьев слишком разошёлся и случайно уничтожил очередное поселение. Согласна, что неприятно терять жертвенную паству, но ничего не попишешь.

Все замолчали. Я растерянно смотрела на Мару. Складывалось впечатление, что она в какой-то степени разделяла моё отношение к происходящему в конфликте между людьми и падшими. Я постаралась как можно скорее отогнать эту мысль, потому что иначе начала бы испытывать к ней симпатию.

— И не мог бы ты убрать из-за стола этих… демонов, — Мара наконец посмотрела на суккубов. — Животные тут явно не к месту.

— Не мог бы.

— Асмодей, — протянула падшая, недобро щурясь. — Не забывай своё место, милый.

— Я сейчас тут закон, власть и вседозволенность, Мара. Не забывай своё место, — передразнил её нефилим, небрежно гладя Викки по голове, словно собаку. Та снова начала тереться о плечо библиотекаря. Фаворитка короля фыркнула и посмотрела на Марбаса, но просить хотя бы того удалиться не рискнула.

Я снова пересеклась взглядами с наёмником и он подмигнул мне, отправляя в рот очередной кусок пирога с потрохами. Молчание за столом становилось всё более давящим. Основной шум производила Ишет, но даже этого не хватало для того, чтобы успокоиться. Ещё какое-то время все ели в тишине.

— Я могу узнать, зачем ты вернулась? — наконец спросил Фурфур, откладывая в сторону столовые приборы и вытирая рот салфеткой. — Не собираюсь вставать у тебя на пути, но хотелось бы понять, что у тебя на уме. Насчёт женитьбы его величества ты вроде как должна быть в курсе, но зная тебя, предположу, что ты вряд ли будешь довольствоваться вторым местом.

Мара медленно оторвала взгляд от своей тарелки и посмотрела на князя так, что, казалось, хотела сжечь его заживо. Того же такая открытая демонстрация презрения не впечатлила, и он продолжал наблюдать за падшей, ожидая от неё ответ. Я невольно поёжилась и вжала голову в плечи — дня знакомства с Фурфуром хватило, чтобы прочувствовать то, о чём он говорил мне в библиотеке: он не опасен, пока проблемы вокруг не касаются дел Короны. Сейчас, похоже, именно тот случай, когда лучше забиться в дальний угол и переждать всё там.

— Что ты хочешь от меня услышать? Что я отравлю девочку, сдеру с неё шкуру и обернусь ею? — мрачно пошутила Мара. — Я не могу спорить с Велиалом, но люблю его. Он тоже меня любит, а его контракт со смертной — это лишь контракт, вынужденная мера. Если надо быть второй в этой игре — я буду. Но никто не смеет отобрать у меня его!

— Не смешно насчёт «отравлю», — тихо сказала я. К горлу сама собой подступила тошнота, стоило вспомнить последствия распития вина в компании с этой занозой в заднице для всей Короны.

— Произошедшее с шёлковыми жуками — неприятная случайность. Я правда думала, что ты что-то такое пробовала, раз общаешься с нашими… гвардейцами, — фаворитка короля скользнула взглядом по Марбасу, тот мгновенно показал ей язык. — Честно сказать, мне было очень страшно за тебя, когда я узнала, что тебе такое совсем нельзя. И что было потом — сущий кошмар. Мне очень и очень жаль, что такое произошло.

Удивительно, как у неё получалось говорить так искренне об этом, но я лишь пожала плечами на это якобы чистосердечное признание, прося больше о том, чтобы она заткнулась и больше не поднимала эту тему. Велиал дал ей понять, что-то, что она сделала — это первый и последний раз, и что я чудом тогда не лишилась рассудка. О том, что творилось с ним, король рассказывать мне не стал, лишь сказав, что всё удалось скрыть от этой дуры вином и сексом. Я мысленно поблагодарила Марбаса за то, что он героически выдержал всё, что произошло в тот злополучный день, хотя сама так и, не вспомнила ничего из того, что произошло, и о чём он со мной говорил. Всё оставалось смазанным, и стоило мне попробовать приложить хоть сколько-то усилий для восстановления воспоминаний, как тут же начинала болеть голова.

— Значит, мы друг друга поняли, — заключил из длинного монолога Мары Фурфур. — Ты и пальцем не посмеешь тронуть маркизу. Если что-то с ней сделаешь, то будешь иметь дело со мной.

— Со всеми сидящими за столом, чего уж, — вклинился Марбас. — Кто первый доберётся. И я буду очень надеяться на то, что петляя от нас, Мара проявит чудеса ловкости и хитрости, потому что это будет настоящая охота.

Я обратила внимание на то, что Геката вообще не принимала участие в разговоре, словно её это всё не интересовало. Она поочерёдно нанизывала на зубчики вилки различные закуски, поднимала их, разглядывала, что-то бормотала себе под нос и отправляла в рот.

— Ты всё так же скудоумен, — отозвалась на угрозу ассасина Мара. — Твои друзья, может, и неплохие воины, но они всего лишь головорезы: до настоящих лордов войны им далеко. Ваша тактика ведения боя до безобразия проста: берёте и рубите врагов. Выследить добычу и загнать её в ловушку — это уж точно не про вас.

Марбас продемонстрировал поистине звериный оскал. Последний раз такую улыбку у него я видела перед тем, как он пошёл резать жителей Атланты сотнями, а то и тысячами, отбивая каждого найденного у ангелов:

— Я буду ждать дня, когда мне дадут приказ на твой отлов, лисонька.

— Второе пришествие начнётся раньше, падальщик.

Геката громко хмыкнула, но после того, как поняла, что все теперь смотрят на неё, тут же извинилась, подняв руку, говоря тем самым, что ничего не имела ввиду:

— Я о своём думаю. Простите, очищение сознания всегда порождает всякого рода меланхоличные мысли, — призналась она, натянуто улыбнувшись, и снова принимаясь разглядывать хлеб с долькой какого-то овоща на своей вилке.

— Ты про тех ангелов? — у меня отлегло от сердца от понимания того, что появилась возможность изменить тему беседы, которая для меня была поистине бессмысленной: ничего нового эти две стороны друг другу не скажут, скорее схватятся за оружие. Как-то мне, правда, примерещилось ночью, что Мара стоит у моей кровати и смотрит на меня из темноты, но это был лишь ночной кошмар, о котором быстро забываешь. Сейчас же угроза куда реальнее. — Как они, кстати?