Пробный брак: Отличная возможность узнать друг друга получше - Звездина Ольга - Страница 21

Татьяна вскочила. Теперь она стояла перед мужем, который, запустив руки в карманы, смотрел на нее и улыбался. Растрепанные светлые кудри и заплаканные глаза придавали лицу Татьяны невероятно нежное выражение.

Павел сказал почти отеческим тоном:

— Ну что ты за глупая девочка! Опять за старое! Только на этот раз все продумала. Подожди, не говори ничего. Судя по глазам, ты рвешься в атаку. Но у меня нет желания сражаться с тобой. В таком состоянии ты не можешь быть сильным соперником. Давай лучше во всем разберемся. Перед людьми, наконец, стыдно. Все и так сплетничают обо мне. Многие давно заметили, что жена веревки из меня вьет. Таня, давай договоримся вот о чем: по истечении срока ты сможешь покинуть Саввину Охоту без меня. Но не раньше. Не пытайся сопротивляться моей просьбе. Иначе это будет приказ.

Татьяна безучастно следила за тем, как он вынимает ее вещи из сумки и раскладывает их на прежние места. Она не помогала ему, но и не препятствовала. Комната начала кружиться у нее перед глазами, и Татьяна инстинктивно вытянула руки. Павел сразу пришел ей на помощь.

— Иди сюда, ложись на диван.

Татьяна безвольно позволила Павлу обнять себя за плечи и уложить на диван. Она уткнулась лицом в подушки и заплакала. Почему? Татьяна и сама не знала. В одно мгновение ей все стало безразлично. Павел уложил ее в постель, и она не сопротивлялась. Татьяна послушно выпила горький напиток, который налил ей Павел. Потом она задремала. Засыпая, она услышала сказанные ей на ухо слова Павла:

— Спи спокойно, Танюша, и забудь свои приду манные обиды.

Татьяне показалось, что чьи-то губы коснулись ее лба. Но это ей, конечно, только померещилось. А может, приснилось. Как и все остальное: нежный голос, заботливость Павла.

Конечно же такой сон растрогал ее. Татьяна блаженно растянулась в постели. Ей стало радостно и легко на сердце, как давно уже не было. Только веки стали такими тяжелыми, что она не могла их поднять.

Через несколько секунд, в течение которых Павел внимательно разглядывал свою супругу, он отошел от постели.

Тамара с нетерпением ждала его внизу.

— Паша, тебя так долго не было, — сказала она с упреком. — Как дела у Татьяны? У тебя такое серьезное лицо.

— Дела у нее идут не особенно хорошо, — ответил Павел. — Ее нервы напряжены, да это и неудивительно. Ведь вчера она чуть не погибла. Ей нужен долгий, глубокий сон. Я дал ей микстуру, надеюсь, это поможет ей встать на ноги. Нам остается только ждать.

Вероятно, лекарство имело особое действие: Татьяна спала час за часом. Ее дыхание было ровным, на ее спокойном лице лежал отпечаток нежности. Ее сон заботливо охраняли муж и его мать, которых она считала чуть ли не врагами. Снова и снова они подходили к ее постели, и только в полночь Павел прилег на диване, чтобы немедленно встать, если это понадобится.

Он проспал дольше, чем хотел. Он тихо поднялся, подошел к кровати, на которой по-прежнему спокойно спала Татьяна, и вышел из комнаты. Потом он принял душ, надел костюм для конных прогулок и пошел на конюшню.

Павел отправился на прогулку верхом. День наступал погожий — солнце уже пробивалось через тучи. Осень в этом году была солнечной.

С прогулки Павел прискакал домой и сердечно приветствовал мать, которая уже ждала его за завтраком.

— Доброе утро, мама. Хорошо выспалась?

— Более или менее. А ты?

— Великолепно. Татьяна меня ни разу не разбудила. Ты уже ходила к ней?

— Да, она по-прежнему спит. Это меня насторожило, и я позвонила врачу…

— И?

— Он только посмеялся.

— И правильно сделала, мамочка. Если человек спит так глубоко, как Татьяна, он встанет здоровым. А теперь давай позавтракаем, потому что я голоден как волк.

После этого Павел, как и каждое утро, отправился по делам. Незадолго до обеда он вернулся. Павел пошел в спальню к жене, где у окна с вязаньем сидела его мать.

— Татьяна все еще спит? — спросил он негромко.

— Да. Разве это не странно?

Павел пожал плечами, подошел к кровати и внимательно посмотрел на разгоряченное от сна лицо Татьяны.

— Как сурок! — сдержанно рассмеялся он.

Этот смех разбудил Татьяну. Она чуть не открыла глаза, но потом все же передумала.

Ей хотелось подремать еще немного. Она с облегчением отметила, что Павел отошел и сел рядом с матерью. Они начали беседовать вполголоса. Татьяна не слышала, о чем они говорили, да и слышать не хотела.

Такой свежей, свободной и радостной Татьяна давно уже себя не чувствовала. Все, что прежде отравляло ей жизнь, показалось просто смешным. Действительно, в этом доме она слишком уж важничала. Она думала только о себе и настойчиво требовала для себя того, что не давала другим.

Да, это так! Даша правильно сказала.

И Татьяна больше не хотела оставаться такой. Она снова станет беззаботной и радостной. Но в душу она никого не впустит. Она закроет сердце перед всеми — и перед тетей Надей, и перед Дашей тоже. Тогда ей не будут страшны разочарования.

В своих планах Татьяна зашла слишком далеко. В этот момент она услышала, как Тамара сказала:

— Не позвать ли все же врача, Паша?

Татьяна неслышно рассмеялась. Врача? Нет, он ей был не нужен. В том числе и врач для души. Она потянулась, сладко зевнула, и вот уже Павел склонился над ней.

— Слава богу! Наконец-то проснулась! Мама, посмотри, какие у Тани ясные глаза. Даже не надо спрашивать, как она себя чувствует. Правда, Таня?

— Правда! Я долго спала?

— Почти сутки.

— Этого вполне достаточно. — Татьяна улыбнулась Павлу так, что кровь ударила ему в голову. Он видел и раньше эту колдовскую улыбку, но никогда прежде она не была адресована ему. — Мне бы хотелось встать.

— Ты чувствуешь себя достаточно бодро?

— Так бодро, что с удовольствием покаталась бы на машине. Или на лошади.

— Тогда все в порядке! — рассмеялся Павел. — Если ты поторопишься, то успеешь к обеду.

Татьяна вышла к обеду в своем восхитительном светлом наряде из мягкой шерстяной ткани. Блестящие, как тонкий шелк, волнистые волосы обрамляли ее тонкое, гордое лицо с темно-голубыми глазами.

Давно уже не бывало в Саввиной Охоте такого уютного застолья. В отличие от прошлых времен Татьяна не держалась в тени, а оживленно беседовала с Павлом и его матерью.

После обеда Павел спросил ее:

— Ну как, Таня, ты хочешь поездить на Ирме? Или, может быть, просто прогуляемся?

— Да.

— Вместе со мной?

— Пожалуйста.

Наступил ноябрь, он принес слякоть и непогоду. Но Павел и его жена много гуляли по окрестностям. Как приятно было возвращаться в теплую комнату, где их окружал уют! Теперь в Саввиной Охоте многое изменилось. Татьяна спокойно держалась с матерью и сыном Темляковыми и уступала им почти во всем. И все же было в Татьяне нечто такое, что отдаляло ее от других как стеной.

Ирина Пескова снова приехала в Саввину Охоту после происшествия на лесном озере. Ее приняли так, что Ирина сочла, будто Татьяна ничего не знает о ее поступке.

К Ирине вернулась ее обычная самоуверенность. Ей снова захотелось занять свое место в Саввиной Охоте. Она не замечала, как сдержанно ведут себя Павел и его мать в ее присутствии.

И в Черном Верхе Ирина старалась получить преимущества. С Максимом они, казалось, жили душа в душу. Даже в присутствии посторонних он говорил комплименты по поводу ее внешности, которая за последние недели преобразилась. Ее волосы посветлели, она стала платиновой блондинкой, носила изысканную прическу. На лице Ирины был скромный макияж, а одежду она носила строгую и элегантную. Взгляд своих глаз она считала неотразимым — он должен был изображать нечто среднее между сердечностью и кокетством.

Чаще всего такие взгляды были направлены на Максима. Темляковых это забавляло, Надежда Прохладина беспокоилась, а Дарье все причиняло сердечные муки. В Черном Верхе, где она ни в чем не нуждалась, ей было совсем не так весело, как могло казаться со стороны. Дарья часто бывала в Саввиной Охоте, там о ней заботились, как могли. Все знали, почему девушка грустит, но ничем не могли ей помочь — Максим, казалось, был ослеплен, иначе не позволил бы Ирине обхаживать себя.