Папаша напрокат - Чемберлен Диана - Страница 22
- Предыдущая
- 22/76
- Следующая
– Да, хорошо, – кивнула Сара.
– Сегодня среда. Что, если я буду приезжать каждую среду, если нет дождя?
– По средам мы играем в бинго.
– Значит, среда вам не подходит?
— В бинго мы играем вечером.
– Тогда по средам я буду у вас, хорошо?
– Да. – Но Сара по-прежнему выглядела неуверенной. – А разве сегодня не суббота? – спросила она.
– Нет, дорогая. – Лаура сама удивилась, что назвала миссис Толли дорогой. Кажется, раньше она вообще не употребляла этого слова. – Сегодня среда. У вас есть календарь?
– Не думаю.
– Тогда я вам принесу календарь, и мы обведем кружочком все среды, и вы будете знать, когда я должна прийти. – Лаура надеялась, что Элисон Бекер сможет присматривать за Эммой по средам.
– Хорошо. А теперь мы можем идти? – Сара говорила как ребенок, и Лаура улыбнулась ей:
– Разумеется.
По пути к двери Лаура заметила календарь на стене в кухне, но на нем был прошлый месяц. Она ничего не сказала.
Как только они вышли на улицу, Сара снова зашагала свободным широким шагом.
– Вы помните, я вам в прошлый раз рассказывала о настоящем отце моей дочки, о Дилане? – спросила Лаура.
Между бровями Сары появилась глубокая складка.
– Дилан? – повторила она.
«Сара определенно не представляет, о ком идет речь», – поняла Лаура.
– Он летает на воздушном шаре, – напомнила она. – Помните, вы рассказывали мне о крушении поезда?
– А, крушение, – сказала Сара. – Я была чужой в поезде.
– Верно. – Лауру смущали провалы в памяти у ары, но она уже поняла, как сделать так, чтобы к ней на время вернулся ясный ум. Может быть, именно поэтому аре так нравятся эти прогулки. Они позволяли ей вернуться в то время, когда она на самом деле мыслила и рассуждала здраво.
– Я все время думала о крушении поезда, – продолжала Лаура. – А что случилось потом?
Сара, 1955-1956 годы
Сара закончила раздавать лекарства пациентам, когда в комнату отдыха медсестер пришла девушка из приемной и принесла вазу с красными розами.
– Это для Сары Уилдинг, – сказала она.
Сначала Сара подумала, что это розыгрыш, шутка. Ей никогда в жизни не присылали цветов, а это был даже не день ее рождения. Когда она окончила школу медсестер, родители преподнесли ей красивую композицию из маков и кружевного аспарагуса. Как догадывалась Сара, таким образом они пытались компенсировать свое отсутствие на церемонии.
– Для меня? – переспросила она, принимая вазу. Сара отнесла ее на пост за стекло, и несколько коллег собрались вокруг нее. Даже некоторые пациенты подошли посмотреть, кому принесли цветы.
– От кого они? – спросила одна из сестер, Полина. Сара выудила из букета конвертик. Записки в нем не оказалось, зато лежал билет на спектакль «Кошка на раскаленной крыше», ряд 5, место 32. Она молча показала билет своим подругам.
– Так кто же это прислал? – снова спросила Полина. Сара покачала головой.
– Понятия не имею, – ответила она.
Сара солгала, но она так боялась ошибиться и не осмеливалась надеяться.
– У Сары появился таинственный воздыхатель! – Полина рассмеялась и обняла ее.
– Но здесь только одиннадцать роз, – сказала одна из сестер.
– Это странно. – Полина принялась сама пересчитывать розы.
Сара смотрела на билет. Ей так давно хотелось побывать на этом спектакле, но только два человека знали об этом.
Она думала о Джо Толли с той самой ночи в поезде. Прочитав его статью о крушении поезда, она всегда находила в газете материалы, подписанные им, просматривая каждый день «Вашингтон пост» от первой до последней страницы. Она собиралась позвонить в редакцию и попросить его к телефону только для того, чтобы снова услышать его голос. Это было глупо. Саре понравился мужчина, которому она никак не подходила. Джо Толли был на несколько лет моложе ее и очень недурен собой. Сару можно было назвать общительной, умной, сноровистой и умелой, но о красоте не шло и речи. Хотя в перевернутом вагоне было маловато света, право, странно было бы думать, что билет и цветы прислал Джо Толли. Возможно, это всего лишь дружеский знак от Энн, социального работника. Конечно, может быть, их все же прислал Джо, но она вкладывает слишком много смысла в простой букет. Вполне вероятно, что она пойдет на спектакль одна и посмотрит наконец «Кошку на раскаленной крыше». В конце концов, Джо уже видел эту пьесу. И он проявил достаточно осторожности, прислав одиннадцать роз вместо романтической дюжины, но зачем он выбрал красные? Она просто сведет себя с ума, если будет постоянно перебирать все возможные варианты! Сара решила отправиться в театр в субботу вечером и одеться как можно лучше, просто так, на всякий случай.
Когда Сара вошла в зал, Джо уже сидел в кресле номер 31. Двенадцатую розу он держал в руках и протянул ей с улыбкой, как только она подошла. Ее сердце билось как бешеное, когда Сара усаживалась на свое место.
– Какой приятный сюрприз, – сказала она, разглаживая на коленях юбку черного шифонового платья, взятого у подруги.
– Разве вы не знали, кто прислал билет? – спросил Джо.
– Я надеялась, что вы, – ответила Сара, удивленная собственной храбростью.
Джо легко коснулся ее руки.
– Я надеялся, что вы на это надеялись.
Начался спектакль, но Сара почти ничего не видела, так тянуло ее к мужчине, сидящему рядом. От него замечательно пахло. Рукав его пиджака лежал на подлокотнике рядом с ее обнаженной рукой. «Это чудо», – повторяла про себя Сара.
В антракте они болтали о пьесе и о том, что происходило с ними после крушения, гадали, что делает Энн и как поживает малыш Донни. Сара чувствовала себя очень комфортно рядом с Джо, но, когда они остановились и он повернулся к ней лицом, ей стало не по себе. Она знала, что яркий свет в фойе освещает ее весьма непривлекательное лицо.
Улыбка не сходила с губ Джо. Он смотрел прямо на нее и, казалось, был поражен ее внешностью. И Сара начала ощущать себя хорошенькой. К концу пьесы она преобразилась.
После спектакля Джо привел ее в маленькое кафе, чтобы выпить кофе и съесть десерт. Они говорили о фильмах и пьесах, которые видели. Джо оказался первым человеком, посмотревшим все то, что нравилось Саре. Она сказала ему, что читала его статьи, и высказала свое мнение о каждой из них. Джо явно принял к сердцу ее справедливую критику, набрасывая время от времени несколько слов в своем блокноте.
– Вы куда интереснее, чем я надеялся, – признался он наконец.
Кафе закрывалось довольно поздно, хотя Сара не смогла бы точно назвать время. Она знала только, что они с Джо еще не наговорились. Ей так много хотелось сказать ему, словно она копила впечатления до встречи с Джо Толли. И что самое удивительное, он явно чувствовал себя так же. К тому времени, когда Сара сказала ему, что ей тридцать два, она уже не боялась, что это отпугнет Джо, хотя ему было только двадцать пять.
Они ушли из кафе. Весенняя ночь была теплой. Они прошли по улице, вошли в парк, сели на скамью под звездами и проговорили до рассвета. Они прервались только на несколько минут, когда Сара позвонила женщине, с которой делила квартиру, и сказала, что с ней все в порядке. Джо позвонил своей матери. По его словам, мать не обрадовалась его звонку. Правда, он сказал, что работает над серьезной статьей.
– Может быть, самой важной в моей жизни, – сказал он.
Сара узнала, что отец Джо умер несколько лет назад и что молодой журналист живет с матерью и старшей сестрой. Обе женщины очень зависели от него.
– Они удивительно консервативны, – признался Джо.
Его воспитали в католической вере. Его мать и сестра были очень верующими. Сам Джо редко бывал в церкви. Он сказал, что организованная вера не имеет для него значения. Он считал куда более важным то, как люди ведут себя в повседневной жизни, чем их поведение по воскресеньям. А Сара принадлежала к методистской Церкви. И хотя сама она ходила в храм каждую неделю, она целиком и полностью согласилась с Джо.
- Предыдущая
- 22/76
- Следующая
