Папаша напрокат - Чемберлен Диана - Страница 26

• Предыдущая
• 26/76
• Следующая

Теперь она говорила как настоящий психотерапевт, и Дилан, забыв о легкомысленном комбинезоне и детской футболке, кивнул.

– Я это понимаю, – ответил он. – Но я никак не могу понять, что на самом деле происходит с Эммой. Лаура сказала мне, что девочка перестала разговаривать после смерти отца.

– Да, – подтвердила Хизер. – Эмма не только перестала разговаривать, но и регрессировала вообще. Она стала очень прилипчивой, так, Лаура? – Та медленно опустила голову в знак согласия. – Эмме становится не по себе в присутствии мужчин. Она их боится. И именно поэтому я хочу понять, что вы за человек и сможете ли вы помочь ей. Эмма считает всех мужчин злыми, враждебными существами. Вам придется следить за собой и не выходить из себя, если она рядом.

Дилан снова кивнул. Что случилось с девчонкой?

– Эмма также страдает от ночных кошмаров, – продолжала Хизер, – во всяком случае, мы считаем, что это так. Трудно узнать наверняка, раз девочка ничего не говорит. Она писается по ночам, хотя последние два года с ней никогда такого не случалось.

– Но почему? – спросил Дилан. – Многие дети теряют отцов.

Хизер повернулась к Лауре:

– Дилан знает, как умер Рэй? Лаура покачала головой.

– У меня не было случая рассказать ему, – пояснила она.

Дилан напрягся. Он не ожидал услышать ничего хорошего.

Лаура посмотрела на него:

– Мой муж покончил жизнь самоубийством. Меня не было дома, когда это случилось. Предполагалось, что Рэй присмотрит за Эммой. Он застрелился в нашей спальне. Когда я вернулась домой, то нашла Эмму внизу. Она сидела на лестнице. У нее была истерика. Я не могла ее успокоить. Не знаю, видела ли она, как Рэй застрелился, или она поднялась в спальню потом и увидела труп. С тех пор она так и не пришла в себя.

Дилан заметил, что в темных глазах Лауры заблестели слезы. Не только Эмму напугало самоубийство Рэя.

– Господи, – выдохнул Дилан, – это было жестоко с его стороны, покончить с собой, когда она рядом.

– Рэй страдал от очень сильной депрессии, – Лаура постаралась оправдать поступок мужа, – а, насколько я знаю, люди в таком состоянии не могут мыслить здраво. Она словно пыталась защищать погибшего мужа, и Дилан сразу пожалел, что нельзя взять свои слова обратно.

– Рэй действительно страдал от депрессий большую часть своей жизни, – сказала Хизер, не сводя глаз с Дилана, – но Лаура испытывает острую потребность защищать его. Да, Рэй сделал немало хорошего в своей жизни, но, насколько мне удалось выяснить, он не был любящим и внимательным отцом для Эммы. – Она посмотрела на Лауру, прося прощения за то, что пришлось обнародовать этот факт.

– Рэй долго и безуспешно пытался опубликовать свою книгу, – добавила Лаура, продолжая оправдывать мужа. – И я его расстраивала тем, что больше думала о карьере, чем о семье.

– А чем вы занимаетесь? – спросил Дилан. Он вдруг сообразил, что практически ничего не знает об этой женщине.

– Я астроном, – просто ответила Лаура. – Я работаю в Смитсоновском музее авиации и космонавтики, преподаю в университете Хопкинса, веду исследования и поэтому много путешествую. Во всяком случае, так было до недавнего времени. Сейчас я взяла отпуск, чтобы все время быть с Эммой.

Дилан понял, что Лаура чувствует себя виноватой, и ему неудержимо захотелось пожать ей руку, чтобы подбодрить. Но он не поддался этому желанию.

– Раньше я работал пилотом, – сказал он, – и понимаю, насколько тяжелы разъезды для отношений.

– Если вы станете частью жизни Эммы, – вмешалась в их разговор Хизер, – то вы не будете заменой Рэю. Вы – совершенно новая фигура, ее настоящий отец.

– Не могла ли Эмма каким-то образом перенять свои проблемы от приемного отца? – спросил Дилан. – То есть если он был психически больным, то…

– Нет, – Хизер решительно оперлась локтями о колени. – И это вы должны понимать, Дилан. Эмма на самом деле здоровый, нормальный ребенок, который пережил тяжелую психическую травму. У нее то, что мы называем посттравматическим стрессовым синдромом.

Слова «здоровый, нормальный ребенок» успокоили Дилана, хотя это ничего не меняло, если подумать о предстоящем.

– Хорошо, – сказал он, – я бы солгал, если бы заявил, что меня это не беспокоит. Поймите, у меня нет никакого опыта в общении с детьми. В семье я был самым младшим. У моей сестры двое детей, но я редко вижусь с ними. – Надо заметить, когда он виделся с племянниками, он терялся и никогда не знал, о чем с ними разговаривать. – В мои планы не входило брать на себя ответственность за ребенка, особенно такого, как Эмма. – Дилан улыбнулся. – Но ничего не может изменить того факта, что она моя дочь. У меня есть перед ней обязательства, тем более теперь, когда я узнал, как ей плохо. Я хочу с ней встретиться.

Но Хизер отнюдь не излучала уверенность.

– Меня беспокоит то, что вы могли несколько романтизировать Эмму, – не стала скрывать она. – А если девочка будет вас раздражать? Если она вам просто-напросто не понравится?

Дилан глубоко вдохнул и с шумом выдохнул.

– Видите ли, я ничего этого не хотел. Я не собирался даже смотреть на фотографию, но я не смог взять и выбросить ее. А потом я посмотрел на снимок, и это… произошло. Эмма – моя дочь. И вероятно, она будет иногда сводить меня с ума. Но разве не все дети так себя ведут? Разве это не удел родителей? Я не жду совершенства и не ищу его ни в ней, ни во мне самом. Но я хочу ей помочь. Эмма – моя плоть и кровь. Я не могу не сделать ничего, я должен ей помочь.

Дилан посмотрел на Лауру. Она отвернулась, но он чувствовал, что женщина старается не расплакаться.

– Я хочу, чтобы Эмма познакомилась с Диланом, – неожиданно сказала Лаура. – Я хочу, чтобы она знала, кто ее отец.

Хизер явно сомневалась в правильности этого решения, но все же кивнула.

– Есть ли кто-то, – обратилась она к Дилану, – кого огорчит появление Эммы в вашей жизни? Например, женщина.

– Нет. – Дилан покачал головой, лишь на секунду вспомнив о Бетани.

– Хорошо, тогда давайте подумаем, как вам лучше всего встретиться с Эммой.

Они еще долго говорили. Хизер предложила Лауре поговорить с Эммой о том, кто такой приемный отец и кто настоящий. Дилану она посоветовала прочитать кое-что, и он послушно записал названия книг.

– Иногда, – обратилась к нему Хизер, – новому человеку легче заставить намеренно молчащего ребенка заговорить. Когда чужой человек ведет себя так, словно он ждет, что ребенок ему ответит, ступор может пройти. Я поступила именно так, когда впервые встретилась с Эммой, но это не сработало. Возможно, вам повезет больше.

По дороге домой Дилан вспоминал, как обе женщины описывали Эмму. Его злило, что приемный отец был груб с девочкой. Но, кроме общения с отцом, каким было ее детство? Было ли что-то такое, что он, Дилан, мог ей дать, если бы был рядом? Мать у нее женщина сомнительного поведения, в этом он уже убедился. Переспать с мужчиной в первый же вечер! «У тебя двойные стандарты, Гир», – одернул он себя. Как она ловко обошла его, придумав подняться с ним на воздушном шаре, чтобы рассказать о своей дочери. Тогда он разозлился, но теперь, вспомнив уловку Лауры, Дилан громко расхохотался.

Безумие. У него полно приятелей, друзей, которые только рады, что их дети растут вдали от них и они не принимают никакого участия в их воспитании. Что ж, возможно, они сами не знают, что такое расти без отца. Если бы его год назад спросили, что бы он почувствовал, если бы узнал, что у него есть ребенок, он бы сказал, что ему все равно.

Но все это было до того, как он увидел фотографию Эммы.

Лаура задыхалась. Впервые она обратила на это внимание в магазине, когда думала, чем накормить Дилана за ужином. Решив, что желания Эммы важнее приоритетов Дилана, она купила мясо для бургеров, початки кукурузы и картофельный салат. Она смотрела, как продавщица кладет салат в пластиковый контейнер, и думала, что, видимо, дело плохо, раз она не может глубоко вдохнуть.

• Предыдущая
• 26/76
• Следующая