Кошмар в летнюю ночь (ЛП) - Кеплингер Коди - Страница 43

– Знаешь, – прошептала я, наклоняясь к нему, – ты можешь закрыть меня у себя в кладовке. Я не возражаю.

Озабоченное выражения лица Нейтана сменилось на лукавую улыбку, такую же, как у меня.

– Правда, что ли?

– Ага.

Я облизнула свои губы, подвинувшись к нему так, чтобы мое бедро прижалось к его бедру.

Он посмотрел вниз на наши ноги, покачав головой.

– Ты знаешь эту маленькую уловку? – спросил он, положив руку мне на колено. – Она не всегда срабатывает. Не все парни так легко сдаются.

– Однажды ведь с тобой сработало.

Я пододвинулась ближе, чтобы поцеловать его.

Поцелуй был невинный. Без тисканья. Никаких рук у меня под юбкой. Боже мой, да он был даже без языков. Это был просто поцелуй.

Но он изменил все.

Потому что, когда его рука подвинула мою, чтобы прикоснуться к моим волосам, а я закрыла глаза, никто из нас не заметил, что камера телефона направлена в нашу сторону. Никто из нас понятия не имел, что за нами следят.

По крайней мере, пока на следующее утро папа не швырнул свой ноутбук передо мной, когда я завтракала. Он был красный как помидор, и глаза чуть из орбит не повылазили.

– Что это такое, черт возьми? – спросил он, тыкая пальцем в экран. – Говори, Уитли.

Я уставилась в монитор и поняла, что смотрю на папину страницу в Фейсбуке. В самом верху был новый пост. Фотография была с хештегом #Грег Джонсон. Я смотрела на фотографию, пытаясь понять, почему же он злится. Это был просто снимок Нейтана со мной. И если быть честной, это была очень даже неплохая фотография. Отличный снимок. Смотрелся, как кадр из фильма про любовь. Один из киношных идеальных поцелуев.

– А в чем проблема? – спросила я.

– Твою мать, Уитли.

Он ударил кулаком об стол так сильно, что моя тарелка с хлопьями подпрыгнула.

Я вздрогнула.

– Какого хрена ты и Нейтан делаете? Почему ты целуешь его?

А потом до меня дошло.

Папа еще не знал обо мне и Нейтане.

Никто не знал. Ну, кроме Харрисона… и Бейли, если у нее получилось догадаться самой, в чем я не сомневаюсь, так как теперь мы особо и не скрывали наши отношения.

– Мы встречаемся, – сказала я, взяв ложку.

– Нет, конечно же, вы не встречаетесь, – рявкнул папа, заставив меня снова вздрогнуть.

Мы были одни на кухне. Нейтан был в спортзале. Сильвия отвезла Бейли купить пару спортивных кед. А я вылезла из кровати только в одиннадцать утра. Когда уже съела половину завтрака, папа как бешеный выскочил из кабинета с ноутбуком в руках.

А сейчас я жалела, что не встала пораньше. И не ушла по магазинам с Сильвией и Бейли, или хотя бы в спортзал с Нейтаном. Да куда угодно, лишь бы избежать этого разговора, который, несомненно, не пройдет замечательно.

– Как ты могла это сделать? – спросил он, будучи все еще в бешенстве.

– Сделать что? – спросила я. – Я ничего такого не делала.

– Я хочу, чтобы ты прекратила какие-либо отношения с Нейтаном, – сказал он. – Что бы там ни происходило между вами, я хочу, чтобы ты прекратила это немедленно.

– Нет.

– Не спорь со мной, юная леди.

Я вскочила так быстро, что стул, на котором я сидела, перевернулся.

– Нет!

А вот сейчас я разозлилась.

– Мы не делаем ничего плохого. Мы просто встречаемся. И вообще-то он мне даже не брат, поэтому, с чего бы это мне прекращать с ним встречаться?

– Потому что я так сказал, – прорычал он.

– Только этой причины недостаточно.

– Не смей так отвечать мне, – сказал он, снова ударив ладонью об стол.

Он наклонился вперед и посмотрел на меня горящими глазами.

– Ты моя дочь, а это мой дом. Ты будешь делать то, что я скажу. Ты не будешь видеться с Нейтаном. Ты не будешь с ним встречаться или целоваться, или делать еще что-нибудь, что вы делаете вдвоем. На этом, конец.

Он выпрямился и повернулся, собираясь выйти из комнаты.

– Нет, – сказала я снова.

Он встал в дверном проеме гостиной.

– Уитли, – прогрохотал он.

– Нет, – повторила я.

В каком-то нездоровом смысле, я была рада, что мы спорили. Рада, что он кричал на меня, уделял мне время. А сейчас он уходил. Даже не выслушав меня. Даже не потрудившись выслушать мою часть истории. Я подумала, что должна задержать его в комнате любым способом. Даже если придется упасть на пол и закатить истерику, как двухлетний ребенок. Что угодно, лишь бы задержать его здесь. Заставить его обернуться. Заставить его увидеть меня.

И я подумала, что можно заставить его остаться, если сказать что-нибудь драматичное. Что-то, что повергнет его в шок. Только вот слова, которые пришли мне на ум, оказались чистой правдой.

– Я начинаю в него влюбляться, – сказала я. – Я не собираюсь прекращать видеться с ним. И не прекращу.

– Тогда собирай свои вещи.

– Что?

– Меня могут подменить на радиостанции, а завтра днем я отвезу тебя к маме, – сказал он, все еще стоя ко мне спиной. – Я не потерплю такого поведения в своем доме.

И он вышел из комнаты.

Сначала я не врубилась, и села, уставившись в ноутбук папы. Кликнула на фотку и прочитала подпись к ней: «Кажется, Уитли воспылала чувствами к брату».

– Да пошли они, – тихо сказала я. – Пошли на хрен. Срать я на них хотела.

Но вот папа думал по-другому.

На него мне было не плевать, потому что он мог отобрать их. Нейтана, Бейли, Сильвию, Харрисона – он мог отобрать всех, кто меня любит. До меня медленно стало доходить. По сути, меня вышвыривали.

Вышвыривали из собственного дома.

В самом начале лета я клялась, что это место никогда не станет моим домом, но он стал. Я не понимала это до того момента, пока у меня его не отняли, но, в то же время, каким-то образом этот дом казался надежнее, реальнее, чем когда-либо был дом моей матери в Индиане. Этот дом стал моим благодаря Колфилдам.

Я не хотела уезжать.

Я побежала наверх, горячие слезы щипали глаза и обжигали щеки. Я открыла дверь в гостевую комнату – мою комнату – и упала на кровать – на мою кровать.

Я просто лежала какое-то время, уткнувшись лицом в подушку, и пыталась успокоиться. Когда сердце, наконец-то, стало ровно биться, я перекатилась на спину и уставилась в потолок. У меня щемило сердце. Сводило желудок. Папино решение отправить меня обратно домой к маме доставляло мне жуткую душевную боль. И что же мне делать? Я не хотела возвращаться обратно. Я не хотела уезжать сейчас. У меня оставалось еще полторы недели здесь. Оставалось полторы недели с Нейтаном. С Колфилдами. С моей семьей.

Теперь это уже больше не мой дом.

Сейчас он был устрашающе безлюдным. Я знала, что папа был где-то внизу, хотя телевизор был выключен. А остальные еще не вернулись.

Мне нужно поговорить с кем-нибудь. Мне нужен совет.

Я потянулась к прикроватной тумбочке и взяла мобильный. Экран засветился, извещая об одном пропущенном звонке и голосовом сообщении от мамы, но я проигнорировала их. Она была последним человеком, с кем бы мне хотелось говорить сейчас. Мы не общались с нашей последней ссоры, которая случилась несколько дней назад. Я уверена, она будет задалбывать меня, потому что я ее уже задолбала. Да не важно, я не могу сейчас с ней разбираться.

Я набрала домашний номер Трейса. Лос-Анджелес был на 2 часа впереди по времени, и я надеялась, что он еще не спит.

– Алло, – сказала Эмили, когда ответила на звонок.

– Хм, привет, Эм, - неуклюже произнесла я. У меня был скрипучий голос, потому что я еще не совсем отошла после того, как наревелась.

– Уитли? Привет, милая. Как ты?

– Не… неважнецки. Могу я поговорить с Трейсом?

– Конечно. Сейчас он играет с Мари. Она только что засмеялась в первый раз!

– Это здорово.

– Я знаю. Мы в таком восторге. Я, наверное, кажусь смешной. Ладно, передаю Трейсу.

В телефоне послышался треск, когда его передавали моему брату, а через секунду Трейс сказал:

– Привет, сестренка. Что случилось?

– У меня проблема, – сказала я ему. – И сейчас мне очень нужно, чтобы ты меня выслушал и сказал, что мне делать.