Черная бабочка (СИ) - "mila 777" - Страница 95

— Я… — «Боже, какой же правильный вопрос. Никто? Или все же кто-то?». — Миссис Стайлс, послушайте…

— О нет, дорогая, просто Энн, и я крайне изумлена вашим звонком, потому что ни одна из девушек моего сына не звонила мне. Это… неожиданно… И… — она умолкла на мгновение, потому что ее голос дрогнул, но женщина кашлянула и тихо спросила: — Как он?

Мои глаза защипало. Стало жаль Энн до жути. Она любит сына. Ей не плевать на то, что случилось, это очевидно.

— Все хорошо… Энн, он в порядке. Вы ведь знаете о вашем супруге?

— Об Эдгаре? Да, — посуровела Энн. — Я отдала некоторые бумаги полиции. Сама, когда услышала обо всем, тут же отвезла в Лондон, чтобы они переслали документы в Нью-Йорк. Я не желаю участвовать в этом. Вполне хватит того, что… — и вновь ее голос сорвался.

Кажется, это подходящий момент, чтобы спросить.

— Энн, Гарри был очень близок с Джеммой, верно?

— Да, Дженни, вы не представляете насколько. Гарри… этот негодник не давал ей нормально встречаться с парнями. Просто даже с друзьями, приятелями. Ревновал ее ко всем. Оберегал… А когда появился Зейн… Ох, вы, наверное, не знаете, кто это.

Я сглотнула, что ж, надо быть честной до конца.

— Это мой бывший парень, Энн.

— Вот я и говорю… Э… Что? — миссис Стайлс была жутко растеряна. Она замолчала так же, как и я, а после выдохнула. — Так мы с вами ближе, чем кто-либо мог представить, милая.

— Да…

Решив развеять негатив, что стал скапливаться в нашем разговоре, я поспешно выпалила:

— Энн, может, подскажите мне, что же такого особенного подарить Гарри? Что дарила ему Джемма? Чего бы хотел ваш сын?

— Ох… это так сложно и просто одновременно. Однако есть кое-что, о чем не раз упоминал Гарри, и я знаю, что у него просто не хватало на это духу. Он хочет помнить Джемму, но так боится этого. Ему, я думаю, все так же больно. Наши раны еще не затянулись, Дженни. Ты наверняка понимаешь это не хуже меня.

— Да… Вы правы… И, Энн, спасибо, спасибо вам огромное, я все сделаю! — в моей голове уже созрел план, потому я слушала женщину немного рассеянно, прикидывая в уме все свои дальнейшие действия.

— Дженни, спасибо, что позвонила, — донесся до меня севший голос Энн, — может быть, я тоже решусь позвонить ему. Он достоин хорошей жизни. Ему нужны верные друзья, Джен. Спасибо.

— Я пытаюсь стать для него этим другом… Энн, еще одна просьба, если вы не против.

— Конечно, все, что угодно.

— Не могли бы вы сбросить мне в Инстаграм фото вашей дочери? Самое качественное, где ее можно хорошо рассмотреть.

— Оу… да… да, без проблем. Давайте номер…

Я не позволяла себе плакать из-за того тона, которым миссис Стайлс рассказывала о Гарри и Джемме, и одно я точно поняла: Гарри зол на мать, но она отнюдь не слабая женщина, она очень сильна духом. Она сможет перебороть себя и позвонить сыну, я верю, что так и будет.

В этот день мне помогали два моих самых надежных друга — Джонни и Хейли. Эти двое по первому моему звонку мигом распределили между собой обязанности. Хейли распечатала фото Джеммы. Джонни отыскал художника. Друзей у Крэйга было просто невероятно много. Это наверняка из-за его неиссякаемого оптимизма.

Однако понервничать все же пришлось, потому что художник немного затянул с работой, но за высланную ему дополнительную плату, спустя три с половиной часа я подъехала на такси к его дому, на каблуках, как неуклюжая курица взбежала на нужный этаж и принялась трезвонить в квартиру парня.

— Тебе кого? — весь обкуренный и пропахший дымом этот горе-художник окинул меня внимательным взглядом. Ну, не совсем внимательным, поскольку он явно перебрал с травкой.

— Я от Джонни…

— А, заваливайся, сейчас притащу твою работу.

Я все же предпочла остаться на лестничной площадке. Переминалась с ноги на ногу, кусала губы, приглаживала распущенные волосы, в сотый раз окидывала себя взглядом, пытаясь представить, какими глазами меня увидит Гарри, когда, наконец, парень вынес огромный портрет. Он его не упаковал, потому что я должна была вначале оценить, и я оценила. Я просто едва не упала от увиденного. Я не знала, что сказать, но преобладающие на портрете фиолетово-сине-сиреневые тона создавали ощущение космоса, вселенной, и глаза девушки на портрете светились еще ярче, чем на фото. У меня пересохло во рту. Клянусь, если Стайлс вышвырнет меня с этим портретом, я заберу его себе, потому что это нечто запредельное.

— А травка тебе на пользу, — сорвалось с моих губ, и парень, хохотнув, бросил: «Не за что», скрылся в своей дымной квартире.

По пути в Бостон мне пришлось заскочить в лавку сувениров, где потрет упаковали в темно-синюю блестящую бумагу и перевязали алой лентой. Дальше было самое сложное и страшное для меня. Я приехала к зданию бизнес-центра и, с трудом удерживая тяжелую картину, совершенно неуверенная в том, что Гарри все еще здесь, пошагала внутрь. Людей было мало, поскольку рабочие часы подошли к концу, было уже около семи вечера. Я надеялась, что Стайлс не уехал.

Секретарша Гарри как раз шагнула в лифт, когда я, наоборот, выходила. Она изумленно приподняла брови, окидывая меня придирчивым взглядом, и спросила:

— Вы к кому, мисс Дэвис?

— Оу… вы меня помните… — начала было я вежливо, но, заметив, как эта женщина враждебно настроена, добавила более сухо: — К мистеру Стайлсу, если позволите.

Она молчала, выйдя за мной в коридор, а я затаила дыхание в ожидании ее ответа. Только бы он не уехал…

— Да, конечно, — ответила, наконец, она, и я откровенно выдохнула, — но у мистера Стайлса еще заседание. Это, вероятно, надолго. Не думаю, что вы дождетесь.

— И не собиралась. Спасибо, — бросила я уже через плечо и пошла к двери кабинета Гарри.

Секретарша Стайлса наверняка буравила мне спину своим цепким взглядом, но я не оборачивалась, а вскоре тихо зажужжали дверцы лифта, и девушка исчезла из приемной. Слава богу. Не хочу свидетелей женского пола. Но еще больше я боюсь тех, кто за этой дверью. Ведь наверняка и Луи… Черт. Во что я ввязываюсь?

Как же колотились мои руки, как же меня всю трясло, как же я боялась упасть, растянуться посреди кабинета Гарри, опозориться перед всеми. Но хуже всего было ожидание его реакции на мой подарок. Я несколько минут стояла под дверью, а когда услышала низкий голос Гарри, внутри все полетело к чертям. Я дико испугалась и собралась было убежать, но, саму себя одернув и не давая шансов к отступлению, я толкнула дверь и, с невероятной силой подхватив портрет, бесцеремонно шагнула вперед. Не видя никого перед собой, я в наступившей тишине подошла к столу Гарри, опустила портрет на пол, выдохнула, растянула губы в улыбке и абсолютно крепким голосом произнесла, одновременно вскидывая глаза на Гарри Стайлса, сидящего в кресле:

— Добрый вечер, и… с днем рождения, Гарри, — и не давая мужчинам опомниться, я почти ласково улыбнулась только Стайлсу, только ему. Никому больше. Ни на кого не взглянула.

Я не понимала, что он думает, но… Господи Иисусе, этот миг стоил того, я клянусь! В глазах Гарри была настоящая магия, притягательность, он был в этот момент совершенно особенным, самым настоящим и искренним. У меня свело мышцы ног, и я едва не грохнулась перед ним на пол, но устояла и, кивнув, осторожно развернулась, говоря на ходу:

— Прошу прощения, господа, продолжайте, — я вышла из кабинета.

И… я побежала, спотыкаясь на каблуках. Тискала на кнопку вызова, как чокнутая, так тискала, что не услышала, как кто-то вышел из кабинета. Рука с татуировкой в виде крестика, легла поверх моей, казалось бы, живущей отдельной жизнью ладони, которой я лупила по несчастной кнопке лифта, а после я обернулась к нему. Гарри, не отводя от моего лица темного и одновременно растерянного взгляда, перехватил мои заледеневшие пальцы, повернул ладонь внутренней стороной вверх и, опуская на нее ключи, проговорил:

— Прошу, Дженни, дождись меня. Подожди меня сегодня. Не надо убегать, хорошо?

Он получил мой кивок, провел большим пальцем по моей скуле и отошел назад. Я таращилась ему в спину, когда он уже направился обратно в кабинет. Его широкие плечи покачивались. Он был невероятно красив в этих узких брюках и белой рубашке с закатанными до локтя рукавами.