Темная сторона света (Спасительный свет) - Чемберлен Диана - Страница 61

• Предыдущая
• 61/93
• Следующая

Пол и Анни встречались несколько раз, пока он готовил материал. Она рассказывала о дочери и сыне, об Алеке. Эти беседы стали питательной почвой для его одержимости ею. Пол направил фотографа к ней в мастерскую, попросил сделать десяток фотографий, куда больше того, чем ему требовалось для статьи. Но он хотел оставить часть из них для себя.

Он мог воображать, что Анни улыбается не в объектив фотоаппарата, а ему. Но в реальности она ему не улыбалась. Пол не сомневался, что Анни снова его хочет. Иного объяснения тому, что она боялась жить с ним рядом, он не находил.

Друзьями на Косе Пол не обзавелся. Число знакомых росло, но ему не с кем было поговорить по душам, а Полу отчаянно этого хотелось. Рядом всегда была Оливия, готовая его выслушать.

Оливия. Как она терпела его все эти недели, месяцы, пока он не мог говорить ни о чем другом, кроме Анни?

Он был болен. Полгода спустя Пол ясно понял, что с ним случилось: навязчивая идея, лишившая его сна, самоуважения и жены. Несколько дней назад Гейб позвонил ему в гостиницу и рассказал о статье в «Береговой газете», в которой Джонатан Кремер обвинял Оливию в убийстве Анни О'Нил.

Пол всю ночь думал об этом и понял, что Кремер ошибся. Ему самому достаточно было вспомнить Оливию в дни крушения «Восточного духа», чтобы понять, насколько не прав коллега Оливии. Пол без колебаний доверил бы Оливии собственную жизнь и жизнь тех, кого он любил. У Анни было больше шансов на спасение, если ею занималась Оливия, чем в руках любого другого врача штата. Он осознавал это так же ясно, как чувствовал присутствие Оливии в этом книжном магазине. В те годы, когда они с Оливией жили в Вашингтоне, Пол не ощущал, что ему чего-то не хватает. С Оливией он был мужчиной, контролировавшим свою жизнь и своих демонов. И он благодарен ей за то, что она избавила его от одержимости Анни.

За заботу и любовь он отплатил жене холодностью, жестокостью, равнодушием. Он причинил ей боль. И теперь ее оскорбляет газета, в которой он работает, словно он сам продолжает мучить ее, даже находясь на расстоянии.

Пол посмотрел на часы. К тому времени, когда он вернется в свой номер, еще будет не поздно позвонить Оливии. Но для этого он должен уйти немедленно. Пол расплатился по счету и торопливо вышел в душную ночь.

Телефон зазвонил в десять тридцать пять. Оливия как paз намыливала голову в душе, но она замоталась полотенцем и вышла в спальню, чтобы ответить.

Она услышала голос Пола, а не Алека и на сотую долю секунды почувствовала разочарование.

— Ты вернулся?

— Нет, я звоню из вашингтонской гостиницы. Я возвращаюсь завтра.

Голос Пола звучал устало и немного напряженно.

— Как ты? — Оливия не могла не беспокоиться о нем. Он помолчал немного, потом она услышала легкий смешок. Или Пол кашлянул?

— Физически абсолютно здоров. А в остальном — только сейчас начал ощущать, что последнее время был не в себе.

Струйка шампуня поползла по спине Оливии.

— О чем ты говоришь? — Взяв аппарат, она отошла к шкафу, достала еще одно полотенце и накинула на плечи.

— Мне звонил Гейб, мой коллега из «Береговой газеты». Он рассказал о той шумихе, которая поднялась вокруг смерти Анни. Мне очень жаль, Оливия. Я не подозревал, что работаю в бульварном издании. Возможно, если бы я не уехал, этого бы не произошло.

Оливия подошла к кровати, села.

— Ты тоже считал меня виноватой, — сказала она.

— В смерти Анни? Нет, Лив, ты не права. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы так думать. Я только не понимал, как ты вообще взялась ее спасать. Как ты могла работать, когда из-за Анни я вел себя как последний дурак? Но я знаю, что ты сделала все возможное. Прости, если я в чем-то обвинил тебя.

— Твои слова очень много для меня значат, — Оливия держала трубку обеими ладонями.

— Я много думал о нас, — признался Пол после недолгого молчания. — Здесь все напоминает о тебе, о нас. Сегодня вечером я заходил в книжный магазин Донована.

— Да? — Оливия сразу же вспомнила звуки и запахи их любимого места.

— Лучше бы мы никуда отсюда не уезжали. Нам было хорошо в Вашингтоне.

— Но мы же решили, что не хотим растить детей в столице, неважно, будут ли это наши собственные дети или приемные…

— Знаю, знаю. — Пол снова замолчал. Оливия слышала, как он вздохнул. — Мы можем встретиться, когда я вернусь?

— Разумеется.

— Я имею в виду настоящее свидание. Мы бы сходили куда-нибудь, познакомились заново.

— Буду только рада, — в голосе Оливии звучала такая же нежность, что и в голосе Пола.

— Я приеду около пяти.

— Я работаю до семи. — Оливия напряглась, ожидая выговора за то, что ее работа снова мешает их браку.

— Значит, в семь, — спокойно ответил Пол. — Лив? — неуверенно сказал он. — Почему ты не борешься с этим Кремером? Это на тебя совсем не похоже. Ты сидишь сложа руки и позволяешь ему себя оскорблять.

Оливия провела рукой по покрывалу на кровати. Пол прав. Обычно она сражалась со своими противниками с открытым забралом, преодолевая все препятствия.

— Я могу лишь обратиться в комиссию по медицинским конфликтам, но не уверена, что сейчас у меня есть силы пройти через эту процедуру.

— Сделай это, Лив. Я поддержу тебя, обещаю. Оливия поблагодарила Пола, удивленная и немного настороженная, неспособная до конца поверить словам мужа, его нежности. Но к тому моменту, когда она закончила разговор с Полом, она уже приняла решение и сразу же позвонила Майку Шелли.

Заведующий отделением внимательно слушал, пока Оливия излагала ему свой план. Ей казалось, она понимала ход его мыслей. Обращение в комиссию по медицинским спорам привлечет внимание не только к Оливии, но и ко всему отделению в целом.

— Прошу тебя, Оливия, подожди день-два, прежде чем предпринимать какие-то шаги. Дай мне немного подумать, — попросил Шелли.

Положив трубку, она вдруг почувствовала себя лучше. Оливия уже не казалась себе совершенно беспомощной, как это было за час до разговора с Майком. Она подошла к зеркальной дверце шкафа, сбросила на пол полотенце, повернулась и стала рассматривать себя в профиль. Живот уже заметно выдавался вперед. Если Пол обнимет ее, он все поймет. Алеку этого хватило, чтобы шарахнуться от нее как от огня.

Домыв голову и приняв душ, Оливия не стала надевать ночную рубашку, а влезла в футболку и старенькие джинсы, которые еще застегивались на ней. Она прошла в гараж, вытащила из шкафа пару отверток и маленький чемоданчик с инструментами, который Пол не забрал с собой. Оливия отнесла все это в детскую, прихватив по дороге приемник и стаканчик имбирного эля, и устроилась на полу. Ее ждал долгий, упоительный вечер. Она намеревалась собрать колыбель.

На другой день, когда смена Оливии и Джонатана закончилась, Майк вызвал их к себе в кабинет. Джонатан сел поближе к окну. Его губы кривились в пренебрежительной усмешке, которая стала привычной для него в последнее время. Оливия заняла стул у двери.

Майк немного подался вперед, опершись локтями о стол.

— Джонатан, — начал он, — я хочу, чтобы ты опроверг заявление о так называемом убийстве Анни О'Нил, которое недавно сделал прессе.

— Я не собираюсь опровергать то, что я считаю правдой. Майк покачал головой.

— Оливия намерена обратиться в комиссию по медицинским спорам, и, если это произойдет, я буду вынужден высказать свое мнение. — Майк говорил очень медленно, словно боялся, что Джонатан не уследит за ходом его рассуждений. — Оливия была права, потому что ее опыт и умение позволяли ей провести такого рода операцию. Ее можно было бы обвинить в преступной небрежности, если б она не попыталась спасти миссис О'Нил. Но и ты, Джонатан, поступил правильно. И знаешь почему? — Шелли не стал ждать ответа. — Ты поступил правильно, потому что у тебя нет ни необходимого опыта, ни умения для такого вмешательства. Если бы ты попытался это сделать, я бы обвинил тебя в преступной небрежности. — Майк откинулся на спинку кресла, не сводя глаз с Джонатана. — Ты хочешь, чтобы местные жители узнали об этом?

• Предыдущая
• 61/93
• Следующая