Мерцание золота - Кожедуб Александр Константинович - Страница 15

— Никто ведь не ценит наш труд, — говорил он. — Ночами не сплю: то на заводе ЧП, то начальник милиции с прокурором поцапались, а я за всех отдуваюсь. Вот с турками договор подписал.

— Какой договор?

— О строительстве спортивного центра. На прошлой неделе в Стамбул летал, перенимал опыт.

— А что с пивом? — спросил я.

— Вот, уже все знают! — с наигранным удивлением посмотрел на меня Стахов. — Крупнейшее в стране пивное производство открываем.

— Почему в Мытищах?

— Здесь вода хорошая, земля не такая дорогая, как в Москве. Завтра планирую к Семенову в поместье съездить. Присоединишься?

— Непременно.

Про поместье Святослава Семенова я слышал. Специалист по глазным болезням Семенов был едва ли не первый в стране предприниматель, кому Ельцин отдал в собственность целый институт. И тот, надо сказать, не подкачал. Микрохирургия глаза оказалась весьма прибыльным делом.

— Большое поместье? — спросил я.

— Да уж не маленькое, — вздохнул Стахов. — Дорогу провели, электричество и так далее.

«За чей счет? — подумал я. — Предприниматели ведь должны платить сами».

— Это не у нас, — снова вздохнул Стахов. — Здесь другой капитализм.

— С человеческим лицом?

— У капитализма не лицо, а харя. А у нас Ельцин.

— Понятно, — сказал я.

От администрации мы отъехали ровно в девять утра. В этом тоже была проблема. Я жил на другом конце Москвы, и, чтобы добраться до Мытищ, нужно было вставать в шесть утра.

— Готовы? — оглянулся на меня с переднего сиденья Стахов.

— Всегда.

— Поехали.

По дороге выяснилось, что поместье Семенова называется Славино.

«Какое-то название не русское», — подумал я.

— На самом деле это Прозорово, — сказал водитель. — Хорошее место, кругом вода.

— Он так и выбирал, подъехать можно только через перешеек, — посмотрел в окно Стахов. — Как в средневековых замках.

«Что-то уж слишком часто вздыхает», — подумал я.

— А что в замках? — спросил водитель.

— Вокруг замка ров с водой, — объяснил Стахов. — Въезжать нужно через подвесной мост.

— Там тоже мост? — удивился водитель.

— Ему и перешейка хватает.

«Похоже, от поместья Семенова голова у него болит больше, чем от пива, — подумал я. — Не хочется ехать на поклон, а надо».

Мы свернули с шоссе и вырулили к поселку с ухоженными коттеджами.

Семенов нас встретил у здания, похожего на школу.

— А это и есть школа, — сказал Стахов, вылезая из машины. — Только намного лучше.

«Да здесь почти вся мытищинская администрация», — огляделся я.

— По коммуникациям договорились? — спросил Стахов Семенова.

— Все в порядке, — кивнул тот. — В школу зайдем?

— А как же.

Семенов был крупный, но двигался легко. В глаза прежде всего бросались стрижка «ежиком» и легкая хромота. Я знал, что в молодости ему ампутировали ступню: то ли под машину попал, то ли неудачно спрыгнул с трамвая, причем случилось это во время войны.

— Компьютеров хватает? — спросил Стахов, заглянув в один из классов.

— Хватает, — сказал Семенов. — У каждого ученика свой монитор. Пусть учатся.

— Правильно, — кивнул глава, — нужно поднимать средний уровень. Здесь, правда, он далеко не средний.

— Стараемся, — усмехнулся Семенов. — Учителей не хватает.

— Зарплата маленькая?

— Зарплата в нашей школе не меньше, чем у вас. Не соответствуют нашему уровню. У меня работают только лучшие.

Стахов оглянулся на своих замов, жмущихся у двери. Похоже, к лучшим он их не относил.

«Бюджет распилить много ума не надо, — согласился с ним я. — Ты вот прибыль обеспечь».

— Поехали на конюшню, — распорядился Семенов. — Сначала к маткам с жеребятами.

— А вы свободны, — посмотрел на свою челядь глава. — Нечего на кобыл глазеть.

— Пожалуй, мы тоже отправимся сразу к жеребцам, — сказал Семенов. — Жеребята легко инфекцию подхватывают.

— Это мы, что ли, инфекция?

Стахов остановился:

— Не мы с вами, но некоторые…

Глава и Семенов, не сговариваясь, уставились на меня. Я споткнулся о бордюр.

— Шучу, — усмехнулся Семенов.

Все дома в поселке были с иголочки, но конюшня и на их фоне выглядела потрясающе.

— Кто строил? — спросил Стахов.

— Немцы, — сказал Семенов. — С детства люблю лошадей.

В конюшне было чисто и сухо.

— Самые лучшие кондиционеры стоят, — кивнул на потолок Семенов. — У меня в доме таких нет.

Вкусно пахло лошадями. Мне этот запах был знаком. В детстве я несколько раз ездил верхом на лошади, правда, не вскачь. Помню, меня поразило, как высоко я оказался, вскарабкавшись на лошадиную спину. «Если свалишься — костей не соберешь», — сообразил я тогда и изо всех сил уцепился за лошадиную гриву. Волосы на ней были толстые и жесткие, и все же пучок их остался в моем кулаке, когда меня сняли с лошади.

Я понял тогда, что наездником мне не быть, и с тех пор знакомился с упоением лошадиной скачки по книгам. А некоторые из моих сверстников скакали вживую, лишь чудом не попадая прямиком с лошадиной спины в больницу. Много позже одну из наездниц я увидел в госпитале Бурденко. У нее был сломан позвоночник, и надежда на выздоровление была призрачной. А другой наездник, муж хорошей моей знакомой, и вовсе помер, сверзившись с коня.

— Даже развестись не успели, — сказала она. — А у нас было что делить: сорок гектаров земли, яхты, автомобили. Я целую бригаду адвокатов наняла, как и он, впрочем. Но не судьба.

«Классные лошади», — думал я, шагая в хвосте процессии.

— Самые красивые лошади наши, российские, — рассказывал на ходу Семенов. — Вот посмотрите на орловского рысака. Не высок и не мал, бежит как пуля. У меня пока ипподрома нет, но обязательно построю.

— А это кто? — показал на здоровенного жеребца Стахов.

— Американец, — махнул рукой хозяин. — У них ноги самые длинные.

— А этот? — остановился я перед стойлом, из которого косилась огромным влажным глазом лошадь с изящно выгнутой шеей.

— Арабский аргамак, — тоже остановился Семенов. — Но арабы по сравнению с нашими мелковаты.

— Откуда он у вас?

— Какой-то шейх подарил Ельцину, а тому куда девать? Конюшни ведь только у меня.

Семенов что-то сказал конюху, и тот со всех ног бросился в дальний конец конюшни.

— Кататься будем? — спросил Святослав Иванович.

— Нет! — дружно выдохнули мы с главой.

— А на вертолете? — не отставал хозяин. — У меня и спортивный самолет имеется.

— В другой раз, — сказал Стахов. — После обеда в областной администрации дела.

— Тогда за стол! — потер руки Семенов. — Вы ведь в гостевом доме еще не были?

— Не был, — повеселевшим голосом сказал глава. — Но слышал.

Я понял, что на самом деле никаких дел после обеда у него нет. Впрочем, как и у меня. Так что вперед, в гости.

Гостевым домом оказался роскошный особняк с охотничьим залом на первом этаже. На втором этаже, как заведено в таких особняках, должны быть спальни: куда еще может вести лестница, устланная коврами с толстым ворсом?

Но чтобы подняться на второй этаж, нужно было миновать стол, сервированный на десять персон. А как мимо него пройдешь?

— Инесса, все в порядке? — спросил Семенов единственную в этом доме женщину.

— Да, — улыбнулась она.

«Хозяйка», — понял я.

Она была столь же роскошна, как и особняк.

За столом я оказался рядом с человеком заурядной внешности, каких полно в мытищинской администрации.

— За коммуникации отвечаю, — представился он. — Николай Владимирович.

— Наливайте, Николай, — сказал я. — Русский человек за столом должен быть с распахнутой душой и горящим взором.

— Здесь есть кому наливать, — с опаской оглянулся по сторонам Николай Владимирович.

И был прав. Появился человек соответствующего звания и наполнил рюмки. Выпили за здоровье хозяйки, хозяина, главы района. О нас с Николаем никто не вспомнил. Но это и хорошо. Всяк сверчок знай свой шесток.