Террористы (Terroristerna) - Шевалл Май - Страница 49

Все это было бы не так уж страшно, однако вскоре после этого ФРЕЛИМО в Мозамбике представило фотоснимок достаточно хорошего качества, чтобы Интерпол смог размножить и разослать его.

Это еще не означало официального розыска. В сопроводительной записке говорилось только, что полиция латиноамериканского государства хотела бы с ним связаться и просит сообщить, где он теперь находится.

Рейнхард Гейдт мысленно выругался, вспомнив, как его сфотографировали. Это произошло два года назад: типичный несчастный случай. Во время вылазки к северу от Лоренсу-Маркиша его группа была рассеяна, и сам он вместе с несколькими другими наемниками попал в плен к ФРЕЛИМО. Правда, их освободили уже через несколько часов, но за это время кто-то успел сфотографировать пленных. Видно, с этого снимка и увеличили его портрет, разосланный Интерполом, и можно было не сомневаться, что шведская полиция тоже получила экземпляр. Гейдт не допускал, чтобы это могло помешать задуманной акции, вот только вряд ли удастся покинуть страну так же незаметно, как он проник в нее.

Одно было ясно. В немногие оставшиеся дни его свобода передвижения будет сильно ограничена. Даже выйти на улицу рискованно. До сих пор он безбоязненно бродил по Стокгольму, теперь придется прекратить прогулки. И если все же понадобится выйти, то непременно с оружием.

Быть опознанным и арестованным в Швеции – слишком позорный конец столь многообещающей карьеры, пусть даже этот арест не спасет жизнь знаменитого американца, поскольку операция надежно продублирована.

Первым делом Гейдт избавился от зеленого «опеля». Поручил Леваллуа перегнать «опель» в Гётеборг, оставить там и вполне легально купить подержанный «фольксваген».

Квартира, которая находилась на улице Капелльгатан, была маловата для двоих, тем более, что в комнатах надо было разместить два цветных телевизора, три радиоаппарата и техническое снаряжение француза. Комнату побольше они отвели под оперативный центр, а во второй спали.

Леваллуа был совсем молод, от силы двадцать два года, и во внешности его не было ничего сугубо французского. Румяное лицо, светлые кудри. Щуплый на вид, он, как и все, проходившие обучение в лагерях БРЕН, в совершенстве владел искусством обороняться и убивать не только любым оружием, но и голыми руками.

В Швеции помехой ему было незнание языка, и в понедельник восемнадцатого ноября Гейдту пришлось сесть в машину и в последний раз перед акцией выехать в город. Леваллуа был человек предусмотрительный, он предпочитал перестраховаться и потребовал запасных источников питания на случай, если в разгар торжественной церемонии вдруг в сети пропадет ток.

Рейнхард Гейдт надел свою самую просторную куртку, и те немногие, которые его видели, могли оценить привлекательную внешность высокого, плечистого блондина нордического типа с голубыми глазами и красивым загаром. Никто не подозревал, что под курткой у него скрывается грозное оружие – армейский кольт «357 магнум», а к поясу подвешены три ручные гранаты. Две гранаты были американские, начиненные зазубренными стрелами в пластиковой оболочке. Эта конструкция, разработанная во время войны во Вьетнаме, обладала страшными свойствами, так как пластиковая оболочка не позволяла обнаружить стрелы рентгеном.[9] Третья граната была изготовлена в собственной мастерской БРЕН. Снабженная запалом мгновенного действия, она предназначалась для него самого, если он окажется в безнадежной ситуации.

Однако все обошлось благополучно. Гейдт купил четыре больших автомобильных аккумулятора и всякие непонятные детали, перечисленные в списке Леваллуа.

Француз остался доволен и живо смонтировал резервное устройство, призванное обеспечить их электроэнергией на случай аварии в сети.

После этого он собрал коротковолновый приемник и настроился на служебную волну полиции. Они слушали распоряжения патрулям, и Гейдт почти все понимал, тем более что у него в руках был цифровой полицейский код, приобретенный все у того же агента из района Эстермальм.

Леваллуа ничего не понимал, но лицо его выражало удовлетворение.

Весь вечер и бóльшую часть следующего дня он налаживал и проверял радиодетонатор. И наконец заявил, что осечки быть не должно.

Рейнхард Гейдт загодя прикидывал, как он будет покидать страну. Его внешность и комплекция осложняли дело: как ни переодевайся, все равно раскусят.

Вечером девятнадцатого он долго лежал в ванне и размышлял. А, все будет в порядке: либо выберется тайком по примеру Леваллуа, либо отсидится в квартире, пока полиция не ослабит контроль. Надо только подольше выждать, а там он найдет способ миновать пограничный пост. Возможно, дело дойдет до схватки, но схватки – его специальность. Гейдт не сомневался, что все образуется, и что шведские полицейские, на которых он может нарваться, ему не соперники. Он уже приглядывался к полиции в Стокгольме, и она не произвела на него особенного впечатления. Конечно, силы и грубости у этих парней хватает, но ведь каждому ясно, что они сплошь и рядом обращают свою силу против невинных людей, в психологии ничего не смыслят, оружие пускают в ход охотно, но неумело.

Он тщательно вымылся, почистил зубы, побрился, побрызгался дезодорантом, заботливо расчесал свои светлые баки. Рейнхард Гейдт придавал большое значение личной гигиене, многие даже назвали бы это манией. Под конец он натер все тело кремом.

Потом расстелил на полу чистые купальные полотенца и прошел в оперативный центр, где Леваллуа штудировал какой-то мудреный технический справочник, слушая одним ухом полицейскую волну.

Рейнхард Гейдт надел чистую белую шелковую пижаму и тоже с часок послушал непрерывный поток невеселых сообщений. Поножовщина, изнасилования, ограбления, четырнадцатилетняя девочка умерла от чрезмерно большой дозы наркотика, квартирная ссора, пьяная драка, торговля наркотиками, кражи со взломом, убийство, два самоубийства, снова ограбления (преимущественно пожилых людей), бесчинства хулиганов в поездах метро, всевозможные нарушения порядка, перестрелка в квартире, несколько серьезных автомобильных катастроф, облава в парке Хумлегорден на наркоманов и подозрительную молодежь. В чем она подозревалась, осталось неясным. Несколько иностранных граждан задержаны на основании какого-то нового закона, название которого ничего не говорило Гейдту. Участок за участком доносили, что камеры переполнены, нагрузка непосильная, людей не хватает. Снова убийство: женщина пришибла мужа утюгом, повздорив с ним из-за того, какую программу смотреть. Множество сварливых жильцов жаловались на своих соседей, которые либо заводили пластинки, либо устраивали кутежи, либо не укладывали своевременно детей, так что те играли и шумели, несмотря на поздний час. Коллективная драка на Мариинской площади. Новые бесчинства в метро.

Было очевидно, что в Стокгольме у полиции хлопот полон рот.

Француз до того увлекся своим справочником, что принялся собирать по нему разные замысловатые схемы.

Рейнхард Гейдт, не выключая полицейскую волну, ушел в спальню и лег. Взял мемуары Рюге и еще раз прочел на ночь главу про «Везерюбунг».

Он спал крепко и проснулся полный сил.

Принимая душ, он продолжал думать о том, как и когда покинет эту мрачную, серую страну. Постепенно в его уме отстоялся как будто подходящий вариант. Конечно, чтобы осуществить его, понадобится время, но этого добра, слава Богу, у Гейдта пока хватало.

Он приготовил себе плотный завтрак и сел за стол в элегантном утреннем халате.

Француз проснулся раньше него и забыл застелить постель. Гейдт счел это признаком распущенности и недостаточной культуры.

В оперативном центре по-прежнему говорила полицейская волна, а на столе перед Леваллуа лежало сразу три технических справочника.

Даже не поздоровавшись, он принялся ругать хлеб, который купил себе к утреннему кофе. Гейдт объяснил ему, что в Швеции нет рогаликов и вообще не найдешь свежего хлеба, разве что пойдешь сам в пекарню и вырвешь каравай из рук рабочего задолго до того, как расфасованный товар повезут в магазины.