Волчье время (СИ) - Рэйда Линн - Страница 59

Магнус наклонился к изголовью, пытаясь разобрать, что сказал пленник.

— Вы подлец, мессер, — повторил энониец громче и отчетливее, с досадой отметив, что голос все равно звучит еле слышно. — Вы все знали: и про казни без суда, и про Кир-Рован, и про Олв… про этого свихнувшегося ворлока. Но вам было плевать. Так что не ждите благодарности за то, что вы избавили меня от Музыканта с Понсом… Альды мне свидетели: я ничем вам не обязан. Будь я просто Меченым, вы бы палец о палец не ударили, чтобы меня спасти. В Кир-Роване замучили несколько сотен человек, но ни один из них не был внебрачным сыном Валларикса — так зачем вам было вмешиваться, верно?.. — Крикс смотрел на Лорио недобрым взглядом.

Пленнику очень хотелось бы, чтобы этот человек, с его густым и сочным голосом и раздражающе-холеным видом, почувствовал себя оскорбленным, но увы — на лице Лорио не дрогнул ни единый мускул.

— Я вижу, что вы еще не вполне оправились после того, что вам пришлось перенести в плену у лорда Сервелльда, — сказал он мягко. — Мне сказали, что вам стало лучше, но теперь я вижу, что не следовало беспокоить вас так рано. Вам нужен покой… покой и отдых. Мы поговорим потом. Я ухожу.

«Катитесь ко всем фэйрам» — согласился энониец про себя.

— Разрешите мне остаться с Риксом, монсеньор, — встрепенулся Льюберт, до этой минуты молча переминавшийся с ноги на ногу у двери комнаты.

Лорио нахмурился и покосился на Дарнторна, словно только сейчас вспомнил о его присутствии.

— Мейер Рикс неважно себя чувствует. Впрочем, если ваше общество не будет ему в тягость…

Магнус вопросительно взглянул на пленника.

— Не будет, — без особенной охоты сказал Крикс.

Если верить магнусу — а никаких причин не верить ему в этом отношении у Рикса не было — Дарнторн спас ему жизнь. Если Льюберту почему-то хочется остаться здесь — то это его право. Хотя ничего особо интересного он не увидит. Крикс не сомневался в том, что полчаса спустя он уже будет крепко спать. Настойка твисса — превосходное снотворное. Раньше южанину была бы неприятна мысль, что кто-то посторонний может находиться в комнате после того, как он заснул, но теперь все изменилось. После заточения в Кир-Роване присутствие других людей действовало на Крикса успокаивающе, мешая ему возвращаться мыслями к событиям последних двух недель.

Словно сообразуясь с его пожеланиями, в комнате пленника все время кто-то был — лекарь, сиделка или же стюард из свиты магнуса, приставленный присматривать за Меченым. Считалось, что он должен выполнять всякие мелкие желания больного — принести воды, проветрить комнату, помочь добраться до поганого ведра и все такое прочее. Но Крикс был убежден, что на самом деле этому парню с пепельными волосами и сонным невыразительным лицом поручено за ним шпионить. Криксу самому случалось выполнять для лорда Аденора поручения подобного характера, поэтому он не сомневался, что и сам белоголовый, и сменявшая его сиделка бегают отчитываться к магнусу. Вот только пересказывать им было нечего. Наблюдение за человеком, который едва способен сесть в постели, дело скучное, и большую часть времени сиделка вышивала, а пепельноволосый зевал с закрытым ртом и чистил ногти острой щепочкой.

А теперь Дарнторн сел на его место и, не спрашивая, налил Риксу подогретого вина. Руки у Льюберта слегка дрожали.

Меченый выразительно приподнял брови, но вино все-таки взял. Оно было разбавлено оремисом, и пахло яблоками, имбирем и летом.

— Как ты? — спросил Дарнторн, не поднимая глаз.

— Уже гораздо лучше, — совершенно честно сказал энониец. От вина по телу разлилось приятное тепло. — Спасибо, Льюс. Если бы не твое письмо…

— Не надо, — перебил Дарнторн с какой-то непонятной яростью.

Меченый пристально взглянул на Льюберта, и понял, что допустил грубую промашку. В прошлый раз Льюберт видел его, когда лорд Сервелльд устроил на дворе свой идиотский балаган с клеймом. До этого — в пыточной камере. Нет никакого смысла разговаривать с ним так, как будто бы они только вчера сидели за столом в скриптории и по заданию Наставника срисовывали карту или делали тарнийский перевод. Прошедший год не зачеркнуть ничем, а Льюберта не убедить, что он не может и не должен отвечать за своего отца. Конечно, рано или поздно Льюберт это обязательно поймет. Но еще не сейчас. И не со слов «дан-Энрикса».

Лучше поговорить о чем-нибудь другом.

— Я правильно расслышал?.. Этот жирный боров, магнус Лорио, решил-таки начать переговоры с лордом Родериком? — спросил Крикс.

Льюберт расслабился, как будто обмякая в кресле.

— Ну, на самом деле, у него просто не оставалось выбора. Лорд Ирем с ходу вышиб армию отца из Лорки, и за эти две недели продвинулся дальше, чем отряды Родерика из Лаэра — за прошедший год… а гверрские войска форсировали Шельду и фактически обрезали все пути сообщения между Бейн-Ариллем и Гардаторном… Говорят, что гверрцами командует Лейда Гефэйр. Представляешь? Лорд-протектор Гверра — женщина! — Дарнторн все еще избегал смотреть на Рикса, поэтому не заметил выражения его лица. Казалось, Льюберт испытывает лихорадочную потребность говорить о чем угодно, только бы не допустить, чтобы в беседе наступила пауза. — Магнус сказал, что лорд Гефэйр перед смертью помешался, но я этому не верю. Я Лейду Гефэйр помню еще по Адели. Такая сдержанная, вежливая, ну просто уменьшенная копия леди Лэнгдем. А глаза — как грозовые тучи. Посмотришь — и сразу хочется куда-то спрятаться, пока не грохнуло. От нее вполне можно было ожидать чего-нибудь подобного…

Крикс стиснул край толстого войлочного одеяла. Его так и подмывало выяснить, что Дарнторну известно о гверрских отрядах и о Лейде Гвенн Гефэйр, но он опасался, что Льюберт о чем-то догадается, поэтому предпочел сменить тему.

— Что сказал лорд Дарнторн, когда узнал, что ты написал магнусу? — поинтересовался он. Чувства лорда Сервелльда нисколько не интересовали Крикса, но он хотел быть уверен в том, что с Льюбертом все будет хорошо. Может быть, лорд Дарнторн и не настолько обезумел, чтобы мстить собственному сыну, но на месте Льюберта Крикс все равно держался бы от повредившегося головой родителя как можно дальше.

Лицо Дарнторна окаменело.

— Ничего. Мы с ним не разговариваем… я хочу сказать, наедине. Теперь мы видимся с отцом только в присутствии Бонаветури. Отец не может обвинять меня в предательстве прямо при магнусе, но ведет себя так, как будто я ему чужой.

— Значит, теперь ты служишь магнусу?

— Я никому больше не служу, — отрезал Дарнторн.

«Как и я» — подумал Рикс, впервые ощутив странное чувство общности с Дарнторном. Детство для них обоих кончилось в Каларии, а юность — здесь, в Бейн-Арилле. Это связало их друг с другом крепче и сильнее, чем любая дружба, хоть они и не были друзьями.

— У меня мало времени, — нетерпеливо сказал коадъютор, глядя на Кэлрина Отта с видом человека, которого отвлекают от серьезных дел ради какой-то ерунды. До Отта доходили слухи, что сэр Ирем всего пару месяцев назад оправился от «черной рвоты», и, похоже, долгая болезнь не лучшим образом сказалась на его характере. Рыцарь даже не посчитал необходимым остановиться, разговаривая с Оттом прямо на ходу. Да и еще — апофеоз невежливости — с ходу ограничил собеседника во времени. — У вас есть пять минут. Чего вы от меня хотите?

Кэлрин честно постарался подавить досаду и ответить вежливо и кратко.

— Я узнал, что на рассвете вы выезжаете в Кир-Кайдэ для переговоров с главарями мятежа. Я бы хотел поехать с вами.

Калариец приостановился, недовольно сдвинув брови.

— Мы должны успеть соединиться с войском Родерика из Лаэра раньше, чем мятежники поймут, что я намерен принимать участие в переговорах. Сами понимаете, что марш-бросок от Лорки до Кир-Кайдэ надо будет сделать со всей возможной скоростью. Лишние люди в таком деле не нужны. А теперь прошу меня извинить, я тороплюсь.

— Уделите мне еще одну минуту, монсеньор. Прошу вас прочитать эту бумагу.