Волчье время (СИ) - Рэйда Линн - Страница 61

— Я рад, что вы остались живы, принц, — произнес он, не поднимая головы.

Крикс судорожно стиснул подлокотники своего кресла.

— Мон… мессер Ирем… встаньте, ради Всеблагих!

Валларикс, кажется, пока не объявлял его своим наследником. А если бы даже и объявил… Бывший сеньор, стоящий перед его креслом на коленях — это уже слишком. Крикс готовился к чему угодно, но не к этому. В конце концов, они же здесь совсем одни, так что сэр Ирем вполне мог бы сказать ему все, что думает. Или теперь, когда пленника магнуса признали представителем династии дан-Энриксов, рыцарь считает себя связанным придворным этикетом даже здесь, в этой закрытой комнате, где их никто не слышит?..

Ирем встал — легким, пружинистым движением, которое никак не сочеталось с его бледностью и сединой, мелькавшей в волосах и бороде. А потом сказал то, что его собеседник ну никак не ожидал услышать.

— Прости меня.

— За что? — растерянно спросил «дан-Энрикс».

— За все. Но главным образом за то, что я уговорил Валларикса подписать эту проклятую бумагу об аресте Льюберта Дарнторна. Если бы не это, ты бы никогда не оказался здесь.

— Вы ошибаетесь, — смутился Меченый. — Льюберт тут совершенно ни при чем. Когда мы с ним… ну, словом, когда мне пришлось уехать из Адели, я хотел поехать в Гверр, к Лейде Гефэйр. А в Кир-Кайдэ я свернул совсем не из-за Льюберта, а из-за слухов о Безликих.

Ирем покачал головой.

— Неважно. Каждое решение имеет свою цену. Когда я составил тот приказ, а Император согласился его подписать, мы думали, что знаем эту цену и готовы ее заплатить. А вышло, что платить по всем счетам пришлось тебе.

Меченый на мгновение прикрыл глаза. За этот год он много раз мечтал о новой встрече с коадъютором, и каждый раз — из песни слов не выкинешь — надеялся, что коадъютор вслух признает, что он был неправ. Крикс знал, что, пока между ними будет стоять воспоминание об их последнем разговоре, он не сможет разговаривать с бывшим сеньором так, как раньше. Снова открыв глаза, он постарался улыбнуться.

— Ерунда, мессер. Я жив — значит, и говорить тут больше не о чем.

— Кстати сказать, если уж мы заговорили о поступках и об их цене… ты знаешь, что Сервелльд Дарнторн убит? — спросил сэр Ирем, сев в пустующее кресло у камина.

Энониец вздрогнул.

— То есть как «убит»?..

— Если ты спрашиваешь о подробностях, то я их не знаю. Пока что все сходятся на том, что в день собственной смерти Дарнторн принимал у себя мага, которого взял к себе на службу, и что после этого никто уже не видел лорда Сервелльда живым. На месте Дарнторна я бы поостерегся принимать Олварга в одиночестве, оставив всех своих охранников внизу. Хотя в случае чего гвардейцы бы его не защитили, это правда… Насколько я понял, Олварг приходил и уходил, когда хотел, поэтому и в день убийства никто не подумал его останавливать. Охрана стала беспокоиться только тогда, когда сообразили, что Дарнторн слишком долго остается наверху совсем один. Их капитан поднялся в башню и нашел Дарнторна уже мертвым. Вот и вся история.

В первый момент Крикс удивился, откуда мессеру Ирему известно про Олварга, но потом он понял, что особой тайны в этом не было. Вокруг давно уже болтали о «кромешниках», а подозрительного ворлока на службе Дарнторна мог описать любой из слуг в Кир-Кайдэ. Коадъютору осталось только сложить два и два, что он и сделал.

— Но зачем Олваргу нужно было убивать Дарнторна?

Калариец с легким раздражением пожал плечами.

— Откуда мне знать?.. Может быть, это была месть — ведь, с точки зрения Олварга, Дарнторн его подвел. А может, Олварг успел поделиться с Дарнторном какими-то своими планами и не хотел, чтобы лорд Сервелльд ненароком выдал эти планы орденскому ворлоку… Как бы там ни было, Дарнторн убит, и это избавляет нас от целой кучи хлопот. Хотя, по чести говоря, я предпочел бы видеть лорда Сервелльда живым.

— Я тоже, — сказал Крикс.

Ирем прищурился.

— Боюсь спросить, зачем. С тебя бы сталось его вызвать.

Энониец промолчал, и коадъютор неприятно усмехнулся.

— Таких, как он, не вызывают, Рикс. Их вешают. Кстати сказать, местного палача и его помощника Бонаветури приказал повесить завтра утром.

— Только их? — прищурился дан-Энрикс. — Вам это не кажется нелепым?.. Надо было или начинать с Фин-Флаэна и Довардов, или вообще не браться за такое дело.

Ирем выразительно приподнял брови.

— То есть ты бы предпочел, чтобы мы этого Понса, или как там его звали, не казнили, а отправили мостить дороги?

— Если рядом с Понсом не повесят Хоббарда, то — да! К фэйрам такую «справедливость».

— Смотря что мы считаем справедливостью. Думаю, те, кого замучили в Кир-Роване, не захотели бы, чтобы мы отпустили этих двух ублюдков.

— А вам не кажется, что мне это лучше знать?.. — безжалостно осведомился Меченый.

Сэр Ирем вздрогнул так, как будто Рикс его ударил. И провел ладонью по лицу.

— Да, — глухо сказал он. — Да, разумеется.

«Дан-Энрикс» чуть не задохнулся от стыда.

— Простите, монсеньор… честное слово, я хотел сказать совсем не то.

Ирем вздохнул.

— Забудь. А что касается этих двоих… Я посмотрю, что можно будет сделать.

Крикс закусил губу, не зная — то ли извиняться дальше, то ли сделать вид, что ничего особенного не произошло. Повисшая в воздухе неловкость казалась такой материальной, что ее почти можно было потрогать. Крикс решил, что пора сменить тему.

— Льюберт сказал мне, что гверрцами командует Лейда Гефэйр. Это правда? — спросил он.

Складка на лбу мессера Ирема разгладилась.

— Представь себе. Я думаю, вы с ней скоро увидитесь. Она наверняка примет участие в переговорах, как представитель Гверра.

— Как вы думаете… я смогу ее вернуть? — вопрос сорвался с губ «дан-Энрикса» быстрее, чем южанин успел прикусить себе язык.

Ирем задумчиво взглянул на бывшего оруженосца.

— Ну, для начала я спросил бы самого себя, что ее не устраивало в прошлом, когда вы расстались. А потом — что изменилось к настоящему моменту. Можешь ли ты быть уверен, что теперь ты сможешь быть таким, каким она желала тебя видеть?

Меченый уже был сам не рад, что задал свой вопрос.

— Нет, не могу, — признался он.

— Тогда чего ты, собственно, от нее хочешь?.. Чтобы она приняла тебя назад и примирилась с настоящим положением вещей?

Меченый промолчал. То, чего он хотел, никак не вписывалось в рамки логики. А коадъютор рассуждал об этом так, как будто бы все было очень просто. И от этой простоты хотелось выть.

Рыцарь поднялся на ноги.

— Думаю, тебе пора отдохнуть. Я и так задержался дольше, чем рассчитывал.

— Нет… подождите, — встрепенулся Крикс, внезапно вспомнив, о чем размышлял до появления Бонаветури. — Вы не знаете, мессер — откуда взялось правило «кудель да не наследует Меча»?

Мужчина обернулся.

— Странный вопрос. Меч Альдов, как и всякий другой меч, довольно бесполезен в руках человека, не умеющего им владеть.

— Но девушки в роду дан-Энриксов всегда учились обращению с оружием. А Беатрикс — та вообще сражалась наравне с мужчинами.

— И тем не менее, когда Энрикс из Леда принял Меч, он настоял на том, чтобы наследство Альдов передавалось исключительно по мужской линии. Должно быть, он считал войну не женским делом.

«Скорее уж, Энрикс из Леда понял кое-что про этот Меч» — мысленно возразил «дан-Энрикс», а вслух сказал:

— Спасибо, монсеньор.

— Не представляю, зачем тебе это нужно, но — пожалуйста, — пожал плечами доминант.

Когда сэр Ирем вышел, Меченый вздохнул, поправив плотную повязку на лбу. Если его догадка соответствовала истине, родоначальнику Династии не позавидуешь. Это примерно то же самое, как если бы Валларикс с самого начала знал про все, что случится в Кир-Кайдэ, и при этом все равно должен был отпустить «дан-Энрикса» сюда.

Тому, кто смотрит исключительно со стороны, Тайная магия должна казаться неоправданно жестокой — или, по крайней мере, безразличной к человеческим страданиям. Поэтому первый император не хотел, чтобы она коснулась его дочерей, и по той же причине мессер Ирем так настойчиво просил у Светлого дать Криксу год отсрочки. Впрочем, коадъютор, кажется, вообще подозревал, что Князь ведет какую-то свою игру, ставкой в которой были безопасность и благополучие «дан-Энрикса»…