По своему обычаю
(Формы жизни русского народа) - Гончаренко Екатерина "Редактор" - Страница 7

Без внимания сельского «мира» не оставались больные общинники. В частности, члены Старухинской сельской общины Тульской губернии считали своей нравственной обязанностью обработать посевное поле, убрать урожай или привезти лес заболевшему или одинокому крестьянину. Летом 1818 года в деревне Мораховка Харьковской губернии у крестьянина после тяжелой болезни умерла жена. Сам он, только что оправился от болезни, с большим трудом скашивал пшеницу на своем наделе. Соседи-общинники большой группой пришли на его поле, выкосили полосу до конца и связали скошенное в снопы.

В случае заболевания основного работника в крестьянской семье общинники Заозерской сельской общины Новгородской губернии по постановлению «мира» бесплатно выполняли все хозяйственные работы для этой семьи, в том числе косили сено, убирали хлеб. Если сельскохозяйственный год оказывался для какого-либо крестьянского двора неурожайным, то община рассматривала его положение на сельском сходе и принимала решение ежемесячно выделять с каждого хозяйства по снопу или по два снопа на содержание пострадавшей семьи.

Ввиду упадка крестьянского хозяйства из-за длительной болезни основного работника «мир» нередко откладывал уплату повинностей этим хозяином на год или на больший срок. Когда в той или иной семье происходил падеж лошади, то постановлением «мира» ей выделялась лошадь для вспашки надела, заготовки сена, вывоза урожая. При этом такой крестьянский двор освобождался «миром» от подворной государственной повинности.

Пожар на крестьянском дворе, утрата дома и построек воспринимались общиной как общая беда. В таких случаях решением сельского схода крестьянину-погорельцу прежде всего бесплатно выделялся лес. На своих лошадях и подводах общинники подвозили ими же заготовленный лес к усадьбе. Затем всем «миром» производилась постройка дома или избы. Общими силами усадьба огораживалась новым плетнем. Наряду с этим община помогала пострадавшей семье хлебом, холстом, одеждой и другими предметами первой необходимости. Имели место случаи, когда сельский «мир» выделял погорельцам денежную ссуду на строительство нового жилья.

Сельская община использовала различные формы социальной помощи осиротевшим детям, например, Пустынская крестьянская община Рязанской губернии в 1877–1878 годах для пропитания оставшихся без родителей троих детей установила «черед». Это означало, что дети-сироты поочередно переходили ежедневно из дома в дом и находились на пропитании в течение дня. Одевали сирот или по «милосердию» селян или покупали им одежду за «мирской счет» по решению сельского схода.

Поскольку у детей имелись изба и имущество, то для их сохранности сход назначал опекуна. За их «береженые» опекун ничего не получал. При этом община стремилась «пристроить» детей. Один из них был определен в подпаски, двум другим «приговорили» учиться в начальном училище. С достижением совершеннолетнего возраста «мир» возвращал детям-сиротам земельный надел для ведения самостоятельного хозяйства, крестьянская община старалась защитить социальные интересы детей, потерявших отца. В деревне Крохалевская Томского уезда после смерти крестьянина Н. Тырышкина осталась вдова и пятеро детей. Поскольку вдова вскоре вышла замуж, то в доме появился новый хозяин. Однако он, как оказалось, был «гулящим» человеком и стал распродавать скот и имущество семьи. Обеспокоенный судьбой детей умершего, сельский «мир» решил стать на защиту прав «природных наследников» и не допустить, чтобы они были разорены. После обсуждения сход постановил просить официальные власти освободить сирот от отчима, не выполнившего обязанностей перед семьей и общиной, и вернуть его на прежнее место жительства в другой уезд.

Особую заботу община проявляла о детях, потерявших отца и мать и ставших «полными» сиротами. Когда в деревне Усятской Бийского уезда после кончины крестьянина П. Морозова осталось трое сирот, в том числе сын и две дочери, сельский «мир» решил «отписать» большую часть имущества умершего сыну. Но поскольку сын был еще малолетним, сход отдал его на воспитание бабушке Ф. Соловьевой, официально назначив ее опекуншей мальчика. Однако через некоторое время стало выясняться, что муж бабушки начал разбазаривать «пожитки» сироты, поступившие опекунше на сохранение. Поэтому через два года сход вновь рассматривал судьбу сироты. «Мир» единодушно лишил Ф. Соловьеву прав опеки и передал мальчика с «имуществом отцовским» под опеку другой семьи, отличавшейся «добронравием». Протесты Ф. Соловьевой не имели успеха. Канцелярия Колыванско-Воскресенского горного округа, в который территориально входила деревня, полностью согласилась с «приговором» общинного «мира».

Подобная практика социальной защиты сирот получила высокую оценку известного западноевропейского исследователя русской сельской общины А. Ф. Гакстгаузена. В опубликованной в 1877 году книге он писал: «Русское общинное устройство является одним из самых замечательнейших и интереснейших государственных учреждений, какие только существуют в мире… человек может обеднеть — это не повредит его детям: они все-таки удерживают или вновь получают свой участок по общинному праву, не как наследники отца, а как члены общины; дети не наследуют в русской общине нищеты отца».

Если община оказывалась в экстремальной ситуации общего неурожая и голодного года, она принимала возможные в ее условиях меры по смягчению бедствия. За счет экономически сильных хозяйств «мир» создавал из их пожертвований известный хлебный фонд, с помощью которого община помогала выжить семьям беднейших хозяйств. Трудоспособные мужчины уходили на заработки в непораженные голодом районы с целью закупки хлеба. Близкие и дальние родственники старались поддержать друг друга. С началом весенних полевых работ «мир» выводил всех способных работать общинников в поле, чтобы заложить основу будущего урожая. Общими усилиями засевались поля самых слабых семей.

Составной частью общинного крестьянского быта являлось призрение престарелых, увечных и вообще неспособных содержать себя трудом. По российскому законодательству заботу о таких людях должны были брать на себя родственники. Если нуждавшиеся не имели родственников, то социальное призрение инвалидов, стариков и других немощных людей возлагалось на крестьянскую общину. Тем вдовам и старикам, которые в какой-то степени могли работать на земле, «мир» выделял бесплатно небольшие земельные участки, где можно было построить избу и вести приусадебное огородное хозяйство.

Что касается увечных, дряхлых и других немощных людей, то крестьянское общество использовало различные формы их социального призрения. Широкое распространение получила такая форма социальной помощи, как поочередное кормление в домах сельских хозяев. Официальные сообщения с мест подтверждали, что практически повсюду крестьянский «мир» часто использовал именно этот способ поддержки нуждавшихся. Так, в Минской губернии «первым правилом, которым руководствовалась деревня в подобного рода случаях, являлось поочередное кормление нуждающихся каждым отдельным домохозяином с временным принятием в дом на жительство». Общины Вятской губернии на своих сельских сходах принимали постановления, чтобы каждый домохозяин кормил призреваемых в порядке очереди поденно или понедельно. В соответствии с «приговорами» деревенского «мира» в Казанской губернии нуждавшиеся получали содержание и пособия натурой от всего общества, кормясь у всех жителей селения по очереди. Как сообщалось из Тверской губернии, общинники предоставили убогим и престарелым приют с пропитанием в своих домах от одного дня до недели. Призреваемые переходили из двора в другой двор, пока таким образом ни обходили всю деревню и ни получали помощь от каждого домохозяина.

Наряду с поочередным кормлением крестьянские общины практиковали такой способ призрения, как прием домохозяевами нуждавшихся на длительный срок с предоставлением им питания. В этом случае по решению сельского «мира» призреваемый отдавался домохозяину на полное содержание. Такая форма призрения использовалась на условиях либо известной платы общиннику за содержание инвалида, которую домохозяин получал от крестьянского общества; либо освобождения крестьянского двора от уплаты мирских или даже всех натуральных повинностей. В других случаях за взятие немощного человека в свой дом на полное содержание хозяину крестьянского двора отводился дополнительный участок мирской земли или земельный надел неимущих.