Голос Лема - Дукай Яцек - Страница 40

Возвращение в центр прошло без проблем. Короткая летняя ночь постепенно сменялась бледным рассветом, но внешняя система по-прежнему не действовала.

Мы никогда не говорили о той ночи — словно наша тайна была столь велика, что нам приходилось скрывать ее даже друг от друга.

Так что сон этот отчасти правдив.

И от этого только хуже.

За окном было еще темно, но я отбросил одеяло и пошел в ванную. Холодный душ слегка меня взбодрил, но я знал, что последствие сновидения — странное чувство нереальности — будет сопровождать меня большую часть дня. Так бывало каждый раз.

Одевшись, я сменил постель и лишь затем посмотрел на часы, на которых не было и пяти. И все же я решил выйти из здания, немного подышать свежим воздухом. По пути подумал о кофе, но, вместо того чтобы свернуть в небольшую общую кухню, неожиданно для себя самого набрал код доступа и прошел через дверь, отделявшую жилое крыло от дневного. Пройдя по длинному коридору, вдоль которого тянулись пустые в это время залы, я перешел в следующее крыло, потом еще в одно, поднялся по лестнице, преодолел несколько десятков метров пустого коридора и наконец оказался у цели — в той части здания, где находились кабинеты начальства, перед автоматом, варившим лучший кофе во всем центре.

Я уже собирался нажать кнопку (черный двойной без сахара), когда послышались шаги, и я спрятался за кофемашиной.

— …так же, как восемнадцать лет назад. Сигнал, эхо, все иные параметры, только теперь их больше, намного больше, — возбужденно говорил незнакомый голос.

— Невероятно, — я узнал характерную хрипотцу Роберта Бека, нашего главного физика и заядлого курильщика. — Когда зарегистрировали в первый раз?

— В несколько минут после полуночи. Мне сообщили час назад, и я сразу…

Они прошли мимо. Вскоре их голоса и шаги стихли.

Я сразу двинулся назад. Нужно было как можно скорее оказаться в жилом крыле.

Там меня встретила глухая тишина, вдруг показавшаяся враждебной, хотя в такое время — в начале шестого утра — в ней не было ничего необычного. И все же я ей не доверял; несколько мгновений подозрительно прислушивался… И оказался прав. Тишину в коридоре нарушили два почти одновременных выстрела.

Я сорвался с места. До этого никаких планов у меня не было, но теперь я знал, что делать.

Шума не спала, явно разбуженная стрельбой, и уже одевалась.

— Быстрее, — я схватил ее за руку и потащил к двери.

В коридоре мы едва не столкнулись с несколькими охранниками. «Опоздал», — подумал я, теряя надежду, но вспомнил про выстрелы. Присутствие охраны необязательно было связано с таинственными сигналами, о которых говорил Бек с незнакомцем.

— Там… стреляли… Я ее забираю, — я показал на Шуму. Она хотела что-то сказать, но я ей не позволил, сильнее сжав ее руку.

Не дожидаясь их реакции, мы помчались по коридору. Охранники побежали в другую сторону. Их быстрые шаги удалялись с каждой секундой.

Обрадованный успехом, я проделал тот же трюк с очередными охранниками.

— В здании террористы. Нужно его покинуть, — бросил я на бегу у первого и второго поста.

За стенами центра мы остановились.

— Мальчики… Нужно за ними вернуться, — выдохнула наконец запыхавшаяся от бега Шума.

— Ими займутся, не беспокойся, — я снова крепко схватил ее за руку.

Я не стал ничего ей объяснять, промолчав о том, что, по моему мнению, означали два выстрела, раздавшиеся в центре чуть раньше.

Два одинаковых, словно близнецы, выстрела…

Я тащил Шуму в сторону площадки, где стоял мой автомобиль, стараясь не думать о том, что стало с ее сыновьями.

Раньше у меня хватало времени для размышлений на эту тему — все годы, которые я провел в команде Барроу, и после его смерти. Когда во время первого разговора я спросил про мальчиков, Джон, по сути, от меня отмахнулся.

— Близнецы — нечто вроде дымовой завесы. Главное — она, — сказал он.

Сам я тоже считал, что главное — Шума, но мне показалось странным полное пренебрежение Уиллом и Бобом. Особенно после, когда я лучше узнал Барроу и понял, как он работает: методично, тщательно, не оставляя ничего на волю случая. Именно тогда мне стало ясно, что ангелов-хранителей вроде меня наверняка больше — один ответственный за обоих мальчиков, или двое независимых, каждый стережет своего близнеца.

После инцидента с штурмовым отрядом, подосланным Церковью Второго двойного пришествия, мои подозрения пали на Кевина Брауна, который, когда раздался сигнал тревоги, увел мальчиков и Шуму в укрытие в подвале. Он вел себя так же, как вел бы себя я, реализуя одну из целей, которую с самого начала поставил передо мной Барроу — защитить Шуму от человечества.

А сегодня под утро Браун или, если мое предположение было неверным, кто-то другой из нашей группы, решил, что пришло время реализовать другую цель — защитить человечество от «чужих». Получив известие о приближающихся к Земле кораблях, он принял решение — достал пистолет, который наверняка носил, как и я, в кобуре на лодыжке, и дважды выстрелил, целясь в головы с вьющимися каштановыми волосами.

— Больно! — крикнула Шума.

Я отпустил ее и только теперь почувствовал, сколько силы вложил в собственные пальцы, сжимавшие ее руку.

— Извини.

Я знал, что, если хочу сохранить рассудок, нужно выбросить из головы образ, столько лет преследовавший меня во сне и наяву, — пистолет, нацеленный в голову с каштановыми волосами.

Пистолет этот держит моя рука, а из-под вьющейся челки смотрят глаза Шумы.

— Извини, — повторил я, когда мы уже сели в машину.

Шума не ответила, сжавшись в комок на сиденье.

Я вспомнил тот единственный раз, когда мы ехали вместе в автомобиле.

— Смотри, совсем как тогда, — я показал на узкую дорогу впереди, пустую в столь раннюю пору. — Полагаю, ты и на этот раз не взяла с собой купальник…

Она посмотрела на меня пустыми глазами.

Я сосредоточился на езде. Плана у меня не было, просто ехал прямо.

Часа через два я увидел два ряда одинаковых крыш небольших бунгало и большой щит с ценами за сутки. Заведение в старом стиле — именно такое мне и требовалось.

К администратору я пошел один, велев Шуме лечь на сиденье. Потом, под предлогом необходимости достать сумку из багажника, подъехал к самым дверям снятого домика, что позволило ей незаметно пробраться внутрь.

— И что дальше? — спросила она, безуспешно пытаясь включить телевизор — я предусмотрительно не купил ни одного пакета программ. — Нужно выяснить, что там случилось. И что с мальчиками.

— Поеду в ближайший город и немного осмотрюсь. А ты останься.

Полчаса спустя я сидел за столиком в кафе, пил кофе и смотрел стоявший в углу телевизор, передававший новости. О событиях в центре никакой информации не было. О направляющихся к Земле кораблях «чужих» тоже.

Решив подождать, я нескольких часов переходил из ресторана в ресторан. Потом начал посещать бары, а кофе и апельсиновый сок сменил на виски. Когда я наконец сел в машину, был уже вечер. Тянуть дольше было нельзя.

У дверей бунгало я слегка задержался, размышляя о том, что застану внутри. Будет ли там еще Шума? Уходя, я не стал запирать дверь на замок. Может, мне хотелось, чтобы она сбежала?

Шума не сбежала. Она сидела на диване в темной комнате, подобрав ноги и повернувшись к чуть более светлому прямоугольнику окна. Маленькая и беззащитная. И наверняка усталая, голодная и крайне встревоженная. Но она осталась здесь. Она ждала меня. Может, Джон все-таки был прав?

— Я вижу, что происходит, — с трудом проговорил он. Он лежал на больничной койке, подключенный к приборам, в которых пульсировало больше жизни, чем в нем. — Она выбрала тебя, — его голос его звучал как тихий скрип, вызывая в моей голове образ трущегося о стекло пенопласта.

— Ничего не говори.

— Не веришь, — снова заскрипел он. — Когда-то она выбрала меня, но теперь я ей не нужен. Потому и… — Не договорив, он взглянул на свое исхудавшее тело. — Теперь у нее есть ты, — добавил он.