Правила игры в чудо: Растет ли в подмосковном лесу дерево желаний? - Веселов Алексей - Страница 5

Нина Викторовна в который раз, может и в тысячный уже, подумала, что плетью обуха не перешибешь. Ну и ладно! У нее сейчас куда более важный разговор к дочери имеется. И она начала очень издалека:

— А что у вас к ужину? Мы тут с дедом привезли кое-что.

— Бабушка торт привезла! — закричала показавшаяся в дверях Мила. Она прикатила к ним на трехколесном велосипеде. Над ней возвышался ухмыляющийся счастливый дед.

— Ну, торт не торт, а уж точно вкусненькое! — уточнила бабушка. — Но мы, конечно, дождемся папу. Отец работает за троих и вправе рассчитывать, что дома его ждут к ужину.

— Я тоже работаю. А к ужину у нас тушеная курица с картошкой, — вполголоса сказала Ольга.

— Ах, дочка… Ты лучше молчи про свою работу. Людей только смешить такой работой. Сидеть в цветочном магазине с утра до вечера и получать две тысячи при таком графике! Это же курам на смех! Дом — запущен, дети — как сироты…

Мать явно увлеклась развитием темы, и Ольга решила ее остановить:

— Мне нравится эта работа. Люди приходят ко мне такие будничные, усталые, а уходят с улыбками и цветами…

Смеющиеся лица деда и Милы исчезли. Встреча в верхах с такой повесткой дня их не интересовала. У них дела поважнее — в лошадку играть!

Ольга не стала ждать ответной реплики матери. Подчеркнуто аккуратно, разгладив ладонью складки, она сложила фартук и ушла в ванную комнату. Скорее бы вернулся Иван… Вечно эти дежурства по выходным!

Она устало опустилась на край ванны. Несколько минут посидела, уставившись на гору белья, приготовленного для стирки. Нескончаемой стирки…

В дверь постучали. Это была Нина Викторовна. Она сбивчиво принялась объяснять дочери, что ничего дурного сказать не хотела. Уж кто-кто («Олюшка, ты же сама мать!»), а она первая желает им только хорошего. Кстати, одна старинная подруга («Это, Олюшка, человек с приличными связями в нашей сфере!») предлагает Оле работу в частной школе.

— Кем это?

— Преподавателем. Ты же художник…

— Я не художник, а керамист, и я много раз говорила об этом. И керамике не учат в наших школах. Ни в обычных, ни в частных. Нет у нас такого искусства!

— А в этой будет. Несколько часов. С директором уже все договорено. Все нюансы… Приличная зарплата — больше того, что твой Иван на двух ставках получает… Ведь ты училась, Олюшка, тебя хвалили преподаватели, на всех студенческих выставках тебя отмечали. Ты с животом не бросила, окончила училище. Наташа вот выросла какая-то странная. И все зря? Почему, ты думаешь, она такая замкнутая? Почему…

— Мама, что было, то прошло. Смешно вспоминать о том, как меня хвалили тринадцать лет назад! Я все забыла, мама! Я работаю в цветочном магазине. Рядом с домом. Три раза в неделю. Я достаточно времени бываю с детьми. Они не брошены…

— Достаточно… Не брошены… Конечно, боже ж ты мой, конечно! Даже больше чем достаточно, наверное! Кстати, ты знаешь, что Наташа читает газеты с объявлениями и кое-что вырезает из них?

Ольга насторожилась. Нет, ничегошеньки она не знает ни о каких вырезках. И никаких таких газет не покупает. Их в почтовый ящик даром кладут, и это хорошо — Липси по своим большим и малым делам ходит в тазик, поэтому свежие бумажки нужны постоянно. Кошка любит по ним поскрести. Потом еще мяукает — докладывает, умница.

Нина Викторовна показала Ольге сложенный вчетверо тетрадный листок с наклеенными на нем вырезками. Он был у нее в заднем брючном кармане и почти не помялся.

Ольга развернула листок и пробежала его глазами. Из-за мелкого шрифта текст был почти неразборчивым. Пришлось вглядываться в каждую строчку. Впрочем, ей хватило нескольких вырезок, чтобы составить общее представление о характере документа, служившего в руках матери уликой не столько против Наташи, сколько против нее, Ольги.

Приглашаю для работы в клубных шоу и программах артистов и в шоу-проекты различных жанров. Возможны отдельные артисты с интересными номерами. Цирк, оригинальный жанр. Оплата 150–200 $ за выступление. Юноши и девушки приглашаются в группу поддержки. Резюме (желательно с фото) и контактные координаты присылайте на e-mail или звоните по телефону…

Срочно! Ищем актрису, девушку 14–16 лет! Можно ранее не снимавшуюся. Главное — внешность и голос, приятная интеллигентность в лице. Студенческий фильм, гонорар небольшой, съемки в Москве. Фотографии присылайте на e-mail. Барышни со своим монологом или готовым этюдом приветствуются…

Начинающие модели и манекенщицы! К вашим услугам фотобанк на нашем сайте! Организация и постановка фото, видеосъемки дефиле. Работа на выставках и презентациях! Звоните — договоримся!

— Ну, и скажи, — спросила мать, — куда могут завести подобные интересы привлекательную девочку?

Ольга не ответила. Очень аккуратно — как фартук — она сложила тетрадный листок и сунула его в карман халатика.

— Это был Наташин секрет, — сказала Ольга. — Я не знаю, что с этим делать, но это ее, понимаешь? И я не знаю… Я не хочу…

Ольга еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться.

— Ну, не сердись, доченька. Я хотела, как лучше. Ну, положим на место эти вырезки, и Наташа ничего не узнает. — Нина Викторовна чувствовала, что переборщила. — Оля, не молчи. Ты слышишь меня?

Ольга не отвечала, и мать добавила:

— А мы эклеры привезли. Твои любимые… Хочешь?

Ольга даже улыбнулась. Конечно, мама желает ей только хорошего. И она тысячу раз права: детям уделяется все меньше внимания. Наташа все время торчит в своем Интернете…

Видя сомнения дочери, мать решила, не откладывая, нанести основной удар, пока условный противник не выстроил оборонительных редутов.

— Оля, я предвидела, что ты не согласишься с моим предложением. У тебя трое детей, и они действительно требуют постоянного внимания. Ты права, мать должна быть рядом. Или бабушка. Да-да, бабушка, — повторила Нина Викторовна, поймав удивленный взгляд дочери. — И потому я решила оставить работу. Решение окончательное и отмене не подлежит.

— Мама! — Ольга не знала, что сказать.

— А что такого? Стажа у меня хватает, пенсию через полгода назначат. Переживем! Тем более что два раза в день питаться я буду у тебя — завтрак и обед. Плюс кефир на полдник… Будешь кормить?

— Мама!

— А ты наконец-то почувствуешь себя человеком, личностью. Теперь так много говорят о личности ребенка, ее становлении. Я беседую об этом с учителями на семинарах, а моя собственная, моя единственная дочь в полураспаде!

— Ну мама…

— Зачем я пеклась о том, чтобы твоя личность полностью раскрылась?! Вполне хватило бы научить тебя готовить курицу в духовке!

— Погоди, мама, дай сообразить хоть что-то!

— Ты уже насоображала троих детей! Ты насоображала мне постоянную головную боль из-за… нерациональности всего, что вы тут устраиваете. Просто волосы дыбом встают! У нее цветы в голове, а в доме пахнет кошкой! Наташа готова в модельки пойти, Кирюшка — в олимпийские чемпионы! Лишь бы вырваться из круга, где вы вертитесь, вертитесь как белки в колесе. А… Вот — звонят! Наверное, твой муж пришел, а у тебя еще ничего не накрыто!..

И мать сама поспешила открыть Ивану. Она почувствовала, что сказала, пожалуй, больше, чем надо. «Зато не рассусолила на два часа, а все разом!» — успокаивала она себя, с достоинством подставляя зятю щечку для поцелуя.

— Что это? — спросила она, указывая на длинный предмет, обернутый белым докторским халатом.

— Тс-с-с! Это новая шпага для Кира. Старая-то совсем затупилась.

— Все шуточки у тебя! Шпага! Мальчишке! А у жены приличной обуви на лето нет… Не знаю, стоит ли, но я хочу заметить…

Нина Викторовна еще не успела закончить тираду, а в дверь снова позвонили. Вернулся Кирилл: