Шакалота. Птичка в клетке (СИ) - Филон Елена "Helena_fi" - Страница 31

Сегодня я пыталась красиво накраситься. Даже косметику у Полины позаимствовала. Но, мягко говоря, вышло не очень. Никогда не было желания учиться правильный макияж делать; ресницы тушью подкрасить, прозрачный блеск для губ, да и отлично. «Естественная красота — всегда модно», — любит говорить мама, убеждая, что я очень даже хорошенькая, на что Полина обычно фыркает и заверяет, что на серых мышей в наше время никто не смотрит.

Может и так. Вот только раньше меня это не особо волновало, даже во времена влюбленности в Макса понимала, что яркая помада, или вызывающий цвет волос скорее рассмешат такого парня, как он, чем привлекут нужное внимание. Так что и не загонялась особо, да и неряхой меня тоже не назовёшь. Заучкой, батаничкой — нет. Грязнулей неопрятной — нет. Я где-то на том уровне серости, которая и в глаза не бросается, но и восхищения не взывает. Обычная — моя внешность. В отличие от Светлаковой, которую не понятно за какие заслуги природа идеальным телом и личиком не обделила.

Мой нос слишком вздёрнут в отличие от прямого и безупречного носа Вероники. Губы не достаточно полные, чтобы стать изюминкой. Ресницы вовсе не пышные, а брови далеко не лучшей формы, хотя… на переносице не срастаются — уже хорошо.

Вероника загорелая, а я бледная, как поганка. Её глаза даже без косметики выразительные, а мои хоть и большие, но серые, призрачные какие-то и совершенно не привлекательные.

Хорошо хоть тоник с волос смылся. Пришлось постараться.

И чем это я занимаюсь?

С чего вообще вдруг себя с Вероникой сравниваю?..

Удручённый вздох всё же вырывается на свободу.

— Пока, мам.

— Люблю тебя! — целует в щёку. — Сегодня у нас семейный ужин, много чего обсудить надо, в том числе поездку к бабушке, так что никаких планов на вечер.

— Какие могут быть планы на вечер у той, кто наказан и обязан сидеть дома?

— Ну ты же всё понимаешь.

— Конечно, — улыбаюсь. — До вечера.

Спускаюсь по ступеням, проверяя время на дисплее телефона и понимаю, что вышла раньше, чем следовало бы, так что вероятнее всего Зою ещё ждать придётся.

А ещё придётся сделать вид, что это белоснежное «BMW» s-класса, которое как отполированный бриллиант блестит в лучах утреннего солнца и припарковано у моего подъезда принадлежит вовсе не семье Вероники, и это вовсе не она сейчас вылупилась в окно и подзывающе машет ладошкой.

— Лиза! — кричит вслед, когда я уверенной походкой двигаюсь прочь. — Лиза!

— Ты вспомнила моё имя? — посылаю ей холодную улыбку и продолжаю идти.

Догоняет, цокая по асфальту своими каблучками, и преграждает мне дорогу.

— Поговорить надо, — слова вместе с облачками пара вылетают у неё изо рта.

— Спасибо от меня ждёшь?

— Ты кое-что у меня забыла, — демонстрирует флэшку. Ту самую, которую Яроцкий мне передать просил.

Облизываю губы и не спускаю глаз с этого проклятого носителя памяти!

— Я смотрела, — вдруг говорит Светлакова, и у меня изо рта вырывается такой странный звук, который даже при желании повторить не смогу.

— Ты… ты… ты что? — с трудом языком ворочаю. Вот так новости!

Вероника впихивает флэшку мне в ладонь, распрямляет плечи и складывает руки на груди:

— Я должна была. Не собиралась, но в итоге решила, что так будет лучше для тебя. Час назад посмотрела. И вот так сюрприз — ничего кроме чёрно-белого видео с бьющейся в клетке птицей на ней нет.

— По-по-постой… — качаю головой и смотрю на флэшку так упорно, словно она кокон из которого вот-вот бабочка должна вылупиться. — Как это? И почему ты смотрела? А как насчёт чужого грязного белья?!

— Я должна была узнать, что на ней, после того, как ты на моих глазах в обморок грохнулась, — говорит с нажимом. — И дураку понятно, что у тебя проблемы со здоровьем и судя по всему конкретные!

— Тебя это не касается!

— Не угадала! — ловит меня за руку и разворачивает к себе. — Садись в машину. Водитель папы отвезёт нас в школу, а по дороге поговорим.

— Меня Зоя ждёт, — шиплю злобно. — Отпусти!

Но Вероника будто не слышит:

— Кардиология. Что? Удивлена, что я знаю?

Молчу. Потому что и вправду удивлена. Мама заверила, что Светлаковой ничего лишнего не сказала, так что узнать о том, в каком отделении я лежала она могла только благодаря…

— У моей семьи достаточно большие связи, чтобы выяснить в каком отделении ты лежишь.

«Что ж тогда навестить не заскочила?»

— Не сунь нос не в своё дело, — ну вот и уверенность в голосе куда-то делась.

— Сядь в машину, Лиза. Давай спокойно поговорим.

— Я сказала: меня Зоя ждёт. Ты вообще слышишь кого-нибудь ещё кроме себя?

Отворачивает голову, собирает алые губы в трубочку и медленно выдыхает, пока я не свожу с неё пристального взгляда.

— Я никому не сказала, что у тебя проблемы с сердцем, — произносит, смягчившись, будто я теперь растаять должна и расцеловать её от благодарности. — Насколько всё серьёзно?

— А что? — холодно усмехаюсь. — Думаешь, твой парень исключит меня из игры, если узнает?

Молчит. И так многозначительно смотрит, что ответ уже звенит в моей голове, ещё прежде чем Светлакова его озвучивает.

— Ты не будешь ему говорить, — протягиваю с мрачным пониманием. — Тебе это не выгодно.

— Но я и смерти тебе не желаю!

— Тогда зачем видео с флэшки удалила?! Я могла бы знать, что на ней, если бы не…

— Я не удаляла его! — голос звенит, как сталь. — Подумай ещё раз: зачем мне это?

В таком случае, получается, что Яроцкий обманул меня?..

Вот уж неожиданность!

Вероника приближается на шаг:

— Что бы там ни было — оно есть, Багрянова. И буду честна с тобой: даже если Макс узнает, что ты больна, он…

— Не остановится?

— Он… остановится, возможно. Но если ты ещё не поняла: Макс — не единственный, кто управляет игрой. Понимаешь о чём я?.. Те парни, в баре, половина из них замешана. Новые друзья Оскара. Они развлекаются так, Багрянова! Ставки между собой на «птичек» делают. И как думаешь, кто-то из них хочет спустить в утиль свои деньги?.. Кто-то хочет лишиться развлечения?.. Да плевать им на тебя и на твоё здоровье. Если Макс контролирует секретность компроматов ради честности игры, то те ребята контролируют всё остальное. И Макс считает себя главным только потому, что они ему это позволяют. Всё слишком далеко зашло, хоть и начиналось вполне безобидно. Не было ещё такого чувства, что за тобой следят?.. Может, всё-таки сядешь в машину?

— И… для чего ты мне всё это рассказываешь? — Чувство преследования, как по щелчку пальцев вернулось, так что с трудом удержалась от желания обернуться.

— Ты знаешь почему. — Щурит глаза. — А ты? Почему вообще свою болезнь скрываешь? Что в ней такого? Почему вся школа ломает голову над тем, что с тобой не так, а всё оказывается настолько просто?

Вздыхаю, прячу флэшку в карман куртки и отвожу взгляд в сторону:

— Потому что я так хочу.

Слышу холодный смешок Вероники:

— Ты странная, Багрянова. Очень.

— Мне пора.

— Стой, — вновь останавливает и таким взглядом смотрит, будто умолять собирается. — Просто… просто помоги мне, чёрт! Помоги вытащить Макса из этого ада! Ты же помнишь, каким он был?.. Помнишь же!

— Я не…

— Ещё не всё потеряно! Он… Макс он… одержим этой игрой, местью к тем, кого считает виноватыми в смерти Кости. Уверена, это так!

— Вот здесь я вообще пролетаю.

Вероника замолкает, и я вижу, как она правильные слова подобрать пытается. А ещё впервые вижу, как в её бездушном, высокомерном взгляде появляется нечто иное — живое, болезненное.

— За что ты его так любишь? — шёпотом озвучиваю мысли.

Вероника с горечью усмехается, и вот снова я вижу то, чего по всем законам природы эта ледяная королева должна быть лишена — слёзы скапливаются в уголках её красивых глаз.

— Разве ответ на этот вопрос существует? — спрашивает, печально улыбаясь. — Я лишь… лишь могу пожелать тебе, Багрянова, никогда не оказаться в ситуации, когда твой любимый человек будет вариться в самом пекле Ада, а ты будешь бессильна его спасти.