Украденное имя
(Почему русины стали украинцами) - Наконечный Евгений - Страница 59

Назначать на должности инспекторов народных училищ… исключительно великоруссов. Таковыми же, конечно, должны быть и директоры народных училищ.

Всякого учителя, проявляющего склонность к украинскому движению, немедленно устранять.

Поставит правильно обучение истории России в школе и строжайше вменить в обязанности учителя — внедрять в молодежь понятие о единой, неделимой России, поясняя смысл слова „украина“, то есть „окраина“ Государства в былые времена.

Обратить особое внимание на сельское духовенство, на его политические убеждения… Необходимо во главе епархии ставит Преосвященных Архиереев исключительно великоруссов… Видеть священников и иметь с ими побольше общения. Оказать самое крутое давление на тех из них, которые заражены украинофильскими стремлениями. Епархиальных наблюдателей за церковно-приходскими школами назначать исключительно великоруссов…

Обратить особое внимание на семинарии… Ставить во главе их ректоров исключительно великоруссов… Обучающий персонал должен быть только из великоруссов».

Губернатор Богговут «с целью борьбы с украинским движением» предлагает делать «разъяснение, что „украина“ означает „окраину“… что никогда никакого „украинского“ народа не было.

Вследствие того, что название „украинский“ служит флагом, под которым ведется движение, следовало бы, безусловно, запретить все, что выступает под ним и, наоборот, не стеснять того, что идет под малорусским флагом».

Еще и добавлено Богговутом такое:

«Вследствие участия евреев во всяком вообще революционном движении, в том числе в украинофильском… всех евреев… выселять»[806].

Среди российской правящей верхушки никогда не было нехватки в проектантах (типа Богговута) лишения украинцев родного языка, а тем самым ликвидации украинского народа. Флигель-адъютант императора — жандармский полковник барон Корф — предъявил Александру II в 1863 г. проект, где в частности предлагалось: «наводнение края до чрезвычайности дешевыми русскими книгами». Дальше Корф подчеркивал, «что если правительству удастся сделать эти книги более дешевыми, чем соответствующие малорусские, то и нужды в административных запретах не будет. В перспективе, указывал Корф, это лишило бы и малороссийскую литературу шансов сколько-нибудь существенно расширить круг читателей»[807].

Вот так «лишь чрезвычайным и всеобщим напряжениям, железной дисциплиной, ужасными жертвами могла существовать эта нищенское, варварское, бесконечно разрастающееся государство»[808], которое постоянно осуществляло этноцид подчиненных народов. Под конец существования царской империи уже и термин «малоросс» не удовлетворял черносотенных ассимиляторов, они стремились, чтобы украинцы называли себя только формой «русский».

На Приднепровье борьба за новый этноним продолжалась до февраля 1917 года, то есть до краха царизма. Правда, всякие там царские генералы Деникины, Врангели, Колчаки еще некоторое время спустя неистово цеплялись за колониальные термины «малоросс», «Малороссия», однако сломить народную волю им было уже не по силам[809]. Вячеслав Липинский, активный деятель украинского возрождения, еще в 1912 году утверждал: «…сегодня вся сознательная часть украинского народа приняла как национальные названия: Украина, украинец, украинский. Вопрос тем самым на сегодня исчерпан: признаем себя за народ отдельный от других славянских и неславянских и называем себя украинским народом»[810].

Окончательно победа нового этнонима на Приднепровье наступила после кровопролитной Национально-освободительной борьбы 1917–1921 гг.

В течение XVII–XIX ст. этноним «русин» постепенно отодвинулся на запад, на те этнографические земли, которые были вне досягания царской империи с ее намеренным терминологическим переназванием. Река Збруч стала не только межгосударственным, но и, в определенной мере, этнонимической границей. К западу от Збруча лежали неподвластные России — Галиция, Буковина и Закарпатье. Первые две земли оказались в пределах Австрийской империи в конце XVIII ст. С 1867 г. и Закарпатье стало формально составной частью двуединой монархии — Австро-Венгрии, хотя на самом деле оставалось в дальнейшем под венгерским правлением. Подроссийская Украина в XIX ст. составляла близко 85 % всей украинской этнической территории. Остальные 15 % приходились на западноукраинские земли, которые были присоединены к Австрийской империи.

Для Австрии с ее династическими увязываниями Габсбургов с Галицко-Волынскими князьями в овладении «коронным краем» сначала было непонятно, кто в Галиции живет. Жителей Галиции называли то «Russen», то «рутенцы» (die Ruthenen). Это последнее название — Ruthenen стало общепринятым. «Название Ruthene употребляет каждый Русин, говоря по-немецки, не считая его для себя обидой»[811]. Но попытка со стороны некоторых польских кругов заменить в нашем языке «русинов» на «рутенов», а народ прозвать «рутенским» вызвала на страницах органа русинов «Зоря Галицкая» резкий протест. Австрийский наместник Галиции граф Голуховский вынужден был попросить Вену дать официальное правительственное объяснение, «как перевести по-польски „Ruthene“, „Ruthenisch“, причем заметил, что здесь не так важна филологическая обстоятельность, как политическое значение»[812].

Дело рассматривалось в государственной «Комиссии для установления славянской юридической терминологии». Авторитетный чешский славист П. Шафарик поддержал протест русинов. На положительное решение комиссии, как упоминают участники, повлияло еще и то обстоятельство, что всем очень понравился русинский галицкий хор. На дружеской забаве членам комиссии, в частности, понравилась песня Литвиновича «Русский молодец», которая начинается словами:

Но самое главное значили здесь взгляды чешской интеллигенции. Все известнейшие чешские т. н. «будители народа», как Гавличек-Боровский, Шафарик, Палацкий были народниками не только у себя дома, но еще и были «фанатичные русинофилы», то есть приверженцы украинского освободительного движения[814]. Вот что писал знаменитый чешский публицист Гавличек-Боровский в журнале «Пражские новости» за 1846 год: «Малорусь-Украина является постоянным проклятьем, которое сами над собой провозгласили поляки и россияне. Так Польше и России мстит угнетенная воля Украины. Пока не будет исправлена несправедливость, содеянная украинцам, до тех пор невозможны в самом деле международный мир и славянское согласие». Он же писал, что малороссы ненавидят «москаля (кацапа) и поляка (ляха)»[815]. Гавличек-Боровский, который определенное время жил в России, еще в 1850 году сказал: «Чехам ни к лицу опровергать существование украинского народа такими аргументами, которыми еще недавно опровергали наше существование. Это своего рода традиционный упрек всех врагов национального возрождения порабощенных народов. Русины, эстонский и латышский были для немцев московской интригой, так же, как для шведов национальное движение Финляндии. Для Англии ирландское восстание так же было немецкой интригой»[816].

В органе галицких народников (группы «Молодая Русь») «Цель» была помещена редакционная статья (автор К. Климкович) о состоянии этнонимики в Галиции. В ней говорится: «Должны мы стоять твердо на принципе народной самостоятельности русского люда и употреблять слова: Русь, русское лишь в том смысле, в каком сам народ наш употребляет, т. е. относя это название к тому люду, который известен в научной номенклятуре под названием Малорусинов. Для определения великорусского народа есть у нас народные слова Московщина и московское, никто не придает значения тому, московский народ себя русским называет или нет. Заявляем в итоге торжественно, что слова: Русь и русский употреблять будем в смысле народном, т. е. присвоив это название только тому 15-миллионному народу, которого этнография и заграничный обычай называет народом малорусским, и что мы употребление этих слов в смысле более широком, т. е. охватывающем также Московщину и народ Московский, именно же тогда, когда это смешение понятий допускает Русин, говорящий или пишущий на русском языке, который на ознаменование славянского народа, живущего на северо-востоке Европы, имеет свои собственные слова, — считать будем как тенденциозное централизаторское пренебрежение нашей народной русской самостоятельности»[817].