Дневник Жаклин Пейн - Вейр Арабелла - Страница 27

Оказывается, липосакцию делают за один день, и в тот же вечер я уже смогу быть дома, но ходить после этого будет трудно еще несколько недель. Завтра пойду на консультацию, а послезавтра мне уже могут сделать операцию. Я уже договорилась об отпуске, выйду через две недели после операции. За это время успею постричься и покраситься — я читала, что так ты отвлекаешь внимание окружающих от твоего нового облика: люди заметят в тебе перемену, но не поймут, что на каждом бедре у тебя убавилось несколько дюймов. Я умерла бы, если бы кто-нибудь это заметил.

29 июля

Все надоело, надо, наверно, писать дальше мою книгу, но после главы о сексе у меня что-то туговато с новыми идеями. Думаю, книга не должна быть очень длинной, если поместить туда еще несколько фотографий, можно будет обойтись и тремя главами, если, конечно, набрать их покрупнее и посвободнее.

30 июля

Боже всемогущий! Просто не верится, на какие муки идут женщины ради красоты, в то время как большинство мужчин выглядит черт знает как. Хирург, который давал мне консультацию по липосакции, — настоящий страшила, похоже, будто его начали превращать в Человека-слона и остановились на полпути. Зато медсестра, весьма убедительная — стройная и хорошенькая, — всем своим видом укрепляла напуганных и исполненных отвращения к самим себе женщин в их намерении подвергнуться этому дорогостоящему самоистязанию. Доктор был настолько омерзителен и к тому же совершенно без комплексов относительно своей внешности, что я уже начала подумывать, что же я тут делаю. И, что хуже всего, когда я обнажила наиболее смущающие меня части тела, он выразительно сказал: «Что ж, ваши проблемные участки — это весьма распространенный случай». Мне захотелось сказать: «А ты сам-то давно смотрел на себя в зеркало? Твои-то проблемные участки все у тебя на лице!» Ему ли говорить о моих проблемах! Слушать подобное от страшилы, который свои собственные проблемы может решить, лишь надев на голову бумажный пакет! Уж я-то прекрасно знаю свои проблемные участки, спасибочки вам! Я, можно сказать, всю жизнь только и делаю, что изучаю каждую складочку на своем теле, каждую припухлость, которую можно назвать проблемным участком!

Впервые в жизни, вместо стыда и неловкости, которые обычно охватывали меня в таком месте, я почувствовала возмущение. Страшила с гордостью показал мне большую банку и сказал: «Представьте себе, мы заполним ее излишками вашего жира». Боже милостивый! Этим жиром можно накормить упряжку ломовых лошадей! Я начала все больше сомневаться в том, что действительно хочу сделать эту операцию. Знаю, что у меня излишний вес, но, по-моему, если они собираются набить в эту банку весь жир с моего зада и бедер, я, пожалуй, тресну пополам, как только попытаюсь сесть на стул.

Однако решающим фактором стала фотография бедер после липосакции, которую я попросила показать мне. Конец света! Два огромных бифштекса с ногами! То, что Страшила пытался представить как улучшение, оказалось самым грубым надувательством, о котором я когда-либо слышала. Я тут же представила себе, как в комнате сидят шарлатаны мужского пола и замышляют нечто ужасное: «…Так вот, ребята, устроим им такое, отчего они будут в дерьме на всю оставшуюся жизнь. Потренируемся пару недель у какого-нибудь портного, потом можно напялить белый халат, взять чек на тысячу фунтов, сунуть клиентке в бедро пылесос, и порядок!»

Я набралась храбрости и сказала, что мне нужно подумать. Возможно, какие-то зерна самоуважения уже зреют во мне, но выступать с феминистскими лекциями я еще не готова, так что мне остается лишь поеживаться в ответ на вопрос: «А когда вы в последний раз с уверенностью затягивали ремень?»

Короче, я просто попятилась и убежала в надежде, что они не станут обсуждать меня после моего ухода.

1 августа

Вроде бы отпуск мне сейчас ни к чему, ведь мне не надо теперь прятать ободранные бедра. Но никто из коллег в отпуск не собирается, так что могу пойти я. Энди отправился на несколько дней в эдинбургский филиал, чтобы после лета обосноваться там окончательно. Для меня так даже легче, подумать только, если бы он узнал, что я собираюсь в отпуск одна! Вообще-то мне все равно, что я еду одна, главное, не надо будет бояться, что кто-то из друзей увидит тебя в купальнике! Думаю, правда, что Энди только почувствует еще большее облегчение от того, что оставил меня.

4 августа

Португалия. Солнечная Португалия. Только что приехала на гасиенду папули и Дженифер. Это нечто вроде бунгало в форме почки, обнимающей бассейн, ну как в этой мыльной опере — «Эльдорадо». Они в восторге. Не уверена, что смогу выдержать здесь все десять дней; пожалуй, выдумаю каких-нибудь интересных друзей, у которых должна непременно погостить пару деньков. Считается, что путешествовать одной очень даже хорошо, не правда ли? Быть одной — да, но вот есть одной в ресторане — это я не выношу. Если сидишь и читаешь книжку, выглядишь какой-то зубрилой. Если ничего не читаешь, то все думают, будто ты ждешь, чтобы кто-нибудь заговорил с тобой. Смотреть все время в тарелку? Будешь выглядеть обжорой. Что до официантов, так они еще хуже посетителей: либо пялятся на тебя сочувственно, как на «печальную клиентку», либо вовсе не обращают на тебя внимания, думая, что тебе и без того плохо. Так что, если я поеду одна, то буду просто жить на бутербродах, чтобы не подвергаться критике португальских официантов.

5 августа

Скучища, скучища, скучища.

6 августа

Скука, жара, скучища, жарища.

7 августа

Ну, с меня хватит, жарища нестерпимая, а купаться в бассейне я могу, только когда папуля играет в гольф, а Дженифер нет дома, чтобы не допустить тот же промах и не предстать перед ними опять в бикини. Прошлый раз, когда отец увидел меня в таком виде, он сразу завел лекцию о том, как плохо усваиваются углеводы, правда потом отрицал, что доставал меня специально. Я сказала им, что договорилась встретиться с друзьями в Лиссабоне. Бог знает, куда я поеду, во всяком случае завтра, что бы ни случилось, отчалю отсюда.

10 августа

Два последних дня провела в забытом богом городке с названием Эшербо — фантастика, здесь нет ни одного человека моложе девяноста, похоже, все местные жители страдают близорукостью, никто, думаю, и не заметил, что я сюда заявилась, а ведь на пляже совсем пусто. Хозяйка пансиона, где я остановилась, старая леди, когда не спит, то сидит, припав к телевизору, и смотрит, как женщины топлес выкрикивают номера лотереи. Так что мне пришлось бы начать расхаживать в блестящих трусиках и с кисточками на сосках, чтобы она обратила на меня внимание. Продолжаю есть сэндвичи, не хочу ходить по ресторанам и испытывать судьбу.

Добраться сюда было непросто. Пришлось взять автобусный билет на Лиссабон, ведь Дженифер довезла меня до станции, а значит, после моего отъезда она могла проверить маршрут автобуса и узнать, что я не поехала в Лиссабон и что никаких друзей у меня там нет. Убедившись, что Дженифер не едет за автобусом, я достала карту и стала выискивать самый маленький городок на берегу моря и как можно дальше от папулиной гасиенды. Городок должен был быть обязательно на побережье, потому что, хотя я и не люблю загорать, вернуться в Лондон я должна загорелой: пусть сослуживцы знают, какой активный образ жизни я вела на отдыхе… если это вообще можно назвать жизнью.

NB. Не перестараться с загаром. Папуля и Дженифер могут обратить на это внимание, а ведь они, возможно, знают, что в Лиссабоне нет моря.