Не время для героев (СИ) - Семенко Евгений - Страница 30

– Где же эти ворота?.. – проговорил Жека, поправляя сумку на плече и озираясь.

– Илаф сказал свернуть на перекрестке налево... или направо... – задумчиво сказал Топольский, всматриваясь в затопленные сумерками улочки.

Из-за угла здания вышла женщина с плетеной корзиной в руке. Она торопливо шла через распутье, когда ее окликнул Нео:

– Любезная, подскажите, как пройти к южным вратам?!

Горожанка остановилась, обратив раскрасневшееся, круглое лицо к незнакомцам.

– Ота тута так от и сюды там здеся вот так от, – она махнула на одну из улиц, поднимавшихся вверх и двинула прочь.

– Буду скучать по этому городу, – ностальгически заметил Черкашин. – Особенно по ней, – он с грустью глядел вслед уходящей «проводнице».

Стража пропустила их без единого слова. Перед четверкой лежала широкая глинистая дорога, уходящая вверх из долины, в которой и лежал городок. Дальше, далеко впереди, виднелась темная полоса леса, за которой догорал закат.

Хозяин «Бараньего Дрына» рассказал, что в окрестностях за Вильйоном, у болота, есть старая хижина. Он подробно объяснил, как ее найти. Всяко  лучше, чем остаться посреди ночи без крыши над головой.

– Н-да, Вурдалакович, – протянул Максим на ходу, – опять проблем ты нам подкинул. А я говорил...

Топольский едва улыбнулся.

– Почему сразу не сказал про Марту? – спросил Миххик вампира.

Олег поджал губы.

– Когда я заметил, что она открывала бутылку с кровью, то не сразу сообразил, в чем дело, – начал Топольский. – Но. Бутыль я поставил в угол за шкафом, так, что даже при свете его заметить сложно. Да и с чего туда заглядывать... Сначала я запаниковал, допил кровь и избавился от сосуда. А потом меня осенило: девочка не из любопытства заглянула в наши покои, и не случайно обнаружила сосуд. Она учуяла еду.

– Учуяла? – поежился Максим.

Топольский кивнул:

– Да. Когда вампир голоден, обоняние обостряется в разы. Итак, она узнала, что их гость – вампир, и прилежной горожанке следовало бы тут же сообщить об этом дядюшке, а тому – полиции. У нас не было никаких шансов уйти, даже спустись я вниз и расскажи вам о том, что меня раскрыли. Нас бы задержали. Тем более выпивших. А реши мы уйти в разгар веселья – это только усугубило картину. Но все это могло случиться только при условии, что Марта – человек, обычный житель Вильйона. Но если Марта вампир...

– Она не будет рисковать, – понял Миххик. – Потому что другой вампир может обличить ее.

– Верно, – похвально отозвался Топольский. – И то, что мы спокойно переночевали – лишь подтвердило догадку: племянница Илафа – нежить, и опекун об этом знает. Возникал другой вопрос: с чего хозяину таверны предупреждать нас об упыре, когда его племянница – первая подозреваемая. Ни с чего. А следовательно – племянница ни при чем. Значит, в городе есть еще один вампир. И возможно, наши гостеприимные хозяева знают, кто он. Двум кровопийцам жить в таком городе не просто, и рано или поздно они узнаю друг о друге. Тогда-то утром, я и решил уличить момент и поговорить с девушкой с глазу на глаз. Прямо. Но дело обернулось иначе... дальше вы знаете.

– Ты такой умный, – с сарказмом произнес Нео. – Аж противно... Можно было просто уйти. Отлежаться денек, и вечерком слинять. Но нет! Вурдалаку скучно живется.

Топольский усмехнулся.

– Это квест. Здесь ничего просто так не происходит. От проблем нельзя уходить, их нужно решать. Дальше будет только сложней.

– Вся наша жизнь квест, если так смотреть, – философски заметил Жека. Олег кивнул.

Холодный ветер толкнул путников в спину, играя полами накидок, пробирая насквозь.

– Скорей бы нашлась лачуга... – проворчал Нео, затягивая шнурки плаща.

Они выбрались из котлована, в котором ютился Вильйон. Некоторое время они смотрели на город. Такой же несуразный и аляповатый. Но почему-то уже другой.

– Идем, – сказал Савельев, пристально всматриваясь в противоположную сторону. – Скоро стемнеет.

Друзья продолжили путь.

Вильйон готовился ко сну. Впервые за долгое время его ждала спокойная ночь.

Круги на воде

Ощутимо похолодало. Из-за леса, вставшего по левую сторону малахитовой стеной, катились грузные серые облака. Срывался мелкий дождик.

– Вообще, не особо понимаю эту арифметику, – сказал Нео, пробираясь сквозь молодой ивняк. – В любом приключении есть цель. К примеру: найти и уничтожить древний артефакт, победить злодея, спасти мир от страшного пророчества... А здесь что? Проблемы сами липнут к нам. Вот куда мы сейчас идем? Какая цель путешествия? – Ему никто не ответил. – То-то же! Какой-то неправильный квест.

– Привыкай, – сказал Жека, отводя палицей спутанные ветви. – Новый формат. Ты же не ищешь неприятностией в жизни, так? Они сами тебя находят. Здесь – то же самое.

– Цель у нас есть, –  резонно заметил Миххик рядом. – Не забывай для чего мы здесь.

– Да я не о том, – буркнул Черкашин. – Хочется какой-то... осмысленности, что ли. Видеть направление.

– Направление у нас четкое, – отозвался Савельев, выбираясь из зарослей на свободный от ивняка участок. – Переждать ночь.

Перед ним, на пригорке, стояла косая хижина из почерневших от влаги и времени бревен. Высоты в ней было метра два с лишком, шагов десять в длину и пять в ширину. На крыше толстым слоем лежал зеленый ковер мха. Окон не было. За хижиной тянулись болота. Водяные проплешины мутно поблескивали в опустившихся сумерках.

Жека вздохнул:

– Ну, не пять звезд, но лучше, чем под открытым небом.

– Ага, – скептически отозвался Макс. – Как же. Сейчас дверь откроешь, а оттуда какая-нибудь гадость и выскочит.

Миххик осторожно потянул за медную ручку щелистой двери. Внутри было темно. Он прищурился, всматриваясь глубину хижины. Никто выскакивать не спешил.

– Вроде пусто, – сообщил Миххик.

Жендальф взмахнул посохом, зажигая огонек над головой, и тот медленно поплыл внутрь лачуги, разгоняя плотную темноту. Белый свет обнажил единственную пустую комнату. С правой стороны имелся стол и два кривых стула, в другом конце – выложенная из глины печка, рядом – сухие, давно наколотые дрова и горстка хвороста. В дальнем левом углу стоял длинный деревянный ящик без замка, рядом были свалены какие-то тряпки.

Дождь усилился, деревья зашумели под налетевшим ветром.