Мое израненное сердце (СИ) - Титова К. "Кэт Рин" - Страница 55

зеркало души, и если это так, то я не хочу видеть, что сейчас здесь происходит. Это всего

лишь моя глупая ревность взыграла и берет верх над разумом. Все, хватит, нужно быть

уверенней. Смотрю на время и решаю уехать. Рабочий день давно закончен.

Предупреждаю Марка, что очень устала за день. Нескончаемые планёрки и переговоры, редколлегии, заключение новых и урегулирование старых договоров, оставили меня без

сил. Ссылаясь на это, решаю уехать домой и приготовить поздний ужин к его приезду.

Мне нужно срочно уходить, потому что я уже чертовски сильно напряжена, ревную,

нервничаю и взвинчена до предела, наблюдая за разыгрывающимся действием. Марине не

нужны ничьи указания, ее глаза горят похотью и желанием. Искрятся так, что боюсь могу

сгореть от ревности. Да и как я могу ревновать к лучшей подруге? Это ведь моя подруга, так? Тогда почему я дико ревную, глядя на то, как Марк выполняет все требования? Руки

начинают дрожать. Мое дыхание ускоряется, грудную клетку распирает огненное пламя, я

готова взорваться от того, что по моим венам бежит раскаленная лава и сжигает сосуды, заставляя кричать от нестерпимой боли. Ядовитое чувство проникает в каждую клеточку

сознания и заставляет мозг погрузиться в дикое безумие чувств. Это обратная сторона

моей любви к Марку. Понимаю, ревность сильное чувство, может как калечить, так и

убивать своими проросшими корнями, раскрывать грани человеческой натуры с

невидимой стороны, о существовании которых даже не подозреваешь. Но при моих

обостренных, раненых в прошлом чувствах я ощущаю себя параноиком. Сказывается мое

недоверие и неуверенность в Марке, поэтому я и горю в сжигающем костре ревности. Он

тлеет во мне постоянно и требует подпитки, поэтому мне просто нужно научиться

доверять тому, кого люблю.

Покидаю помещение, иду в кабинет собираться. Ко мне заходит Маша, просит как всегда

подкинуть до метро. Вообще, я не надеялась, что она ещё в редакции. Собираемся и через

десять минут мы уже сидим в моей машине, прогреваем ее в двадцатиградусный мороз.

- Ярослава, как там съёмки? Юра сегодня в ударе.

- Ага, Маш, замучил всех своими выкрутасами. То ему не так, это. В итоге хоть бы к утру

закончили.

- Надеюсь, больше такого у нас не будет. Напряжённо год начался. Не хотелось бы, чтобы

в таком темпе у нас проходило рабочее время, - уже меньше стуча зубами от холода, произносит.

- Поехали? - улыбаюсь и выезжаю с парковки.

Подъезжаю к выезду на главную дорогу, включаю поворотники, смотрю налево и вижу

сворачивающий чёрный внедорожник Марка, за рулем которого Лев. Приостанавливается, ухмыляется, чем только в очередной раз бесит меня. Он что, принялся за старое?

Подносит два пальца ко лбу и с издевкой отдаёт мне честь.

- Придурок, - психую и нажимаю резко на педаль газа, срываясь с места. Машина

пробуксовывает по гололеду и вырывается вперёд. Вдруг слышу резкий звук клаксона

вывернувшей машины, которую я не заметила из-за внедорожника, и громкий удар

приходится на мою сторону. От неожиданности бьюсь грудью об руль, где срабатывает

подушка безопасности и отдаёт мне в лицо. Больно. Противный скрежет метала, и я

зажата в металлических тисках въехавшей в меня машины. Кричу от страха и паники.

Смотрю на левую руку, где на рукаве бежевого пальто проступило много бордовой

жидкости. Осколки стёкол летят на меня, царапая и режа кожу на внешней стороне руки и

щеке. У меня шок. Не могу понять, что с рукой, только кричу на весь салон машины от

простреливающей все мое тело резкой боли, как от удара молнии. Понимаю, что рука

сломана, оттуда столько крови. Плохо соображаю, но все же пытаюсь оценить ситуацию,

до меня туго доходит, как так произошло? Из-за машины Льва я просто не увидела

преграды и рванула вперёд, не заботясь о собственной безопасности. Последствия не

заставили себя долго ждать. Продолжаю кричать, срывая связки, из глаз сыпятся искры и

большие капли соленых слез. Машка открывает дверь, выходя на морозный воздух и

кричит о помощи. От холода меня немного отрезвляет, прихожу в чувства, но ненадолго.

Слышу ее гневную речь в адрес подошедшего Льва, который не может ее успокоить.

- Ещё одна, бл*ть, бешеная белка, - кричит на Машу.

Поворачиваю голову, превозмогая боль, скриплю зубами, хватаюсь за повреждённую

руку, кричу от нестерпимой боли и наблюдаю, как разъярённая Смирнова накинулась на

бедного Льва, колотит его в грудь и орет: - Это вы! Вы во всем виноваты! Если бы не вы

со своей выходкой, то не было бы аварии! Думаете, я не вижу, как вы к ней относитесь!

Только я не понимаю, что она вам сделала! Она очень хорошая, очень..., - продолжает

выбивать из него не знаю что, но больше не в силах держаться, от болевого шока я

проваливаюсь в темноту.

Прихожу в сознание от бьющего в нос запаха нашатырного спирта и медикаментов.

Раскрываю глаза, щурясь от вспышки яркого света, пытаюсь сфокусироваться, моргаю и

поднимаю правую руку, прикасаясь ко лбу. Прочищаю горло, передо мной стоит женщина

средних лет. Пронзительные голубые глаза, тёмные волосы убраны в аккуратный пучок, прямой нос, наблюдает за мной, тепло улыбаясь. Ерзаю попой на кушетке, удобно

устраиваясь, и хочу взяться руками помочь себе сесть ровнее, но внезапная

пронизывающая боль в левой руке отдаёт в самое сердце. Кривлюсь в гримасе боли и

вскрикиваю. Смотрю в испуге на руку и вспоминаю аварию.

- Как ты себя чувствуешь, милая? - задаёт женщина вопрос нежным бархатным голосом, заставляя мой мозг начать медленно функционировать. Смотрю на неё ещё раз и не

пойму, откуда ее знаю?

- Болит, - стараюсь говорить увереннее, а на деле еле сдерживаюсь, чтобы не раскричаться

и придерживаю руку.

Короткий стук в дверь и она открывается, являя на пороге Льва.

- Тамара Николаевна, как дела? А то ваш сын звонит, интересуется, он уже скоро будет. -

показывает телефон.

О каком сыне говорит Лев? Он знает этого врача?

- Можешь передать Марку, что сейчас придёт Павел Олегович, наложит гипс, пропишет

нужные лекарства и обезболивающее, и она свободна.

Смотрю на ее белый бейджик, где написано красными и чёрными буквами: Заведующий

отделением интенсивной терапии врач Железняк Тамара Николаевна.

Округляю глаза, не веря тому, что прочла. Тяжело выдыхаю, отчего грудную клетку

начинает сдавливать, кривлюсь и прикрываю глаза.

- Это последствия удара, - произносит женщина, - я мама Марка, как ты правильно

поняла. Лев настоял, чтобы бригада скорой помощи привезла именно в нашу больницу.

Здесь тебе окажут должное внимание, - улыбается. - Так что не переживай, все будет

хорошо. Рада с тобой познакомиться, Ярослава, жаль, что в таких обстоятельствах. Но у

моего сына вечные дела и на мать совсем не остаётся времени, - вот почему она мне

показалась знакома.

Он копия своей мамы. Улыбаюсь женщине и отвечаю:

- Мне тоже приятно с вами познакомиться, - перевожу дыхание. Очень больно. - Марк

похож на вас, - на что получаю подтверждение кивком головы.

В следующую минуту зашёл тот самый Павел Олегович с медсестрой. Наложили гипс,

сделали укол обезболивавшего и дали предписания. Отпустили домой, предварительно

предупредив записаться на приём через две-три недели. Поблагодарив, вышла за дверь, где меня ожидала зареванная Маша и поникший Лев с тонкой кровавой полоской на щеке.

- Маш, это твоих ногтей дело? - пытаюсь шутить, разряжая накалившееся напряжение.

- Да, - стреляет злыми глазами в него, на что он просто хмыкает и поднимается.

- Ярослава Эдуардовна, я хочу попросить прощение. Только я виноват в этом. Из-за меня

вы попали в аварию, если бы не я...

- Так, все, хватит, - перебиваю и поднимаю здоровую руку, протягивая Смирновой рецепт