Мое израненное сердце (СИ) - Титова К. "Кэт Рин" - Страница 83

сильнее за талию, как ощущаю едва уловимый толчок в низ живота. Отшатываюсь, бросая

виноватый взгляд за столь резкое движение. Котёнок невольно вздрогнула и отступила на

шаг назад, а потом протянула руку и взяла мою. Раскрыл ладонь, когда она поднесла ее к

животу, где растёт и набирается сил наша девочка. Прошло не больше минуты, как

малышка зашевелилась, будто здороваясь со мной, и я рухнул на колени, притягивая

Ярославу к себе и, задирая ее майку, начал покрывать поцелуями тонкую кожу живота.

Хрупкие пальчики любимой зарылись в мои волосы и прижимали к себе, не желая

выпускать и нарушать столь интимный момент знакомства с малышкой. Люблю безумно

ещё не родившуюся кроху, также как и ее маму. Искренне. Обхватываю за слегка

располневшую талию двумя руками любимую женщину и прислушиваюсь к робкому

биению крохотного сердечка, что бьется внутри нее.

- Спасибо, - произношу между поцелуями, касаясь губами горячей кожи, - люблю вас!

Яся пыталась безуспешно выравнять тяжелое дыхание, и как бы она не старалась казаться

сильной, эмоции и гормоны взяли своё, и слезы беззвучно начали падать вниз. Одёргиваю

майку, нежно поглаживая живот, и встаю с пола, опираясь на одну руку. Твою мать, как

же больно! - Не плачь, маленькая, - вытираю слезы большими пальцами, - не надо, наша

малышка все чувствует, да? - кивает и обхватывает мои руки своими ладошками,

продолжая плакать. Сцеловываю самые сладкие и вкусные слёзы на земле губами, -

прости меня? Дай нам шанс, прошу? Я так люблю тебя! - голос срывается отчаянием, потому что она все время молчит. В груди растет колкое предчувствие неудачи.

- Почему ты принял свою любовь, только пройдя через предательство? - слышу ее тихий

надломленный голос. Опускает руки вниз и прикладывает мягкую ладошку к моему

сердцу. Шумно втягиваю воздух, грудная клетка болит. Треснутые ребра туго

перебинтованы.

- Слишком горд, самоуверен, во мне все - слишком... я не задумывался о любви, жил так, как мог. Брал все, что ты мне давала, и был рад, когда не требовала ничего взамен. А

потом... я просто трус, испугался чувств, что ты во мне разожгла. Прятал их, скрывая за

надменностью, боялся, что ты увидишь и поймёшь. Но я правда не знал, что это была

любовь. Это больше походило на зависимость. Я просыпался с мыслями о тебе, засыпал, думая о тебе. Когда потерял тебя, понял, какой я придурок. Прости, Ясь, за все прости. За

то, что лишил нас счастья. Прости за грубые слова, что срывались с моих губ и ранили

твоё нежное сердце. Прости, что долго осознавал и противился принять свои чувства.

Прости за то, что не был рядом, когда узнала, что беременна. Прости за месяцы разлуки

вдали от вас с малышкой. Прости за...

- Тшшшш, хватит, - прикладывает указательный пальчик к моим губам, заставляя

замолчать, - простила... ещё тогда, у храма, простила, - очередной всхлип рвётся наружу, -

но не смогла сказать, ты появился так неожиданно. Я была не готова, а потом... я чуть не

умерла, когда узнала, что ты упал и разбился. Боялась, что так и не успею сказать тебе об

этом... - замолкает. Ее слова возродили во мне пламя, и сердце начало биться о грудную

клетку оглушительно больно.

- Не важно, - перебиваю, целую ее пальчик и сжимаю в руке, готовый покрыть каждый

миллиметр ее прекрасного тела и дышать ей, - все в прошлом. Я никогда не предам.

Клянусь! Эта ошибка стоила слишком дорого, я не готов платить снова такой ценой.

Обещаю! - осторожно, боясь получить отказ, наклоняюсь к любимой и целую ее.

Позволяет, раскрывая губы, и пропускает меня. Углубляю поцелуй и слетаю с катушек.

Как мне ее не хватало! Кусаю сладкие губы, что манят меня. Это потребность больная, зависимая. Мне всегда будет мало ее, никогда не устану повторять, что она одна мне

нужна. Моя единственная. Нежная. Любимая. Самая ласковая девочка на свете. Моя. Я

осознал свои ошибки и не позволю их повторения. Если бы моя сильная маленькая

женщина не обладала огромным добрым сердцем и не простила меня, уверен, что погряз

бы в болоте отчаяния и не хотел бы выбраться оттуда, желая заживо погрязнуть в трясине

саморазрушения.

- Марк, - шепчет невыносимо сладко в губы мое имя, - но если, - отстраняется, смотрит на

меня с застывшими в глазах слезами, - сделаешь мне ещё хоть раз больно, обещаю, я

вырву из сердца эту любовь и никогда, никогда в жизни не прощу тебя. Все в твоих руках.

Делаю глубокий вдох и наклоняюсь ближе к ней, опускаю взгляд на губы и не знаю, как

устоять от магии наших тел. Околдовала меня и приручила. Не могу стоять рядом и не

касаться ее, не ощущать в своих руках. Слишком долго страдал и мучился без неё. Меня

сдерживает лишь боль, что отдаёт нервными импульсами в виски.

- Думаешь, я бессердечный ублюдок, что готов снова причинить боль самой любимой

женщине? Нет, котёнок, - касаюсь пальцем ее щеки, и она прикрывает глаза, - ещё

неизвестно, кому из нас было больнее от моего предательства. Тянусь к ней и замираю в

напряжении, сковавшем все мое тело. Открывает глаза и дарит мне самую

очаровательную греющую душу улыбку. Приподнимается на носочках, и я задыхаюсь от

ее нежности, когда она ласково накрывает мои губы и прижимается, упираясь животом.

Эмоции переполняют мою душу, я чуть ли не задыхаюсь от желания, оживающего во мне.

Я не должен напугать свою малышку, и трель раздавшегося звонка телефона сейчас очень

кстати, но мне совсем не хочется выпускать ее из объятий.

- Мне нужно ответить, - выпускаю из цепкого захвата Ярославу и она идёт к столу.

Следую за ней, становлюсь со спины, перекидываю распущенные волосы на левую

сторону, предоставляя себе доступ к нежной коже на шее. Опаляю горячим дыханием, оставляя дорожку влажных поцелуев, и прижимаю к столу, отрезая пути к отступлению.

Дрожь проходит по ее телу, и она ведёт плечом, не давая насладиться сладостью ее кожи.

Сердце рвётся вскачь от осознания, что рядом та, которую я так сильно и безумно люблю.

- Привет, Ром, - отвечает котёнок, и я вроде уже не напрягаюсь от имени Дементьева, как

это было раньше. Но, сука, ревность никуда не испарилась.

- Как дела у Рафаэлок? - какого черта он так ее называет?

- Все хорошо, - выдыхает, когда я прекращаю целовать шею, но снова опускаюсь и целую

плечо. - Роман уже подъехал?

- У него заболела мать, я дал ему выходной. Тебе сегодня обязательно ехать в редакцию?

- Да, мы подписываем новый договор рекламы косметической продукции и мне

необходимо быть там к одиннадцати часам. У тебя что-то случилось?

- Я обещал отцу, что Роман встретит в аэропорту его крестницу с какого-то захолустья, но

дал ему отгул. Поэтому мне самому нужно ехать за этой барышней-крестьянкой в

Домодедово. Давай вызову тебе такси?

- Спасибо, но не стоит, - накрываю своей ладонью руку котёнка и, слегка приподнимая, подношу телефон к своему уху. - Я сам довезу ее, - довольная улыбка расползается на

моем лице, когда Дементьев замолкает на какое-то время, а потом начинает юморить:

- О, тигр вернулся во всеоружии и клетку захлопнул, - смеётся, а я поворачиваю Ярославу, беру ее руку и прикладываю ладошку к груди, чтобы она почувствовала, как бьется мое

сердце для неё , - рад за вас. Тогда до скорого!

Тишина между нами заряжает воздух флюидами счастья. Вся печаль уходит на задний

план, когда котёнок касается моего лица, очерчивая каждый его изгиб. Исследует лёгкими

прикосновениями. Блаженно прикрываю глаза, предвкушая все сладостные мгновения,

что нам ещё предстоит разделить. Ее прикосновения такие тёплые, невесомые, она

наслаждается ими также, не веря, что я рядом с ней. Внутри все переворачивается, как

только я обнимаю ее и крепко прижимаю к себе. Плевать на сбившееся дыхание от боли в