Время взаймы (СИ) - Левин Александр Анатольевич - Страница 30

- Это ты нашел в чужой памяти?

- В своей - будущего себя. Там и ты есть.

- Неужели? - Лана изогнула бровь. - И что я там делаю?

- Мы любим друг друга. Много лет, много жизней. Всегда.

Лана отложила вилку. Лицо ее потемнело. Я растерялся. Поздно сообразил, что нужно было подготовить ее, а не вываливать это так сразу. Часто хочется забрать слова назад, отмотать время и сказать все как-то иначе.

- Антон мне нравился, - сказала она серьезно, без тени улыбки или удивления. - Но о большой любви странно слышать. Хочешь сказать, что выбора особого у меня и нет?

- Конечно, есть.

- Но ты же помнишь, как в будущем мы вместе?

- Может, я просто чокнутый?

Помолчали. Потом мне захотелось еще что-нибудь сказать, ну, чтобы переменить тему. Единственное, что пришло в голову - время.

- Время ускорилось. - сказал я. - Все изменилось. Началось это в девяностых годах девятнадцатого века, но процесс был медленный, и исследователи вплоть до тридцатых двадцать первого говорили про экспоненту истории. Мол, прорыв, все, и стагнация. А потом опять рывок, ну, и так далее. Рывок действительно был - само время рванулось. Время - это не совсем...

Замолчал, будто пластинку зажевало. Получилась какая-то малопонятная даже мне самому каша.

- Ты много прожил? - Лана внимательно смотрела мне в лицо. - Ну, в смысле сколько? Сто, двести, триста лет?

- Смерти нет, - сказал я будто бы чужим голосом и невольно усмехнулся. - Наука не стоит на месте. В два раза быстрее, как бы это сказать... гхм... не стоит. В моем теле, в текущей конфигурации... в этом... около 60%, скажем, электроники. Нейронное кружево, наноботы, самореплицирующиеся органы. Много чего. Время не имеет значения, сто, двести, миллион.

- И все-таки?

- Около ста двадцати, если брать все вместе. Где-то так. Может, меньше или больше, но не на много, я точно сказать не могу. А здесь, в твоем времени, сейчас, где я чужой, начинка не работает или работает хуже, и это одна из главных причин, по которым мне нужно спешить.

- Куда?

- Акселерация времени - следствие воздействия гравитационного поля. Оно накрыло Землю, как большой мыльный пузырь. Я не знаю, как правильно это объяснить, но эта штука как бы...

В горле пересохло. Я отвернулся, открыл первый попавшийся шкаф, надеясь найти там выпивку, но увидел несколько пакетов с гречкой.

- Она и убивает нас, и помогает. Выйти за его пределы мы не можем, но зато можем растянуть его, проложив рельсы к другим планетам, например. Эти рельсы - гравитационные нити. Одна из них здесь.

- Прямо тут?

- Да, в этом месте. Есть несколько аномалий. Или несколько десятков, я не знаю. Они плохо изучены, ну, или информация засекречена. Сегодня Андрей... если это действительно был он, сказал мне, что это... как каналы. Гравитационное поле раздулось, а не накрыло Землю. Кто-то опустил эти нити, как шланги, а потом подал своего рода воду - другое течение времени.

Лана хмыкнула.

- Я ничего не понимаю. Хотела бы не верить да послать тебя к такой-то бабушке, но люди просто так не растворяются в воздухе.

- Она не вернется.

- Знаю, вернулась бы, наверное, если бы собиралась... Я о другом. Что мне с этим всем делать? Звучит как хреновая фантастика, понимаешь? Гравитационные шланги надули время, а мальчик из снов, вселившийся в тело сексистской скотины следователя, открыл тебе память о будущем, в котором мы Ромео и Джульетта? Причем тут я?

- Ты моя жена. То есть ты... его жена.

Я кивнул туда, куда мы отволокли труп.

- Я пришел сюда, чтобы е... спасти вас от смерти. Но что-то пошло не так. Или, блин, я не знаю, не знаю, не могу понять, что случилось. Мне просто хотелось, чтобы моя жена и дочь были рядом.

- Это странно.

- Что именно?

Мы оба усмехнулись.

- Про жену, любовь до гроба. А что если я не хочу быть твоей женой? И еще, знаешь, ты говоришь про какие-то научные открытия, которые сделали всех бессмертными, про гравитационные поля и так далее, но мир, как я понимаю, все также принадлежит мужчинам?

Она замолчала. Я подождал немного и, не дождавшись, сказал:

- Мир на самом деле никому не принадлежит.

Я на несколько секунд задумался над тем, что она сказала, но никакого мнения на этот счет у себя в голове не нашел.

- Нам, мне, мне правда пора. У меня есть друг - Лапша, он ученый. Он сможет мне помочь. Андрей, он сказал, что можно выбраться за пределы поля. Нужно выбраться. Там ответы. Мне нужны ответы. Понимаешь?

- Какие ответы?

- Я не знаю какие. Любые. Какие-нибудь.

Что-то плохое все быстрее происходило внутри. Этот странный разговор меня убивал. Буквально.

- Лапша поможет мне. Я кое-что прикинул. Не могу сказать, сработает ли, но попробовать нужно. Мы доберемся до него, а потом вернемся сюда. Или...

Лана многозначительно изогнула бровь.

- Я, хорошо. Конечно, я доберусь. Ты можешь остаться здесь. Или давай я отвезу тебя в город.

- На чем?

Ответа у меня не было.

- Как мы, по-твоему, попадем в город, человек из будущего?

***

Шли мы дольше, чем я планировал. Ну, то есть кажется, что плевое дело - двадцать с чем-то километров до ближайших следов цивилизации. А там - раз, поднял руку, уже давно рассвело, степь морковного цвета, закурил еще походя, как в реконструкции, и перед тобой, пыхтя черными вихрами бензинового дыма, остановился огромный грузовик. За рулем окажется...

- Что дальше?

...окажется мужчина лет пятидесяти, с бородой, в засаленной кепке - типа бывший байкер, у которого в запасе отчаянно много увлекательных историй.

- Алло, Фридман?

Мы плелись по обочине широкой трассы. У меня страшно гудели ноги. В животе творилось черти что. Голос Ланы раздражал. Зачем она тогда пошла со мной, если ей трудно идти? Я, может, умираю... Господи, я умираю. Глупая затея превратится в страшную смерть: иссохший, я буду валяться здесь у дороги, среди камней и мусора, а пока кто-нибудь поймет, что это труп, бродячие собаки успеют полакомиться.

- Не знаю.

- А что ты собрался просить у этого своего Лапши?

Над нашими головами в высоковольтных проводах тихо жужжал ток. На горизонте маячила стоянка дальнобойщиков.

- Нам нужно вверх, - сказал я.

А потом важно поднял указательный палец.

- Туда.

Она не оценила.

- Ты ведешь себя как идиот. Антон таким не был.

- Технически я и не он вовсе. - обиделся я. - Знаешь про парадокс корабля Тесея?

Лана хмыкнула. (Могло означать как то, что прекрасно знает, так и то, что не знает и знать не хочет, переспрашивать я не стал). Была она бледная, с нездоровым румянцем на щеках. На виске у нее билась тоненькая синяя венка, до которой хотелось аккуратно дотронуться.

А еще хотелось курить.

- Давай сядем? Отдохнем немного, перекурим, ноги гудят просто жуть.

- Что, прямо здесь?

- Нет, вон пройдем туда немножко, где трава. Не могу прямо.

Секунда борьбы. Кивнула.

- Ладно, пошли.

Мы уселись спиной к дороге на грязную и мокрую после дождя траву. Я закурил. Лана немного дрожала, - в степи было не так уж и холодно, но иногда дул страшно промозглый ветер, - однако обнять ее я не решился. Сидели молча. Лана посмотрела на меняя и жестом попросила затянуться. Выпустила дым.

- Что там, в будущем? Даже не знаю, как спросить...

- Время - иллюзия, клетка, в которую мы сами себя загнали. Память избирательна, и потому бесполезно судить о ценности прошлого или будущего. Я помню то, что хочу помнить, и ты помнишь и будешь помнить только то, что хочешь.

- Дерьмо собачье, - сказала Лана и вернула мне сигарету.

Уго вышел из темноты. Он оказался в довольно большом помещении, одну из сторон которого занимал огромный прозрачный купол. Сквозь купол были видны колючие глазки звезд в черном киселе. На эти звезды с закрытыми глазами смотрели люди.