Первенец (СИ) - Мор Дэлия - Страница 18

- Учтите, Нурий, за нашу Куну есть, кому постоять и в случае чего мы её в обиду не дадим.

«Да неужели!» - хотелось крикнуть Куне, но она смолчала, зажав рот рукой и ныряя за спину Нурия. Военный все же вырвал руку и отступал назад, обещая, что будет сдувать пылинки, любоваться издали и проявит максимум уважения к почтенной матери столь прекрасной девушки. До машины они почти бежали, торопливо ныряя в открытые двери.

До музея ехали молча. Несколько вежливых фраз, пара неловких улыбок и тишина. Будто не в музей, а на заседание военного трибунала. Куна держала руки на коленях, спину ровно и смотрела в подголовник переднего сидения для пассажира так внимательно, словно в рисунке ткани таились магические формулы для обретения бессмертия. Неприятная, конечно, разыгралась сцена, но зачем так сильно переживать? Наилий украдкой поглядывал на спутницу, думая, что еще полчаса молчания и можно начинать чувствовать себя виноватым. Проблемы будут дома у дариссы, но объясняться с родственницами он в любом случае не пойдет. Мгновенно назначат виноватым, а узнав в нем генерала, пожелают в качестве откупа несколько больше обычного «извините». Звание для сына знакомой, перевода в космическое подразделение или офицерского пайка для рядового. Чем больше имеешь, тем большего от тебя ждут. Даром и в неограниченном количестве. Будто он яблоня, которую можно трясти, пока все яблоки не упадут.

- Нурий, я здесь два часа буду, - сухо сказал генерал водителю, - выйдем так же с главного входа.

- Есть, - коротко кивнул рядовой.

Подать руку спутнице Наилий не успел, Куна выскочила из салона внедорожника быстрее него. Свидание стремительно превращалось в неприятную повинность и не понятно, что с этим делать.

- Дарисса, что-то случилось? Может быть, отвезти вас домой?

- Нет, не нужно, - отчаянно замотала головой Куна, - простите, Ваше Превосходство, день тяжелый и волнительно так. Никогда не была в музеях.

Наилий только сейчас заметил, что глаза у неё прозрачного серого оттенка. Золотые блики от уличных фонарей придавали им изысканности, хотя в форме дарисса выглядела совсем просто. Как вкрапления слюды в граните. С виду обычный булыжник, а посмотришь под другим углом - сверкает.

- Это не светский раут, - генерал улыбнулся одними уголками губ, - здесь публика проще. Кадеты группами с экскурсоводом как на занятии, горожане, чуждые шумному отдыху. Я тоже надеюсь, что смотреть будут больше на экспонаты, чем на нас. Прошу.

Открываясь, дверь задела колокольчики, наполняя огромное фойе музея мелодичным звоном. Натертый до блеска мрамор на полу застелили пушистым ковром, но колонны и стены переливались, как им хотелось. Старомодная люстра вместо точечных светильников, вазы с пышными фикусами и декоративными пальмами, таблички на стендах, написанные от руки. В музее даже время консервировали и укладывали на вечное хранение, чтобы не потерять дух и атмосферу давно прошедших эпох.

Время пахло пылью и средством от вредителей, но пришедших сегодня гостей это не волновало. Обещанные кадеты гоготали громче стаи птиц, толкаясь и задирая друг-друга, пока инструктор оформлял на них входные билеты на терминале. Журналисты успели все сфотографировать и взять интервью в первые дни после открытия, так что можно было не волноваться за камеры и назойливое внимание. Зато для работников музея явление генерала не осталось незамеченным.

Наилий оторвал талоны от ленты и отдал один Куне, когда через все фойе к нему с лучезарной улыбкой протолкался цзы’дариец в длинном пиджаке оттенка морской волны, черных брюках и с одной из тех безумных причесок, что позволяют себе люди искусства. Длинные волосы с зачернёнными концами прядей мужчина зачесал на бок и выбрил половину головы. Наилий с удовольствием бы побрил вторую, будь музей военным, а так приходилось разглядывать это чудо самовыражение молча.

- Ваше Превосходство, - тонким голосом поприветствовал мужчина, - начальник музея Лемий Кунг. Бесконечно рад, что вы нашли время и почтили нас своим присутствием. Выставка минералов ошеломляющая, даже мы не ожидали такого успеха. Вы позволите организовать вам экскурсию или желаете посмотреть экспозицию вдвоем?

Вопрос простой, а ставил в тупик. С одной стороны не нужны на свидании посторонние и можно пользуясь шумом шептать что-то на ушко дариссе о минералах, а с другой после целого дня совещаний язык еле ворочался, и экскурсовод явно расскажет лучше. Вместе с выставкой должен был приехать кто-то из ученых горной академии, не равнинный же начальник музея будет описывать горные породы, которые видел только в коллекциях и на фотографиях.

- Группа стройся! - гаркнул инструктор, выбивая из стен музея звонкое эхо. Кадеты заметались черными галчатами по ковровой дорожке, выстраиваясь коробкой. Гомон стих и отчетливо заскрипели подошвы ботинок инструктора. Новые, не разносил еще. Он прошелся мимо строя, рассказывая, что экскурсию проведет профессор горной академии с внушительным списком заслуг. Пока инструктор их зачитывал, из внутренних помещений вышел маленький и полноватый ученый в сером форменном пиджаке с черными отворотами.

- Мы послушаем экскурсию вместе с кадетами, если позволите, - сказал генерал и оглянулся на Куну. Не возражает? Дарисса кивнула со смущенной улыбкой, и начальнику музея осталось только вежливо пожелать хорошего вечера.

Держали строй кадеты не долго. Редкие мгновения вне стен училища и пылкое любопытство юности заставило забыть про Инструкцию и приказ. Мальчишки неровным облаком перетекали от одного стенда к другому, приоткрыв рты, слушая, что опал на треть состоит из воды, александрит меняет цвет с зеленого днем до багрового вечером, а если поднести его к пламени свечи - станет кроваво красным.

Речь ученого увлекала и Куна сначала расслабилась, а потом осмелела настолько, что шагнула в толпу кадетов, заслонивших стенд. Высокие парни выросли перед ней стеной, и даже пристав на цыпочки разглядеть что-то было невозможно.

- Киноварь или сульфид ртути - самый токсичный минерал на планете, - рассказывал ученый, - он встречается вблизи вулканов и месторождений серы. Если его нагреть, то выделяются пары чистой ртути.

Чем сильнее он пугал кадетов быстрой и гарантированной смертью, тем интереснее им становилось. Они вслух восхищались алым минералом, а генерал вспомнил легенду о падшей империи, где императору на день рождения дарили поделки из киновари. Резные блюда дивной красоты создавались ценой жизни ремесленника и в те времена верили, что с последним его вздохом, душа уходила в камень. Так император правил и живыми и мертвыми.

Куна чуть не упала, стоя на носочках и генерал, обняв её за талию, повел вперед, локтями оттесняя кадетов. Лектор, заметив движение, остановился на полуслове и, протянув руку через строй, вытянул девушку. Черное море военной формы сомкнулось за её спиной, оставив Наилия позади. Пусть смотрит. Бездна с ним со свиданием, такой восторг не сыграть. Расцвела и похорошела, расправив плечи и улыбаясь потому что хочется, а не из вежливости. Как надо замучиться на работе и в домашних заботах, чтобы так реагировать на камни под стеклом? Наилий знал. Крошечные осколки гор не могли вернуть ощущения дома и в груди ныло.

Проклятая равнина, продуваемая всеми ветрами. День беги на юг, день на восток - ничего не изменится. Все та же трава под ногами и низкие серые облака над головой. Ни одного ориентира. Генеральские погоны не дают ответов, только создают новые проблемы. Больше нет вершины, на которую нужно карабкаться и земля вот-вот превратится в трясину, затягивая окончательно. Каждый день как последний, а ты все еще жив. Кажется, блеснет что-то вдалеке и снова исчезает. Проклятая равнина, где ветер дует, куда ему вздумается, а генерал не может делать то, что хочется. Политика, законы, инструкции, репутация, долг, честь, совесть. Кадеты свободнее хозяина сектора. Вырвались из училища и счастливы. Как мало для этого нужно. Самое удивительное чудо всегда не стоит ничего.