Первенец (СИ) - Мор Дэлия - Страница 27

- Тю, зачем бросать, есть же дистанционное образование.

Глаза у Регины светились даже ярче, чем когда она перебирала свои баночки и тюбики. Старшая не на шутку распалилась, рассказывая как просто будет зубрить теоретическую часть между сменами, а на экзамены по трудовым инструкциям положены отгулы. Так убедительно расписывала светлое будущее: маленькую кондитерскую в центре города, аромат свежей выпечки, белоснежный передник и вечно счастливые лица цзы’дарийцев, потому что трудно прожить счастливым без сладкого. Так тепло стало и уютно, что Куна поверила. Все документы давно оформлялись электронно, терминалы из кафе никуда не делись, даже планшет не нужен. Несколько нажатий на кнопки и она - слушательница курсов в Кулинарной академии.

- Завтра пойдем, - пропела Регина, чуть не прыгая по крошечной ванной комнате, смеясь и заряжая безудержным весельем Куну. Пусть на краткий миг, но жизнь стала простой и легкой, как пушистое облако, а потом в дверь позвонили.

- Не жду гостей, - цокнула языком хозяйка и пошла открывать. У Куны бешено колотилось сердце и совсем не зря. На пороге барака стояла Аврелия. Посвежевшая, похорошевшая и явно совершенно здоровая, а Куна пока плакала по ночам и мучилась угрызениями совести, чего только не нафантазировала.

- Сестренка, как я рада тебя видеть! - защебетала младшая и протянула руки обняться.

- Ну, вы идите на кухню, а я в магазин сбегаю за сливочным маслом и яйцами, - проворчала Регина, то и дело зыркая на вторую за неделю непрошенную гостью. Куне же улыбка сестры казалось эхом из прошлого, от которого озноб пробирал, и хотелось спрятаться в кровати под одеялом.

- Грация давно сказала, где ты, - зашептала Аврелия, утаскивая Куну за локоть к кухонному столу, - мать запретила к тебе ходить, а я не удержалась. Честно говоря, думала, ты к своему Нурию сбежишь. Кстати, почему не сбежала?

Куна хорошо знала эти сложенные бантиком губы и трепещущие ресницы. Аврелия явно не видела трагедии в случившемся, или мать выставила злодейкой старшую дочь, а себя объявила несчастной жертвой. Как она любила говорить: «Родила на свою голову неблагодарную дрянь, теперь расхлебываю. Уж лучше совсем без детей, чем с такими».

Куна вздрогнула, стоило вспомнить ставший ненавистным голос и представить мать, бьющуюся в истерике. Да что же она ей сделала? Когда успела жизнь испортить? Когда родилась или еще в утробе?

- Номер Нурия в планшете, а планшет дома остался, - ответила Куна, нехотя садясь на табурет.

- Тоже мне проблема, - фыркнула Аврелия. - Принесла я твой планшет, держи.

Толку от планшета? Личный номер генерала она наизусть знала. Пять нолей и три пятерки - что тут запоминать?

- Я не стану звонить.

- Бред, - еще громче фыркнула Аврелия и сложила руки на груди, - бороться надо за свое счастье. Да, не такой уж перспективный у тебя Нурий, мы все-таки узнали, кто он. Рядовой водитель, казалось бы - гиблое дело, но возит не кого-нибудь, а генерала! Ты знала об этом?

Куна со стоном закрыла лицо руками. Надо запретить таким как Грация разговаривать и пользоваться Сетью! Теперь и рядового втянули в фарс, а вдруг у него своя любимая, да еще и дети, какого ей будет? Служба такая - изображать пару для любовниц генерала?

- Да знала, Аврелия, давай закроем эту тему.

Сестра вся в розовом и белом как воздушное безе вдруг стала наседать на Куну с невиданным напором.

- Нет! Раз уж ваши отношения зашли так далеко, и ты отдала ему самое дорогое, то пусть обеспечивает самым лучшим. Не беда, что рядовой, с таким командиром можно рассчитывать и на повышение, и на улучшенный паек, и на отдельное жилье, надо только ему намекнуть. Твердо.

- Я не стану с ним разговаривать, - взвилась Куна, но Аврелия вскочила с места и почти закричала.

- Дура! Всему тебя надо учить! Не смогла выбить из него достойное содержание до того, как легла в постель, сейчас наверстывай!

Мелко завитые кудряшки подскакивали пружинами, а от духоты на кухне в складках кожи на лице младшей сестры собрался тональный крем, делая Аврелию гораздо старше её шестнадцати циклов. Казалось, еще несколько слов и она схватится за ремень совсем как мать. От нервного напряжения Куну стало мелко трясти. Все ночные кошмары, слезы и раскаяние за то, что ушла, даже не попытавшись помириться, снесло ураганом. Слишком долго ей вдалбливали, как нужно жить. Хватит! Пора остановиться!

- Замолчи, - зашипела она на Аврелию, - я не стану ничего просить! А если ты еще раз заикнешься об этом, я тебя ударю.

Глаза Аврелии как в детстве широко распахнулись и губы задрожали, вот-вот заревет.

- Куна, ты чего? Я же как лучше хочу. Мужчина обязан обеспечивать свою женщину, на этом жизнь построена. Ты ему уют и семейный очаг, а он тебя одевает, кормит и в свет выводит. Так природой задумано...

- Мне плевать, - простонала Куна, - я не хочу так к нему относиться. Будто не живой цзы’дариец, а машина для производства материальных благ и удовольствий. Дрон-добытчик.

Сил давно не осталось, организм изнашивал последние резервы. Ничего ей генерал не должен, и так слишком много сделал. Самое гадкое, что может случиться - стать для него проблемой и обузой. Справится со всем сама: в Академию поступит, хорошую работу найдет, с матерью когда-нибудь помирится, а сейчас пусть оставят в покое. Разве это настолько невыполнимо? Просто не трогать, не учить, не долбить моралью и правильным отношением к жизни!

- Ну, тише, тише, что ты? - ласково приговаривала Аврелия, поглаживая сестру по руке. - У тебя депрессия, отвращение после близости, но оно пройдет. Ты отдохни пока, а позже подумай над моими словами. Хорошо, сестренка?

- Аврелия, я вчера отдалась совсем не Нурию.

Признание рвалось наружу, не встречая сопротивления. Если не получается переубедить или прогнать Аврелию, то лучше сказать правду и она сама уйдет. После ссоры с матерью уже не страшно. Куне так долго твердили, что она - эгоистичная дрянь, что пришло время оправдать характеристику.

- Я переспала с генералом Наилием Орхитусом Ларом прямо в патрульном катере, когда мы возвращались в Равэнну из четвертого сектора. И все мои свидания были с ним. Прости, что врала так долго.

Куна ждала самую громкую истерику в своей жизни, успела пожалеть, что призналась на кухне у Регины, рискуя её мебелью и посудой, но Аврелия просто стояла и молчала, наматывая на палец пружину локона. Матери больше нет, теперь не станет и сестры. Бездна, как же все далеко зашло. Стены шатались и воздуха не хватало. Сквозь слабость как сквозь сон колокольчиком прозвенел высокий голос Аврелии.

- Ты меня, конечно, извини, сестренка, но где ты, а где генерал? Не его уровень совершенно. Нурий - еще куда не шло, но не хозяин сектора. Ты же тусклая, невзрачная и убогая даже в чужом платье. Не прощу, что соврала сейчас, не ожидала от тебя такого, по самому больному прошлась. Делай, что хочешь, слова больше не скажу.

Аврелия развернулась, взмахнув пышным подолом розового платья, и гордо удалилась, хлопнув на прощание дверью. Радуйся, Куна, пляши, теперь ты на самом деле осталась одна.

Документы в Кулинарную академию приняли неожиданно быстро, оценки в аттестате с начальных образовательных курсов оказались высокими. Куна боялась, что её попросят приготовить что-нибудь для вступительной комиссии, и она от страха пересолит или не пропечет блюдо, но строгие женщины в форме высшего преподавательского состава велели нарезать лук кубиками и кольцами. Лук! Куна чуть не плакала от радости. Остановилась только, когда тронули за плечо и сказали: «Достаточно, вы приняты». Регина радовалась даже больше новоявленного курсанта академии, потащила соседку в кафе, и они полдня просидели за столиком на улице, перепробовав, кажется, все сорта мороженного. Болтали обо всем на свете и смеялись, будто проблем никогда и не было.