Первенец (СИ) - Мор Дэлия - Страница 43

- Да, про них, - смутилась Куна, - ты, наверное, уже и остальное поняла.

- А как же. Генеральский паек, генеральский водитель, - лукаво улыбнулась Регина, а потом тоже смутилась, - не сразу, конечно, догадалась, меня одежда убедила. Не каждый офицер вот так своей женщине полмагазина за раз привезет. Дело не в деньгах, а в широте жеста. Генеральский размах.

- Умеет Его Превосходство поражать воображение. В особняк забирает, а я что-то даже не знаю.

- Главное, что забирает, - ободряюще погладила по плечу Регина, - как же я за тебя рада! Выше нос, пятьдесят третья! С любимым мужчиной хоть в особняк, хоть в клетку.

Со двора раздался шорох колес по снежному насту. Оглушительно громкий в предрассветной тишине.

- Но в особняке все же лучше, - радостно кивнула Регина и взяла один из чемоданов, - Нурий приехал, пойдем грузиться.

Военный внедорожник припарковался у барака, фарами освещая двери. Далеко унести чемодан Регине не дал водитель, ловко подхватив его на пороге и с маленького пульта открыв багажник.

- А я переживала, что в салон ставить придется, - ахнула соседка, сунув нос в багажник, - да сюда якорь можно затолкать!

- Или трех жутко пьяных бойцов, - усмехнулся водитель, - еще и место останется, чтобы Шуи разливать и догоняться в дороге. Показывайте остальные чемоданы, дарисса Регина.

Куне почудилось, что из салона донесся смешок, но хлопнула входная дверь барака и наваждение пропало. Наилий сейчас спит или тренируется, обещал встретить у ворот особняка. Скорей бы уже. Жители квартала просыпались, зажигая в окнах свет, матери так рано на работу не нужно, а Аврелия раньше обеда с кровати вставала редко. Хотелось истово просить бездну, Вселенную и каждую из миллиарда звезд, чтобы отъезд никто не заметил. Была - и пропала. Уж если рвать с прошлым, то без лишних слез. Мать точно ни разу не всплакнула, это Куна как дура убивалась ночами, закрывшись в ванной комнате, чтобы не разбудить Регину. Все полотенца слезами пропитала, и долго потом ждала, пока побледнеет раскрасневшийся нос.

- Кажется, все, - сказал Нурий, уложив последний чемодан, - садитесь, дарисса.

Водитель заднюю дверь внедорожника не успел открыть, как вдалеке раскатом грома что-то хлопнуло. У Куны сердце замерло, когда в синеву рассветных сумерек из дальнего барака нырнул темный силуэт. Демоны её подняли, не иначе! Бежать нужно, пока скандал не начался! Ну, и где охранники, когда они так нужны? Несуществующие боги, только бы мать в драку не полезла.

- Нурий, нужно ехать, - пробормотала Куна, от ужаса намертво вцепившись в рукав форменной куртки. От стены соседнего барака к ним метнулась еще одна тень.

- Далеко собралась? - на весь квартал прокричала мать. - А попрощаться?

Куну совесть кольнула. Все-таки мать, а она сбегает как нашкодивший подросток.

- Я быстро, - шепнула она водителю и отпустила, наконец, рукав. - Мама, извини...

Вторая тень остановилась за спиной родительницы, не вступая в пятно света от фар, Нурий держался рядом, оглядываясь то на внедорожник, то куда-то вдаль. Мать в потертом пальто, словно реку вброд перешла через свет фар и остановилась возле Куны.

- Что же ты, дочка, среди ночи как преступница бежишь? Мужчину своего нам так и не представила, а мне ведь интересно, кому я тебя отдала.

Голос матери дрожал от напряжения, но пока в нем слышались плаксивые нотки, Куне не было слишком уж страшно. Может, зря драку нафантазировала, и она правда пришла поговорить. Вот только как врать теперь про Нурия? Генерал назвал своей, признал ребенка, а Куна будет продолжать кивать на другого? Хотя, услышит про генерала - не поверит, как Аврелия.

- А вы почему молчите, рядовой? - не дождавшись от дочери ни слова, мать переключилась на Нурия. - Язык в казарме перед выходом забыли получить? Решили, что раз дарисса из простой семьи, то можно здесь и не появляться? Ребенка уже успели заделать или еще нет? Когда мне её обратно ждать в слезах и с выродком на руках.

- Мама! - ахнула Куна, а Нурий не выдержал, выступил вперед, отодвинув её за спину.

- Выражения выбирайте, дарисса, вы о своей дочери говорите.

- Да, - пошла в атаку мать, - и буду говорить то, что хочу. Потому что это моя дочь! Я её растила, пока такой как вы по кустам прятался от ответственности. Ах, все слишком внезапно, ах, он не готов, чувства надо проверить. Под юбку лез - героем был! А едва на тесте две полоски появилось - обгадился. Знаю я вас всех. Лично бы каждого удавила! Мерзавцы, ублюдки!

Она все-таки бросилась на водителя, замахиваясь кулаком, но тень за спиной оказалась быстрее. Пока Нурий отбивал удар в воздухе, охранник дернул мать за пальто назад. Сграбастал огромными ручищами в охапку и потащил обратно к бараку. Её крик оборвался на первой ноте, мужчина просто зажал ей рот ладонью.

Куна смотрела и не верила. Из глубины поднимался древний как вселенная инстинкт. Тот самый, что намертво привязывает родных друг к другу. Её мать забирали, отнимали у неё, хотели причинить боль. Обида пропала, будто не было никогда. Куна рванулась следом, чувствуя, как крик рвется из груди снежной лавиной.

- Мама!

Её тоже схватили за плечи и грудь, не касаясь беременного живота, но Куна падала и падала вперед, где в хватке охранника билась от ужаса её онемевшая мать.

- Мама!

Слезы застилали глаза, затапливая квартал ослепительно ярким золотом искусственного света фар. Оно прожигало насквозь, лишая сил, обращая в пепел. С высохших, потрескавшихся губ шепотом срывалось всего одно слово: «Мама».

- Отставить! - холодом полоснуло за спиной, и золотое марево вздрогнуло. - Бойцы, отпустите их!

Куна чуть не потеряла опору и тут же упала в такую знакомую теплоту, что пахла травяным настоем, старостью кладовки и теплой шерстью пухового платка. Мать тоже плакала и гладила её по сбившейся на затылок шапке, убирала за уши непослушные пряди.

- Дочка, я вся извелась. Как ты, где ты, с кем. Соседки чего только по кварталу не собирали, дуры. Дочка...

Куна прижималась к ней, чувствуя, как теплеет в животе и распускается тугой узел. Сколько глупостей понадобилось натворить и наделать, чтобы понять, как плохо друг без друга.

- Мама, ты только не ругайся, я ребенка жду, - шептала она, вытирая замерзшей ладонью мокрое лицо, - мальчик будет, я его уже видела на УЗИ. Такой хороший, мы его Дарионом назвали.

- Пускай Дарионом, красивое имя.

Мать вытирала то свои, то её слезы и вдруг заулыбалась.

- Мальчик, это ж где ему вещи брать, не в ваши же с Аврелией платья наряжать? А когда рожать уже сказали?

 - Летом, мама. В самую жару, как меня.

- Ох, намучаешься, дочка.

Мужчины темными тенями качались где-то за пределами пятна света, будто в другой галактике и лишь один подошел ближе.

- Дарисса.

- Не может быть, - замерла мать, глядя Куне поверх плеча, - до чего же похож. Или он? Правда?

Генерал спрятал погоны под широкую форменную куртку, небрежно наброшенную на плечи, но мать не хуже Куны и Аврелии знала каждый изгиб такого знакомого лица. Не разглядела в таком освещении не веснушек, не шрама под бровью, но хозяина сектора перепутать с кем-то невозможно.

- Ваше Превосходство.

- Это я - отец ребенка, дарисса, - Наилий подошел еще ближе, - вы правы, мне стоило прийти раньше.

Наверное, на метеорит, угодивший в крышу барака, мать не отреагировала бы столь остро. Её колотило не то от холода, не от нервного напряжения, а слова она выдавливала с трудом.

- Я рада, если так, - воздух кончился вместе с фразой, и мать судорожно вдохнула, - вы ведь не насовсем её заберете?

- Вы сможете видеться, если захотите, - холодно кивнул Наилий, - но только в присутствии охраны. Я назвал Куну своей и забочусь о её безопасности. А теперь, если вы позволите, мы уедем.

Генерал обнял Куну, выставив вперед плечо как укрепление против неприятеля. Наверное, так бы и увел, но терпеливо ждал ответа.

- Да, конечно, - смутилась мать, отступив назад, - я попрощаться пришла. Звони, дочка, как устроишься.