Город ящеров (СИ) - Багирова Марина - Страница 51

— Я не знаю.

— Не верю. Ты бы этого так просто не оставил. Обычный человек…

— Мы тоже люди, но другие…

— …начинает говорить на ящеррином, понимает вас. Ведёт себя неестественно, в конце концов. Ты бы этого так просто не оставил. Ты должен что-то знать.

— Я и не оставил. Лин, я нанял лучшшших ищеек. С самого начала я замечал за тобой странности. Ты отвечала на вопросы, которые не поизносились вслух, интересовалась местами, которые простых землян всегда оставляли равнодушшшными… Но я пока не знаю, почему это происходит.

«Не знаю» эхом разнеслось по большому, окутанному паром помещению, всколыхнув воду во всех бассейнах.

— То, что ты только что описал… — она засомневалась. Боялась задать вопрос, ответ на который он подготовил заранее. — Руанн… — наклонилась к нему, — могла ли я стать ящеррицей?

Руанн выдохнул.

— Ящеррицами не становятся. Ты либо родилась одной из нас, либо нет.

Судья старался говорить грубо. Хотел, чтобы ни одно сказанное слово не потерялось. Венилакриме должна понять.

— У нас фамилии. Целые фамильные деревья. И если бы ты была одной из нас, твоя связь с фамилией, с родом… Ты бы ощущала эту связь. Они бы чувствовали тебя.

— А если… если у меня нет рода? Если все они умерли?

— Так не бывает. Род — это несколько сотен, а то и тысяч… ящерров. Они бы ощушшщали тебя… И не оставили одну.

Лин отвернулась. Она старалась скрыть разочарование. Всё ещё пыталась не верить.

— У тебя… тоже есть род?

— Да, конечно, — Руанн усмехнулся, — но они все очень далеко.

Руанн чувствовал — Лин интересно. Она хочет продолжить расспросы, и был этому рад. Что угодно — лишь бы не то, о чём они говорили раньше.

— Кроме того, — продолжил он, — если бы ты была ящеррицей, после нашшей встречи ты бы изменилась.

Она посмотрела на него непонимающе.

— То, что вы называете хвостом и серебристым цветом кожи. На самом деле это лишь внешние признаки. Организм меняется изнутри.

Клочья пара почти полностью поглотили комнату. Даже Руанну, любящему высокие температуры, стало неприятно.

— Пошшли отсюда. Становиться слишшком жарко.

Кажется, она не услышала. Тогда он поднялся сам и поставил на ноги её.

— Лин… Ты слышшишь меня?

Девушка вздрогнула. Она посмотрела на него, и этот взгляд пробрал до костей. Судья устыдился грубости, с какой разговаривал.

— Руанн… Я очень одинока. Я… я не понимаю себя… Руанн. Ну помоги же мне!.. Ну неужели, — она всхлипнула, — неужели ты думаешь, меня устроит такое объяснение. Я… я начала подозревать… Руанн, мне страшно!

Её голос сорвался. Она уткнулась в его промокший халат и заревела. Не красиво, не элегантно, не тихо — просто заревела. От неудовлетворённости ответом. От одиночества.

И застала Руанна врасплох. Он не знал, как ей помочь. Начал гладить её по волосам и попытался успокоить бессмысленными фразами:

— Тихо, Лин, не плачь. Всё образуется. Ты привыкнешшь.

Шёпот внутри, очень напоминающий отцовский голос, утверждал, что Руанн всё делает правильно… Но мысли об этом не приносили удовлетворения. Лишь горечь осторожно прислонилась к его спине, не утяжеляя движений, но напоминая: «я здесь, я рядом, помни обо мне».

Лин несчастна. И это его вина.

Глава третья

Вира

Гнездо просыпалось. Солнце медленно всплывало где-то позади величественного Маятника, и на миг могло показаться: светило не сможет победить, оно в этом городе нежеланно — уж слишком прекрасными были искусственные огни.

Но это ощущение исчезало, как только лучи умудрялись отвоевать своё законное право озарять этот удивительный город. Гасли сотни серебристых светодиодов, солнце вступало в законные права.

Вира любила смотреть на Гнездо. Утром оно не казалось ей враждебным, переполненным агрессивными созданиями. Это был город, созданный умными людьми, превосходящими землян по интеллекту; сложный концентрированный механизм, к которому она, Вира, приложила руку.

Этот город поглотил Венилакриме.

Вира отвернулась от окна и вылила остатки чая в раковину. Её движения были отрывисты и поспешны. Подобной прыти не ожидаешь от женщины, внешне приближающейся к пятому десятку.

К Вире подошли люди и начали задавать вопросы, на которые ей пришлось отвечать. Посматривая на всех этих «вопрошающих», Вира пыталась понять, что она чувствует. За время жизни на «Станции 5» она отвыкла принимать важные решения, слишком долго была обычной — в движениях, внешнем виде. Так долго скрывалась, что уже и позабыла, кто она на самом деле.

К чему это её привело? Оказалась в конуре, одинокая, вынужденная сосуществовать с выскочкой-Ярмаком. Станция разгромлена, Венилакриме в плену у ящерра. Рамм-Дасс мёртв, и не на кого свалить вину за случившееся. Старый дурак сам виноват, считал, что ящеррам можно доверять. Можно, но только если ты один из них!

Рамм-Дасс не был одним из них.

Вира заварила себе новую порцию чая, увильнула от очередных, порядком поднадоевших расспросов, и, прихватив горячую чашку, выбралась на крышу.

Старая карга! Какая же она теперь старая карга... Так должны думать все остальные… Правду знают — единицы.

Она опустила люк на место и наконец-то смогла разогнуться. Вдохнуть свежий воздух и ощутить, как в приятной истоме заныли мышцы — они требовали движения.

Вира взглянула на город. Машины едут, летят, ползут, притом синхронно, как будто в воздухе расчерчены невидимые линии. Женщина посмотрела на часы. Через шестнадцать минут — плановая проверка, к этому времени ей надо вернуться обратно в здание.

Если бы она знала, что всё так повернётся… Ещё год назад ситуацию можно было исправить. Один год! Она бы не позволила Лин остаться на «Станции 5». Нет безопасных станций — все они рано или поздно оказываются раскрытыми.

Мысли повернули к ящерру… Сопротивление заинтересовано в Руанне. Они считают его новым, а потому наиболее слабым судьёй. Им кажется, что всё просто. Но Вира-то знает — всё как раз наоборот. Номинальный судья, практически он ставленник Цертамины, и самый опасный ящерр во всем Гнезде.

Она видела его издали. Изменился, конечно, набрался сил, стал ещё более влиятельным. Тогда, много лет назад, он тоже был могуществен, тоже привлекал внимание. Серебряная кровь у него от предков, не зря ящерру её Лин приглянулась — сила липнет к силе.

Вира знала, у Лин пока нет хвоста. Знала также почему. Хотелось засмеяться — какой болезненный удар по самолюбию судьи Руанна, его привлечённая — и не превращается.

Женщина вздохнула. Её дыхание окрасило воздух в серо-серебристый цвет. Холодно.

Вира открыла люк, чтобы спуститься обратно в здание. Она немного взбодрилась при мысли, что сегодня сможет не только увидеть, но и поговорить с Лин.

Уже сегодня.

Спустилась вниз. Неприятно звякнула ржавая крышка.

В прошлый раз всё получилось просто отлично. Лин узнала о предназначении сада. Эта картина создала благоприятную почву для сегодняшнего разговора. Одно дело знать, что её судья на стороне ящерров, и совершенно другое — что он против земных людей. Её Венилакриме…

Вира замерла. Она несколько лет приучала себя называть девочку Лин, но в голове время от времени проскальзывало другое…

Венилакриме — благородная дочь гениального отца.

Наследие предков понемногу брало верх над девушкой. У Лин улучшилось зрение, она двигается по-другому, но главное — ящерр испытал к ней влечение. Да ещё какой ящерр!

Этого Вира предвидеть не могла. Но она знала, как извлечь из ситуации максимум пользы. Вира всегда знала, как из любой ситуации извлечь пользу. Главное — сделать так, чтобы её названная дочь была счастлива.

***

…Время шло. Лин не задавала лишних вопросов, но они вертелись у неё в голове как рой обезумевших пчёл.

Почему Руанн не потрудился запретить гостям выходить в сад во время приёма? Один день! Всего лишь на один день ограничить вседозволенность их породы. Ради той, которую, как сам утверждал, он любит.