Город ящеров (СИ) - Багирова Марина - Страница 86

Трое людей внимательно за мной наблюдали. Ящеррица позволила себе скупую улыбку.

— У вас тяжело протекает период адаптации. Вы месяц были без сознания, не стоит совершать резких движений.

Я переводила взгляд с одного лица на другое.

— Какой адаптации?

Все трое молча переглянулись.

— Венилакриме, вы стали настоящей женщиной. Вы… — улыбка ящеррицы стала шире, — превратились.

Литтия улыбнулась, и у меня возникла необычная мысль: она по-настоящему за меня рада.

— Вам сейчас ещё нельзя… — ящеррица взяла в руки планшетник. — Надо же, у вас прекрасные показатели! Кости будут болеть некоторое время, но это нормально. Месяц-два, и вы поймёте, насколько великолепны новые возможности вашего тела.

— Получается… — я посмотрела на доктора, так как он находился ближе всего. — Получается… Руанн… судья Руанн — мой привлечённый? Он был… был моим влечением?

Улыбка на лицах моих слушателей угасла. Мужчина нахмурился, и я внезапно поняла, что его голос мне знаком — именно его я слышала во время однажды подслушанного разговора между Руанном и доктором.

— Да… судья Руанн предвидел подобное. Я предупреждал его, что ваша запоздалая реакция — следствие моральных барьеров. Но мы не знали, как вывести вас из этого состояния, чтобы вы признали собственное влечение.

— Вы разговаривали… — я пыталась говорить ровно, — разговаривали с ним об этом?

Мне хотелось приподняться, но жгуты не позволяли. Мужчина кивнул, а женщина без слов подошла к изголовью кровати и что-то нажала. Моё положение изменилось — кровать наклонилась под углом, несильно, так, чтобы я смогла осмотреться вокруг и полностью — от головы до пят — увидеть своих собеседников.

— Естественно, — удивился доктор. — Я думал, это вас волнует! Ведь вы жили с ним, значит, подозревали, что он ваш привлечённый…

Бум-бум. Я вспомнила мост. Вспомнила выстрел.

— Это правда? Мне не приснилось? В него стреляли на мосту… Убили…

И едва не добавила: я убила.

Мужчина оглянулся на женщину, а она — на него.

— Достаточно!

На пороге возникла Возница. Одета она была непривычно: без белого фартука, в элегантном коричневом платье с небрежно заколотыми волосами — эдакая идеальная хозяйка. И лишь в прищуренных глазах застыл лёд. Я впервые заметила в её внешности следы восточной крови — прищур глаз выдал предпочтения предков.

— Спасибо, Гамиа, вы можете быть свободны.

Она говорила на земном. Я её понимала, но ответить не могла.

Я осталась с ней в комнате один на один. Мне хотелось спросить о многом, в первую очередь — о случившемся с Руанном. Где-то глубоко, на уровне подсознания, теплилась надежда, что он выжил.

Возница подошла ко мне. Мне стало неуютно, сильнее, чем в присутствии врачей.

— Не бойся, Лин, всё хорошо. Сейчас тебе тяжело говорить… У тебя кожа слишком чувствительна. Ты этого не понимаешь, потому что на антибиотиках и прочей мерзости. Тебе нужна ещё одна неделя, чтобы прийти в себя…

— Руанн, — прошептала я на ящеррином.

Странно, но Возница меня поняла. Она кивнула.

— Мы не можем говорить на ящеррином, но уж сопоставлять слова и их значение я умею. Так что немного, но понимаю.

— Руанн, — опять повторила.

Возница подошла к капельнице и вставила в специальное отверстие новую ампулу. Жёлтая жидкость смешалась с белой. Всё это хлынуло потоком в мою кровь, но меня это совсем не волновало.

— Руанн… Руанн. Что я наделала…

От осознания содеянного хотелось выть. Он был моим привлечённым, а я его убила!

Возница молчала, и внезапно я поняла, что не очень ей нравлюсь. Надо же, она столько времени скрывала от меня истинные чувства, а тут — открылась, показала настоящее лицо.

— Мёртв, — ответила женщина на невысказанный вопрос. — План удался. Судья Руанн мёртв.

Она не могла не понимать, что я сожалею о содеянном поступке. Доказательство: руки, покрытые крупной шелухой, — остатки превращения.

Я заплакала. Правда навалилась в одночасье: на мне смерть человека, которого я любила. И не превращалась я так долго из-за собственной гордыни, потому что не слушала своё сердце, вместо этого доверяла другим и всю жизнь пыталась заслужить их одобрение.

Убила.

Убила…

Я — убила.

Силы медленно покинули меня — подействовала та ампула, которую Возница, не особо таясь, подлила в капельницу.

Руанн — мёртв.

Глава пятнадцатая

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я проснулась снова. Может, час, а может, неделя или месяц, но, открыв глаза, я сразу же взглянула на свои руки. Они были чистые, почти без шрамов, и пахли мёдом.

Та самая комната. Кажется, даже то самое время суток.

У входа появились две служанки, а рядом с ними — два терция. Казалось, они поджидали моего пробуждения прямо за дверью. Терции были одеты в самую обычную одежду, но лица показались мне знакомыми — я их встречала среди охраны Руанна.

Одна из девушек осмотрела меня, заглянула под кровать, отошла в сторону и нажала какую-то кнопку на своём халате. Вскоре в комнате появился мужчина. Его лицо показалось смутно знакомым, доктор… доктор…

— Зовите меня Эрих. Эрих Гамиа… просто Эрих, — он улыбнулся, хотя глаза оставались по-прежнему серьёзными.

— Уберите земных, — скомандовал мужчина.

Девушки ушли, осталось двое терциев, доктор… и я.

— Что вы… задумали?

Тяжело просыпаться и сразу же попадать в водоворот столь неоднозначных событий.

Тем временем Эрих проверил информацию на планшетнике и после этого изрёк:

— Хорошо… — и начал снимать халат, — отвязывайте.

Терции подошли к изголовью кровати и завозились с кодами. Я почувствовала, как два на первый взгляд хилых жгута — шмяк! — разъехались в стороны. Меня освободили.

— В случае опасности держите её, — скомандовал доктор. Сам он стоял на приличном расстоянии от кровати, поближе к двери.

Я удивилась: чего они так боятся? Я одна, ослаблена после болезни, к тому же женщина. Их трое: два терция и один нестарый ящерр — этого априори достаточно, чтобы при желании переломать мне руки-ноги.

Одна нога, другая. Я пошевелила руками и размяла кисти. Приподнялась. Моя кожа как будто бы стала чище, светлее, но никакого серебристого оттенка я не заметила.

Ящеррица… Неужели я стала ящеррицей?

— Не бойтесь, атрофии мышц нет, — заверил мужчина в белом халате.

В тот момент я напоминала себе скользкую змею, которая тянется за собственным хвостом, но никак не может ухватить его.

— Мы позаботились о нормальной жизнедеятельности вашего организма. Как видите, кожа полостью обновилась, стабильный серебристый цвет проявится через несколько дней, может, недель. Все витамины и микроэлементы… Венилакриме?

Эрих понял, что я не реагирую на его слова, и неуверенно посоветовал:

— Может, попробуете встать?

Терции переглянулись и встали в боевые стойки.

Я медленно приняла сидячее положение. Вот одна нога уже чувствует прикосновение к полу. Пальцы, кончики пальцев, затем — вся стопа.

Встала на две ноги… и потеряла равновесие. Тело ощущалось совершено по-другому, оно стало как будто тяжелее и легче одновременно. Позади меня послышался грохот. Я оглянулась и поняла, что кровать разломана на две части… моим хвостом. Именно хвост создавал чувство неравномерного распределения равновесия. Он был как… как третья нога.

Я резко обернулась к доктору… и снова из-за дисбаланса едва не упала. Один из терциев воспользовался моментом и жёстко заломал мне руку. Второй схватил мой хвост и припечатал его к моей же спине — резко. Я помнила — хвост меж позвонков ящерры держат, когда рядом нет опасности.

— Вы должны научиться держать хвост в анабиозной позиции. Пока не получится — будут сложности, — доктор осмотрелся. Подозреваю, он оценивал, есть ли в комнате предметы, которые действительно жалко, если я их вдруг разрушу. — Ну а до тех пор будете всё ломать и крушить, — добавил с весёлым сожалением.