Фиолетовый снег (СИ) - Бердичева Екатерина Павловна - Страница 4

- Так что произошло? Свадьба, пожар, беременность? – лаконично еще раз поинтересовалась я.

- Мариночку с работы уволили. – пожаловалась мама.

- И что она натворила? В постель к боссу запрыгнула на глазах всего коллектива? Или его жена их застала?

- Света, как ты можешь! Марина такая ранимая девочка…- начала мама, - все пытаются ее оклеветать, все ей завидуют!

- А, так все-таки коллектив присутствовал!

- Понимаешь, после таких инсинуаций любая порядочная девушка уйти просто обязана!

- Мама, чего ты хочешь от меня? – прервала я воспевание моральных качеств сестрички.

- Пожалуйста, поговори с Семеном, может, он возьмет ее в свою фирму или куда пристроит? Все-таки она привыкла получать определенный доход, и лучше, если ее примут не просто с улицы, а по знакомству!

- Она, конечно, мне сама позвонить не могла?

- Дочка, ну ты же знаешь, какая она гордая и независимая!

- А заставить тебя меня упрашивать ее гордость не переломилась?

- Нет, это я сама, просто так ее жалко, что сердце болит! – мать прибегла к единственному аргументу, против которого бороться после ухода папы я просто не могла. И она это знала. Смерть отца для меня была страшным ударом. Маринка была маминой дочкой, а я – папиной. Нас интересовали одни и те же события, мы оба любили в зимние выходные кататься с гор на лыжах и санках, летом вместе рассекали на велосипедах и плавали в речке. У нас была одна на двоих жизненная позиция и один характер. Хотя я внешне похожа на маму, а Марина – на отца. Короче, мать применила запрещенный прием, чтобы заставить меня пристроить свою ненаглядную и лучшую в мире девочку.

- Хорошо, - скрепя сердце, пообещала я. – Поговорю с Семеном на выходных.

- Вот и ладно, - засуетилась вокруг меня мать, - тебе, наверное, уже пора?

- Конечно пора. – Поднялась я с табуретки. – Береги себя.

В выходные я поговорила с Семеном, он взял ее телефон и в течение недели обещал с ней побеседовать. Сказал, что у них в юридическом отделе как раз освободилась вакансия. Я облегченно вздохнула и занялась своими текущими делами.

Второй понедельник сентября встретил меня мелким дождем и восторженной Олечкой Александровной. Увидев, что я припарковалась, она поспешила мне навстречу, и тут же схватила меня под руку.

- У нас необыкновенные новости? – спросила я хмуро, раздражаясь на дождь и промокающее пальто.

- Ты видела новенького мальчика в моем классе? – с сияющими глазами сразу выложила она.

- Видела. И что? – заинтересовалась я.

- У нас был классный час, мы с ним побеседовали, он такой милый и обходительный! Ребята избрали его старостой!

- Да-а?

- Девочки так за него голосовали! Даже Дроздова с Петровой не спорила!

- А мальчики? – я посмотрела ей в глаза.

- Часть класса тоже была за! Остальные - за Кузнецова. Ты же знаешь, он старостой у них с пятого класса!

- И ты позволила выбрать Бортникова?

- А что? Он хороший, вежливый мальчик. Настоящий лидер! Он умеет организовывать ребят.

- Ты не забывай, что класс у них выпускной, и им надо заниматься учебой, не отвлекаясь на всякие изменения и разночтения. А при резкой смене лидера возможен конфликт.

- Брось, - обиделась Олечка, - все будет хорошо.

- Ты случайно не знаешь, откуда он у нас появился, весь такой из себя замечательный?

- Знаю, - ответила тут же Олечка, обрадованная тем, что я чего-то не знаю. – Он приехал из Питера. Говорит, отца перевели к нам. Военный, наверное.

Дождь припустил сильнее и последние метры до школы мы уже бежали. Вешая пальто на просушку в учительской раздевалке, вдруг показалось, что по мне мазнул пристальный взгляд серых прозрачных глаз. Я дернулась. Наверное, померещилось.

Уже с понедельника все учителя, пообщавшиеся с Бортниковым, ходили целиком и полностью очарованными его знаниями и безупречно-вежливой манерой поведения. Белая роза, не сбрасывая лепестков, символично стояла посреди учительской. Место его присутствия в школе можно было определить по толпе поклонниц, робко гуляющих в сторонке неподалеку от своего кумира. В воздухе летал запах назревающего конфликта.

Четверг этой же недели начался для меня весьма досадно. Мой муж собирался на работу и, уходя, забыл меня поцеловать на прощание, как он делал всегда, все пять лет нашей с ним совместной жизни. Грядут неприятности, сразу поняла я, и настроение испортилось окончательно, когда я вспомнила про урок в 11-в.

Так случилось, что входя в двери школы, первым на кого наткнулся мой взгляд, был именно Бортников. Он расслабленно стоял у колонны на первом этаже напротив входа и переговаривался с одноклассниками, которых, как магнитом, втягивало в его мощное энергетическое поле. Он сразу меня заметил и слегка улыбнулся. “Урок легким не будет”, - обреченно поняла я. Подходя к двери своего класса, я увидела всю их группу, собравшуюся у дверей. Прозвенел звонок.

- Опаздываете, Светлана Васильевна, - наклонившись ко мне, мягко сказал Иван.

- Звонок существует для учеников. Прошу в класс. – отперла я дверь. Дети быстро прошелестели мимо меня и заняли свои места. Я села за стол, отметила в журнале посещаемость и достала стопку прошлых работ.

- Что хочу вам сказать. Кто-то меня порадовал, как всегда. Кто-то огорчил, тоже как всегда. Дроздова! – та подняла голову. Я продолжила: - Свежий маникюр на руках – вещь, конечно необходимая. Но ты, такая красивая девушка, разве не хотела бы поразить иноземный мир не только своей ослепительной внешностью, но и грамотной речью? Представь, - продолжила стимулировать я ее, - ты прилетаешь с мужем-бизнесменом в Лондон. – Та представила, и улыбка заплясала на ее губах.- Он уехал на переговоры, а ты отправляешься… куда, Наташа? Конечно, в клуб! А там не сможешь даже спросить, где дамская комната… - Все захихикали, Дроздова нахмурила в размышлениях лоб.

- Кузнецов! – обратилась я к свергнутому с пьедестала фавориту, - Неправильные глаголы надо заучивать. Все три формы. А так, все более-менее. – Ободряюще улыбнулась ему, и раздала всем листочки с моими пометками. Когда я начала урок, Бортников демонстративно достал из сумки какую-то книгу и, положив на стол, начал читать. Все начали переглядываться. Я хлопнула ладонью по столу: - Либо внимательно меня слушаем, либо самостоятельное изучение материала. В конце урока проверочная работа.-  Все подравнялись и посмотрели на меня. Кроме Бортникова. Душа Петровой не выдержала первой: - А Ваня книжку читает!

- Параграф первый, прочитать. Упражнение 2. Сделать. – металлическим голосом отозвалась я и подошла к парню. Все уткнулись в учебники.

- Что читаем? – спокойно спросила его. Он мило показал ровные зубы и протянул мне книгу: - Вы, Светлана Васильевна, сами прошлый раз сказали, что меня Вам учить нечему. Я решил самообразовываться.

Я взяла том и открыла заголовок:  Guy de Maupassant “Clair de Lune”. Книга была на французском.

- Не знала, Бортников, что вы любите Мопассана. Обычно его читают девушки. – Вернула я книгу ему.

- А Вы, Светлана Васильевна, не любите? – светлые глаза спокойно смотрели на меня, лишь где-то глубоко внутри их невообразимой прозрачности плясал маленький и нахальный чертенок. – Или не понимаете по-французски?

- Бортников, - я нежно посмотрела на него, -  sit u ne veux pas faire, tu peux partir de la class. Nous nous retrouverons sur les examens. ( Если ты не хочешь заниматься, можешь уйти из класса. Встретимся на экзаменах.- фр.) – повернулась я к нему спиной. “Два - один”, - подпрыгнула маленькая девочка внутри. Бортников закрыл книгу и начал делать задание.

Дальше все пошло как по маслу. Я спрашивала, мне отвечали. Напоследок, перед звонком,  еще раз пробежала по сегодняшней теме урока и задала на дом. Прозвенел долгожданный звонок, я выдохнула, а мальчики и девочки, переговариваясь, потянулись на математику. Следующим у меня был 7-б, в котором был лидером лентяй и оторва Степанов, и посему преподаваемые педагогами дисциплины  у них не считались обязательными не только к запоминанию, но иногда даже и к прослушиванию. Поэтому учительский коллектив в этом классе боролся за каждого, кто хотел и не боялся учиться.