Сделка (ЛП) - Лион Дженнифер - Страница 5

Она потянулась за ключами от машины, и вспомнила:

— Чёрт, машина.

Точно, Слоан сказал, что полиция забрала её. И она вновь вспомнила о мужчине, который помог ей. Как только Кэт увидела врача и узнала, что состояние Келлана улучшилось, Слоан ушёл.

— Возьми мою.

— Что?

— Я сказал, бери мою машину. Ты так устала или отвлеклась?

Да, она задумалась. О мужчине. И она, действительно, устала.

— Не настолько, чтобы забыть, что не могу водить машину с ручной коробкой передач. Как у тебя.

— Это проблема. — Он отпустил ее руку. — Я не хочу, чтобы Кел проснулся в одиночестве, хотя... Дай подумать, может, я отвезу тебя.

Она не хотела, чтобы Кел проснулся один. В конце концов, можно позвонить отцу, но родители будут волноваться, узнав, что произошло сегодня. Они могут решить, что угон произошёл по её глупости и неумению заботиться о себе.

— Я вызову такси. Они безопасны, люди всегда использовали их.

— Ой, не знаю, Кэт.

Она глядела на Келлана и вспоминала, как замешкалась, когда нужна была её помощь. Она больше не хотела быть той испуганной женщиной. Не хотела быть слабой.

Подойдя к Диего, она сказала:

— Все будет хорошо. Я напишу тебе, когда приеду домой.

У неё получится.

***

Слоан смотрел в окно, в темноту. На больничной кровати позади него тяжело дышал Дрейк Вог, кажущийся старше своих пятидесяти с лишним лет. Слоан созвал специалистов со всей страны, но все они говорили одно. От трех до шести месяцев.

Его наставник проигрывал самый большой бой в своей жизни. И деньги Слоана были здесь бессильны. Подняв руку, он потёр свой несколько раз сломанный нос.

— Почти два часа ночи. Ты стоишь там уже больше часа.

Слоан повернулся к лежащему мужчине. Дрейк отбросил одеяло, показав больничную рубашку, которая едва прикрывала его когда-то мощные ноги, теперь напоминающие тонкие веточки.

— Лучше спросить, почему ты не спишь.

Он дежурил в этой палате уже много раз, и Дрейк ни разу не просыпался.

— Набирался сил, чтобы встать и уложить тебя на лопатки столько раз, сколько понадобится, чтобы ты рассказал, что тебя беспокоит.

Слоан подошел и расслаблено опустился на стул.

— Только после тебя, старик.

Воспоминания хлынули на него, вызвав боль. С обычной болью он мог бороться, но эта боль... Не тот случай. Он бы не был так угрюм, а просто нашёл бы больше врачей — люди ведь побеждают рак.

— Конечно, — сказал Дрейк, — но они всадили в меня эти провода.

— Нашёл оправдание.

Дрейк взял пульт, включил свет и поднял кровать.

— Выкладывай, Майклс.

Он знал, что Дрейк измотан тяжёлой болезнью, что было видно невооружённым взглядом, но Слоан всё ещё видел перед собой человека, который четырнадцать лет назад поднял его на два метра и кинул в стену, а затем потащил на маты и заставил излить свой гнев.

Когда Дрейк положил Слоана в лужу его собственного пота и крови, то сказал:

— Либо ты управляешь насилием, или оно управляет тобой. Выбирай.

Слоан до сих пор помнил те слова. Но сейчас ему нужно было успокоить мужчину, который ждал, что ему изольют душу. Не желая говорить о Кэт, Слоан выбрал тему, близкую сердцу Дрейка.

— Это Айзек, наш боец из программы «Наставник». Один парень сказал мне, что он убегает из школы и ищет подработки. — Дрейк был наставником Айзека до болезни и теперь Слоан заменял его, таким образом получив в ученики трёх ребят. Но Айзек никак не мог привыкнуть к перемене.

— Что случилось? Он ранен?

— Нет, — заверил Слоан, и почувствовал, как прошлое затянуло его.

Ему было тринадцать, когда он начал искать работу, чтобы продержаться, пока его мать не нашла себе очередного «очаровательного хренового принца».

— С ним всё в порядке. Но Айзека и его бабушку выселяют.

— Исправь это.

— Само собой. Мой человек уже достал всю информацию. Мы оплатим аренду до конца года. Но, черт, я не могу связаться с пацаном. Он или его бабушка должны были связаться со мной.

— Чёрт, вытащи, наконец, голову из задницы. Эти ребята отверженные. Общественности насрать на них. Они не верят словам. Только действиям. — И Дрейк добавил: — Заболев, я бросил его. Как и все остальные.

Уродливая реальность в словах наставника, переплетенная с его собственной беспомощностью, изматывала душу.

— Слушай, я привезу его завтра. Поговори с ним: как держаться в школе, на улице. — Слоан знал улицы слишком хорошо, ту деградацию и голод, которые лишили мальчика души.

Дрейк кивнул.

— Мне нужно поддерживать общение с пацаном. — Его взгляд стал острее. — А теперь скажи правду. Почему ты ошиваешься в моей палате и мешаешь мне мечтать о горячих сестричках и нежных обтираниях мочалкой.

Слоан нахмурился.

— Мужик, я не хочу знать, что тебе снится.

На лице собеседника мелькнула улыбка.

— Если ты не начнешь говорить, я буду описывать свои сны. Детально.

Слоан поморщился.

— Женщина и ее друг подверглись нападению двух автоугонщиков сегодня вечером. У одного из них был нож.

Дрейк потянулся к тумбочке, взял кувшин и налил воды в пластиковый стаканчик.

— Не вижу проблемы. Два отморозка, один нож. Это легче разминки.

— Женщина. Она показалась мне знакомой, но я не мог понять откуда, пока она не назвалась. Я видел её десять лет назад, когда был мойщиком посуды в загородном клубе. Это была вечеринка в честь её шестнадцатилетия.

Дрейк медленно опустил стакан, но ничего не сказал.

— У неё было все. Любящие богатые родители. Огромные вечеринки. Я ненавидел её. — Он знал, что это неправильно, но до сих пор помнил, как наблюдал за ней из кухни. Он не помнил её платье и остального, но помнил её глаза — огромные, ясные зелено-голубые, но совершенно бесхитростные. — Я ненавидел ее за то, что она жила совершенной жизнью.

— А Сара была мертва.

— Да.

Он изменился, стал непрошибаемым человеком, но сегодня вечером Кэт перевернула что-то в нем. Но что? И почему теперь?

— Она изменилась.

— С годами всегда так происходит. Такова жизнь.

Но та женщина, которую он видел сегодня, была не похожа на ту девочку, которую он помнил. Он ненавидел ту девочку, но не женщину? Она заинтриговала его. Пробудила в нём что-то. Он должен узнать больше о ней.

 Слоан попытался объяснить.

— Тогда я был никем, а она — принцессой, звездой. И сегодня вечером…

 — ...ты доминировал, как и всегда. А она?

 — Принесла торт. Стояла у стены, выглядывала из-за колонны. Наблюдала. Потом исчезла на кухне. — Что произошло, что произошли такие перемены?

— Пряталась?

— Она изменилась. И да, пряталась. Хотя в ее волосах все так же есть розовые пряди.

Ему они понравились. Он хотел развязать ленту, сдерживающую её волосы, и запустить в них руки. Очень сильно хотел.

В ней соединились противоречия. Робкие женщины не красят прядки в такой цвет и не прогоняют его. Он вспомнил, как она пыталась отгородиться от него, выставив перед собой сумку. И она поступила также в зале.

— Она станет проблемой. А сейчас я должен сосредоточиться.

— Отвлечься. Вот в чём ты точно нуждаешься.

— Фостер выйдет через несколько дней. Я ждал этого четырнадцать лет и не могу отвлекаться. Даже если это сине-зелёные глаза и розовые прядки. — Он должен держаться подальше от этой манящей слабости.

Дрейк посмотрел ему в глаза.

— За жизнь надо платить, Слоан.

— Чертовски верно сказано. Пора и Ли Фостеру заплатить.

— Осмотрись, сынок, а то закончишь так же. Один.

— Я не позволю тебе умереть. — Слоан произнес это с той же холодной решимостью, с которой выиграл чемпионат и построил свою компанию.

— А смерти плевать позволишь ты или нет. Ты упускаешь главное. Видишь ли ты здесь плачущую женщину? Да хоть кого-нибудь?

Слоан скрестил руки на груди.

— Мужик, ты же бабник. Женщины не доверяли тебе.

— У меня было время переосмыслить свою жизнь, и знаешь, это отстой. Я сделал выбор, и этот единственный поступок перечеркнул всё. Это ждёт и тебя.