Оккупация (СИ) - Пекальчук Владимир Мирославович - Страница 53

В конце совещания вспомнили и про Тантиэль, а также про то, что неплохо бы теперь сравнить ее показания с итогами совещания. В место ее содержания направились все тот же генерал, с ним еще четыре человека и Альтинг. Я, в общем-то, и сам собирался поинтересоваться ее нынешней судьбой, потому преспокойно двинулся следом за ними. В какой-то мере, она моя ученица, пусть, может быть, и бывшая, к тому же одно абсолютно точно: если бы не Тантиэль, даже в самом-самом-самом лучшем случае мне пришлось бы окунуться в отстойник.

Мы попали в комнату для допросов, с зеркальной стеной, прозрачной в одном направлении. По ту сторону за столом сидела Тантиэль, вольготно забросив ногу на ногу, и потягивала из чашки что-то горячее, параллельно вещая что-то нескольким сидящим офицерам и паре стоящих младших чинов. Судя по ее весьма самодовольной физиономии, она ощущает себя как минимум звездой дня.

Мои догадки подтвердил майор, который вышел для доклада генералу с лицом мрачнее тучи.

— Майор, вы чем-то расстроены? — насторожился Дюранг.

— Слабо сказано, сэр. Она, можно сказать, в карман нам высморкалась… Я давно не испытывал такого унижения. Она знает все. Вот буквально — все. Все, что мы считали своими секретами и государственной военной тайной — для нее не секреты и не тайна. Она знает, как работает наша контрразведка, она знает поименно всех руководителей высшего звена и разведки, и контрразведки, и службы безопасности на момент начала вторжения, знает, как мы ищем шпионов и потенциально враждебных агентов, знает, как обойти все наши ухищрения. У них в Кортании сеть агентов-кортанцев, убежденных, что работают на нашу службу безопасности. На нашу! А мы даже не подозревали о таком размахе под самым нашим носом… У них вагон осведомителей, опять же убежденных, что помогают партизанам и нашей разведке. Причем везде. Они знают всю нашу сеть, и все время пичкали нас искусно слитой дезой. Да мои парни просто упарились, пытаясь просчитать, как свартальвы постоянно оказываются большими силами то тут, то там, а на самом деле нам просто сливали дезинформацию. Причем знаете что тут самое обидное? Темноухие не поимели с этой дезы никаких ощутимых преимуществ, они просто издевались над нами ради того, чтобы поиздеваться… Ну а теперь мы потеряли связь с несколькими десятками агентов — никаких сомнений, что они были схвачены, как только эта лахудра сбежала к нам, чтобы мы не успели вывести наших людей из-под удара!

— Ладно, майор, сделайте перерыв на кофе, — сказал Дюранг, — а пока мы с нею пообщаемся.

Заходя в комнату, Альтинг обернулся:

— Да, кстати, майор, за языком следите. Судя по плачевности дел в вашем ведомстве, я готов держать пари, что через годик вы будете говорить этой «лахудре» «так точно» и «слушаюсь», при условии, что она вас не уволит как безнадежного…

Майор побагровел так, что я начал всерьез опасаться за его самочувствие. Пришлось немного успокоить.

— Смотрите на это проще… Если у врага оружие лучше нашего — разумно использовать трофейное, когда это возможно…

— Нет, ну вы слышали, а?! — возмутился он. — Да на кой ляд мы вообще воюем с ними, если у нас теперь будут свартальвы заправлять?!!

— Вы были когда-нибудь в гостях у знатных Домов Аквилонии, майор?

— Нет. А при чем тут?..

— А я в прошлом аквилонский дворянин и кое-чего насмотрелся. Как вам такая картина: заходит ко мне утречком свартальв-тренер, служащий моему деду, и сбрасывает меня с кровати.

— Да он совсем оборзел?!

— Есть немного.

— Постойте… Где-то я вас уже видел…В газете или по телевизору… Вы случайно не тот мастер, который учил всю полицию Гиаты и отправил лорда-инспектора в больницу?

Я кивнул:

— Вот видите, вы меня знаете в лицо, потому что я, будучи единичкой, прославился, избивая боевых магов высоких уровней. Это во многом заслуга именно того самого свартальва, который нахально переворачивал мою кровать по утрам. Пару раз я был на волосок от смерти, и меня спасала именно его наука. И светлые альвы, к слову, ничуть не лучше темных. Альв-целитель вполне может позволить себе выставить из медпункта главу Дома, которому служит, хотя бедняга просто хотел навестить свою больную дочь. Они получают баснословные гонорары и при этом считают, что делают людям, которым служат, огромную услугу… Это я к тому, что если есть возможность использовать чужие таланты на благо себе или государству, то так надо делать, и если при этом придется мириться с выпендрежом талантливых индивидуумов — ну, ведь это же небольшая цена за независимость и свободу целой страны?

— Так-то вы правы, но все же… Этот тип, с которым вы пришли, меня просто бесит своей наглостью…

— Не переживайте на этот счет. Я преподам ему пару уроков хорошего поведения, только попозже, а пока у всех нас есть дела поважнее чьих-то дурных манер, не так ли?

— Это точно!

Уходя, я остановился и обернулся к нему:

— И да, кстати. При всех своих успехах на разведывательном поприще, темноухие целиком и полностью прохлопали своими ушами целых четыре тонны тротила, которыми я средь бела дня датацентр подорвал. Так что не все так плохо, как может казаться, свартальвы тоже не безупречны. Хохотали-веселились, водя вас за нос, но упустили такую пакость под своим собственным.

Майор ухмыльнулся:

— Точно. Самоуверенность — крайне вредное качество, и мы им это еще разъясним.

Наше с Горди житье-бытье в недрах Реданских гор протекало довольно-таки спокойно. Днем мы поднимались на поверхность ради горных прогулок на свежем воздухе, и до нашего слуха ни разу не долетел даже отзвук войны. Ни стрельбы, ни удаленной канонады — ничего. Война шла либо очень далеко, либо на «тихой волне», причем, как я узнал от более осведомленных обитателей, второе оказалось вернее. Свартальвы основательно окопались вокруг двух крупнейших городов, но при этом даже снизили активность своих и так не особо деятельных патрулей и пикетов. Еще за неделю до подрыва датацентра начала намечаться тенденция к ослаблению контроля за удаленными территориями, теперь же она стала очевидной для всех, кто имел доступ к оперативно-тактической информации.

По правде говоря, это ставило в тупик не только меня, но и куда более искушенных стратегов. С одной стороны, все выглядело так, словно свартальвы действительно не планируют цепляться за захваченные территории руками, ногами и зубами. Но при этом оставалось неясным, почему они все еще сидят в столице и Гиате.

Но еще сильнее с толку всех сбивала необъяснимая пассивность командования оккупантов. Главный стратег, разработавший всю операцию, перебежал к врагу, но свартальвы продолжают вести себя, как ни в чем не бывало. С места базирования танковой части перегнали восемь танков в Гиату и шесть в столицу, но остальные сто шесть продолжали оставаться на месте, равно как и надувные, которые, теоретически, уже никого не могли обмануть.

Определенный свет на события пролили донесения из города: вкруг руин датацентра начались работы по разбору завалов, причем в на скорую руку организованном концлагере оказались преимущественно схваченные агенты подполья. Свартальвы всерьез рассчитывали извлечь что-то из руин, попутно все фирмы, торгующие информационными технологиями, были ограблены, а все выпущенные мною инженеры, как я и предсказывал — схвачены и вывезены, причем вместе со своими семьями. Исчезли также и некоторые другие люди, имеющие отношение к информационным сетям и технологиям.

Одновременно с этим свартальвы организовали вокруг порта четыре круглосуточных «детских сада», куда свезли детей из ближайших детсадов вместе с воспитателями и прочим персоналом. «Садики» были обнесены сеточным забором и хорошо охранялись. Охрана не препятствовала родителям навещать детей, но пресекла все предпринятые попытки тайно вывезти их оттуда. Еще одним новшеством стал захват заложников из семей наиболее уважаемых граждан города, исключительно малых детей и женщин, а на всех зданиях, занятых оккупантами, появились детальные списки, поименно и с фотографиями, кто именно находится там «в гостях».