Я в моей голове (СИ) - Савелов Сергей Владимирович - Страница 2

   Город разделен рекой. На нашей стороне железнодорожный вокзал со всей ему сопутствующей инфраструктурой. Поселки - Сельхозтехника, Дружба (в народе "Тещин", застроен в основном неблагоустроенными частными домами или стандартными домами на 4 семьи, как у меня с удобствами на улице), Заводской (наш), Северный. Множество предприятий, самое крупное Машиностроительный завод, где трудятся мои родители - мать инженером-конструктором в конструкторском бюро и отец, как уже упоминал, мастером сварочного цеха и многие жители этих поселков и города.

   Завод занимает огромную территорию и располагается через дорогу от бараков. А через забор от моего барака (в наше окно виден) городской растворный узел (так называемая в народе - Бетонная). Так что я живу при постоянном шуме завода и рокота тракторов и экскаваторов за окном. Рядом с заводом расположена городская ТЭЦ с высокой трубой (лазили в детстве), отапливает наш поселок и благоустроенный микрорайон города. Возле Северного поселка довольно крупный железобетонный комбинат. Есть еще на нашей стороне нефтебаза, асфальтовый завод, автотранспортное предприятие, завод сухого молока, нефтебаза, ряд более мелких предприятий, складов, хранилищ, гаражей и прочих объектов, где есть возможность развернуться мальчишеской фантазии для игр и проказ. Всё это городская окраина, за которой уже расположено множество пригородных деревень. Вся молодежь этой территории училась или учится в моей средней школе.

   Выхожу на перекресток, за которым стройка жилого пятиэтажного благоустроенного дома, в котором мои родители должны получить свою отдельную квартиру. Этот дом один из самых первых в городе начали строить по развернувшейся в стране хрущевской программе жилищного строительства. К сожалению, родителям, как заслуженным работникам завода выделили квартиру в этом первом, в городе строившемся доме для работников завода. Но по каким-то причинам, как в пословице - первый блин пошел комом, так и первый строившийся дом, превратился в долгострой. Начали строительство, когда я пошел в первый класс и я, проходя мимо в школу, пытался представить, как я буду жить в благоустроенной квартире. Но закончили строительство тогда, когда я уже учился в военном училище, т.е. долгих 10 лет. Только в первом курсантском отпуске я смог оценить преимущества отдельного благоустроенного жилья. А дома, которые заложили значительно позже, уже заселены, в том числе многими моими друзьями детства, знакомыми и одноклассниками.

   Дальше прохожу Заводской сквер, засаженный тополями, с асфальтированными дорожками, скамейками, летней эстрадой (скоро на субботнике, наверное, снова придется убирать его). А дальше территория моей школы.

   Конечно, со своими размышлениями на урок я опоздал. Поднялся на свой 3-тий этаж. Слава богу - история, учительница Мария Яковлевна нормальная. Протискиваюсь в дверь:

   - Прошу прощение за опоздание, разрешите присутствовать? (ну вот опять привычка из будущей армейской службы "разрешите"). Так и буду постоянно палиться. Надо повнимательнее следить за "базаром".

   - Надеюсь причина опоздания уважительная?

   - Несомненно. - Замечаю скрытую улыбку, знаю, Яковлевна ко мне относится хорошо, да и вообще добрая и незлопамятная. Обошлось. Естественно об истинной причине молчу, а врать чувствую как-то унизительно.

   Прохожу на свое место. Сижу на третьей парте в третьем ряду у окна со своим школьным другом Юркой Филонским по прозвищу Фил. Он живет в Тещином поселке и учится со мной с первого класса, но сошлись мы с ним только в 9-м классе. Считаю своим самым близким другом в это время. Не знаю, как теперь у меня с ним сложатся теперь отношения с послезнанием.

   В 90-е Юрка сошел с ума (та самая шизофрения). Сначала периодические приступы с последующим лечением и реабилитацией, короткий промежуток на воле под присмотром психиатра, потом снова обострение и клиника, и так много раз. Потом инвалидность и постоянное пребывание в психушке. Среди знакомых выдвигались разные версии о причинах Юркиного заболевания: кто-то утверждает про плохую наследственность, кто-то винит бизнес и нервотрепки связанные с ним. А в школе он был силен в математике и других точных науках и всегда учился хорошо, в отличие от меня.

   До 8-го класса включительно я учился кое-как и всегда числился в отъявленных хулиганах. Даже кто-то из взрослых прочил мне зону в будущем. После окончания восьмилетки я не был против пойти в городское ПТУ, где учились или собирались учиться мои многие друзья и знакомые из тех, кто еще не сел на малолетку. Ни зона, ни ПТУ меня не пугали. Категорически против ПТУ была только моя мама - инженер-конструктор. Только она меня видела с высшим образованием. И врачом. Против высшего образования я тогда не возражал тоже, но профессию я хотел бы более мужскую. Я зачитывался книгами о войне, армии, детективами про сыщиков, сотрудников КГБ. Поэтому на приписной комиссии в военкомате, когда меня спросили - кем я хочу стать, я сказал сотрудником милиции. В ответ меня уведомили, что военкомат в милицию не направляет, а вот если я хочу стать офицером МВД, то меня могут направить по окончании средней школы в училище МВД. А после его окончания меня ждет служба во внутренних войсках. Служба вертухаем меня совершенно не привлекала и мы на собеседовании сошлись просто на учебе в военном училище. Время выбора военной специальности еще было.

   По окончании 8-ми классов вдруг выяснилось, что из 3-х классов будет формироваться только один девятый класс. Потому из-за моей плохой репутации у школьной администрации и низких отметок в свидетельстве о восьмилетнем образовании места в девятом классе этой школы мне не было. Можно конечно было подать документы в другую среднюю школу города, но мать куда-то ходила, с кем то ругалась, кого то просила и в результате ее активности меня все-таки зачислили в сборный 9-й класс моей школы. Вся эта возня меня не цепляла, мне было все равно. Когда я оказался в девятом классе и у меня появились какие-то планы на будущее, я решил взяться за учебу и изменить свое поведение в школе и вне ее. Стал добросовестно учить уроки, делать домашние задания, порой засиживаясь до 2-х - 3-х часов ночи. Даже заново учил программы 7-8 классов. Теперь учителя удивлялись моим ответам на уроках, им не приходилось теперь "натягивать" мне тройки. А некоторые просто не верили, что я сам мог решать какие либо задачи самостоятельно, ведь я сидел за одной партой с Юркой Филонским, да и жили недалеко друг от друга, а он был силен в точных науках, даже являлся участником городских школьных олимпиад. Директор школы, который был первым противником зачисления меня в девятый класс его школы, видя такие изменения со мной, сначала засунул меня в какой-то Совет старшеклассников, а когда я вступил в комсомол, то меня безальтернативно избрали председателем комсомольской организации школы. Моя репутация "правильного" пацана, способного постоять за себя заставляла даже старших ребят минимум не цеплять меня, но в большинстве случаев держаться со мной, как с равным.

   Между тем уроки шли один за другим, особо меня не напрягая. На некоторых уроках я вылезал за счет выученного накануне материала, а на истории и литературе за счет более широких знаний мог дать фору учителям. Конечно, благоразумно не высовывался. При ведении записей обнаружил, что почерк практически не изменился, но чувствую, что могу писать быстрее, только моторика руки подводит. Непривычно и непонятно. Зато для ускорения записи я стал стараться сокращать слова по будущей привычке для скорописи. Все-таки будущие привычные навыки и умения усваиваются мной нынешним.

   В общем, я решил не спеша обдумать свои новые способности и решить, как мне этим наиболее рациональнее распорядиться.

   Все-таки среди сверстников на переменах я не смог заставить себя вести как прежде. Что-то меня не вставляло беситься так, как раньше, запрыгнуть и проехать на ком-то, дать пинка или подзатыльник разыгравшемуся младшему. А на большой перемене я не стал участвовать в спринтерском забеге в школьную столовую, как прежде.