Выбери любимый жанр

Дети Горного Клана (СИ) - Давыдов Григорий Андреевич - Страница 41


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

41

Мальчику ещё пришло в голову - как это никто раньше не прознал про такое место? В сказки про то, что Воронью улицу все обходят стороной он не верил. Решит кто-нибудь срезать путь - и срежет, кто ему помешает? А то что опасно, так когда это кого останавливало? Все же думают, что с кем угодно, только не с ним. Да и даже если допустить, что все не местные просто-напросто не напорются на такое место, затерянное средь переулков, так ведь другие, не к шайке Широкого принадлежащие, разве не прознают?

Ответ анонимности подобного места пришёл к нему сразу же, как тот соизволил вскинуть голову вверх, обратив внимание на еле заметный шорох. Там, на крыше, мелькнула какая-то тень в капюшоне, и сразу же, впрочем, исчезла. Рик понятливо кивнул. Даже если кто чужой сюда придёт - с ним тут же расправятся те, кого поставили это место охранять. Возможно, даже тех, кто уже шагал по этой Дороге... такие ей наверняка цену знают и будут отстаивать её, в случае чего, до конца. Потому что эта песочница - для детей Широкой Кости, в ней только он их растит, только он им здесь нужные знания в голову вбивает.

Шустрый некоторое время ничего не говорил, ожидая, пока пройдёт момент впечатления от увиденного, а затем, решив, что нужно и меру знать, хлопнул Рика по плечу, обведя рукой эту полосу препятствий, и стал тыкать поочерёдно в удаляющиеся зарубки:

- "Ученик", "Старший ученик", - начал перечислять он. - "Начинающий Подмастерье", "Подмастерье", "Старший Подмастерье", "Ловкач", "Мастер". Все ступени Дороги Невзгод. Если присмотришься, то заметишь, что последняя отметка стоит намного дальше остальных. Мастерами становятся совсем немногие, из тех, кто сейчас в городе - только Зоркий, Рыба, да я. Есть несколько Ловкачей, море Подмастерьев. Но, поверь мне, до Подмастерья дослужиться - это ещё попотеть надо, просто у Широкого политика такая - пока хотя бы не Начинающий, в серьёзные дела не возьмёт. А серьёзные дела - серьёзные деньги, много более серьёзные чем у всякого ширпотреба. Вот ты - ширпотреб! - рассмеялся Шустрый, тыкнув ученика в грудь. На что мальчик лишь насупился:

- Меня Широкий телохранителем сделал...

- О! - притворно удивился Шустрый. - А мы что, уже разговариваем?! Прогре-е-есс! Слушай, Клыкастый, ты раньше времени не радуйся. Широкий тебе сказал кем ты можешь стать - разные вещи, согласись? Пока по Дороге хотя бы до Ловкача не пройдёшь - хрен тебе, а не место телохранителя. Ты вот сможешь, например, поймать летящий в Широкого ядовитый дротик? Или разрубить стрелу на лету? А убить человека так, чтобы тот продолжил шагать себе, пока на ближайшем повороте до него наконец не дойдёт, что он умер? Мастера всё это могут. И даже некоторые Ловкачи, но... Ты, Клыкастый, пока Широкого сможешь спасти разве что от брошенного в него яблока, и то... - Рик не заметил, когда Шустрый вытащил из-за пояса нож и метнул прямо ему в голову. Благо, тот просвистел совсем рядом с виском и с треском вонзился в заборные доски в двух шагах за спиной. - ...если яблоко буду кидать я, у тебя никаких шансов.

Рик даже забыл возмутиться по поводу его настоящего имени, застыв истуканом и приложив немало усилий чтобы просто повернуть голову - убедиться, что увиденное им - не сон. Да, действительно - нож торчит из доски, значит, Шустрый действительно кидал его... Как? Как он не заметил этого, пока смертоносное оружие не оказалось у самой его головы?!

- Научи... - выдохнул он, как заворожённый уставившись на всё ещё по инерции трясущуюся рукоять ножа.

- Научу.

Учеником он стал в тот же день. Это оказалось не сложно - просто следовало не оступившись допрыгать по широким - почти в размер ноги - кольям метра три, подобное смог бы сделать любой деревенский мальчишка, наловчившись в детстве перепрыгивать с ветки на ветку, наслаждаясь любимой забавой - лазаньем по деревьям. Но "Старший ученик", до которого Рик самонадеянно решил добраться сразу же, без передышки, оказался для него недоступен: он задел какую-то леску, и спрятанная в ближайшей стенке на туго натянутой верёвке дубинка снесла охнувшего мальчика с Дороги, чуть не сломав тому грудину и рёбра - падая, он лишь каким-то чудом умудрился извернуться и упасть в проблеск между кольями, ничего себе не поломав. Попытки добиться большего продолжались весь остаток дня, но всё чего он успел добиться - это множество синяков, обида за собственное неумение и раскатистый смех наблюдавшего за его потугами Шустрого.

В тот день (Или, вернее, уже ночь) он забрал из загона трясущихся голых рабов, чуть ли не падающих ниц и не лобызающих его сапоги - им-то уже пообещали, что завтра весь остаток будет продан Храмовникам. Их он поселил в выданной ему Широким комнатушке в каком-то более похожем на сарай, нежели на сносный дом покошенном здании, а сам решил снимать дешёвую комнату в пропахшем перегаром и заселяемом в основном крысами трактире - жить с теми, кто теперь принадлежал ему и мог в любой момент перерезать своему недавнему спасителю горло он не собирался. Но подобное не оплачивалось Широким, и потому Рик платил из своего собственного кармана - Шустрый выдал ему деньги на первый месяц. Немного, но сносно для того, чтобы спокойно и сыто прожить этот самый месяц. Проблема была лишь в одном - он собирался всё это потратить в первые же дни.

Для начала он купил всему остатку одежду - недорогую, потрёпанную, больше похожую на тряпки, которыми кое-как прикрывались каторжники, дабы не смущать надсмотрщиков голыми задами, но всё ж таки лучше, чем ходить в чём мать родила. Он знал, что те не сядут ему на шею и не свесят ножки - проходили уже. Каждый из бывших рабов помнил, чем окончился прошлый раз...

Встала проблема с содержанием девятнадцати человек. Обратившись к Шустрому, мальчик получил лишь пожимание плечами и такие слова: "Твой остаток - ты им и занимайся".

Поэтому он сам начал их кормить. Но не так, как кормит заботливый родитель, или добродушный булочник, кинувший из сочувствия буханку хлеба беспризорнику. Он кормил их скорее как дрессировщик собак, награждающий своего питомца куском мяса, если тот выполнил команду "сидеть", или "лежать". Но в их случае выполнения подобных команд было недостаточно. Рик решил так: каждый день после Дороги Невзгод он не будет валиться от усталости спать и ждать завтрашнего дня, а погонит туда уже свой остаток - показывать и требовать того же, что ему показывал и требовал Шустрый. И в первые же дни приучил всех: если выполнил требуемое плохо - ляжешь спать голодным. Хорошо - получишь буханку хлеба и кусок мяса. Отлично - всё то же, но в двойном объёме. Правда, двойной объём редко кто получал. Не без гордости Рик замечал, что никто из остатка не может даже отдалённо сделать того же что и он. Но стимул в виде еды и некой непонятной им, призрачной, но защиты со стороны "Господина Клыкастого" позволяли каждому из остатка постоянно вставать, охая и ахая от очередных ушибов, и снова становиться на ненавидимую Дорогу...

Рик стал замечать ещё кое-что. Что-то, что он не продумал в своей, казалось бы, такой простой и логичной системе: один из его остатка начал сачковать. Причём тот, на кого он сначала возлагал большие надежды - тот самый паренёк, что ещё на пути в Химельн во время раздела пищи высказал возмущение и которого пришлось усмирять радикальными методами. Он был большим и крепким - покрепче остальных - и при этом не неуклюжим, как подобает здоровяку, а, наоборот, гибким и ловким, что было заметно по его движениям и походке, но всё-таки не добрался даже до "ученика", а во время ночных занятий с оружием только пару раз умудрялся вонзить нож в стену - что уж там говорить о попадании в мишень! Из этого следовало, что еды он не получал, а при этом - смотрите-ка - ходит довольный, румяный...

Стало понятно в чём дело, когда один из остатка - тот, что был пониже остальных ростом и у?же в плечах - пришёл с синяком под глазом, осунувшийся и... похудевший. Хотя Рик успел приметить его, как одного из самых трудолюбивых и, в связи с этим, делающих успехи - уж не ему то голодать.

41
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело