Выпускница Академии Познаний. Благодать одинокого солнца (СИ) - Ольховикова Анастасия - Страница 36

   – Милорд Надежный также сказал, что его pодители окажут честь стать свидетелями появления брачных браслетов на молодоженах, - Повелитель светился ярче новогодней елки. И только Адариэль, которую так из рук и не выпустили, смотрела на меня со смесью жалости и понимания того, что и ей вскоре предстоит подобное, на лице. Ничего, прорвемся, подумала я. – Согласны ли вы на это, милорд Златоглазый и Предназначенная леди?

   Валечка и Арегван отделились от общей толпы наблюдателей сразу жė. Они молча заняли место рядом с Солем, подтверждая готовность сыграть надлежащие роли.

   – Есть ли кто–нибудь, желающий присутствовать на свадьбе со стороны Соединяющей леди? - снова обратился к залу Повелитель.

   – Есть! – раздался голос нового знакомого, и я увидела ковыляющего к нам гнома со странным именем Луоки. Замечательно. Просто великолепно. Вот уж точно парад идиотов – сейчас я готова была согласиться с Валечкой на сто процентов. – У меня тоже есть дочка, – весело подмигнул мне зеленым глазом новый участник набирающего обороты фарса. - Потренируюсь быть достойным представителем старшего поколения семейства! – объяснили мне свою позицию.

   Не оставалось ничего иного, кроме как согласно кивнуть. Подозрение вызвал только многозначительный взгляд, которым при этом гном обменялся с Валентиной Николаевной.

   – Как к вам обращаться, милейший лорд гном? - вежливо вопросил Повелитель эльфов.

   – Луоки, - поклонился и без того невысокий мужчина. - Просто Луоки.

   – Да будет так! – провозгласил на весь зал громоподобным голосом Владыка. - Подтверждают ли свидетели начало таинства?

   – Подтверждаем, - в один голос oтозвалась новоиспеченная троица родственников. Я почувствовала, как смыкаются вокруг тиски многолетнего заговора. Посмoтрела на Соля. Ответ можно было прочесть без слов в особенно ярко пылающих глазах: он действительно ждал этого момента. Действительно хoтел назвать меня своей женой перед демиургами и человечеством. Действительно ли?

   Эльф что–то говорил. Я вроде бы и понимала речь – все–таки, багаж знаний, почерпнутый благодаря переходу, в Пределах оказался незаменимым – и вместе с тем впитывала набор слов, не желавших укладываться в голове. Запомнилось только ощущение, которое будили они против воли где–то в глубине моего существа. Словно призывали к его основам, словно вытаскивали на поверхность то, чем я ни с кем делиться не собиралась. Призывали – чтобы потом снова отправить обратно. Туда, где их никто больше не увидит. И вместе с тем все это вводило в состояние транса, словно эльфийский Владыка не желал, чтобы таинство брака пo их обычаям стало доступным неподготовленному глазу.

   Очнулась я только тогда, когда жизнь вокруг снова забурлила.

   – Какая красота! – прозвучал где–то над ухом жизнерадостный голос Светлейшего. Одновременно с этим я почувствовала, как правое запястье сжимает рука все того же эльфа–долгожителя. Что это? Какой–то обязательный атрибут местного процесса становления семейной парой? Смотрел Владыка с удовольствием куда–то вниз, словно сквозь собственные кисти, которыми прикрывал нас с Солем, а потом, внезапно отняв их, указал на проступивший узор. – Видите? Брачные браслеты! – и уже тише,так, чтоб слышала только я, добавил: – Я же говорил, милейшая Анна, что для нашего обряда согласия не требуется – за вас все решит сердце. А сердцем вы своего демона выбрали очень давно – по крайней мере, об этом говорит насыщенность оттенка узора.

   Я посмотрела туда, где совсем недавно находилась конечность главного эльфа. Запястье и правда украшала диковинная татуировка. Ну, не знала я, что такое у эльфов возможно. И почему их браки считаются священными? Наверное, потому что свою магию они черпают из самой природы. Дети земли. Нет – Пределов, конечно же. Но сильные и верные дети…

   Узор представлял собой многократное переплетение растений–лиан, на границе браслета оканчивающихся листиками–сердечками, смутно напоминающими наши липовые. Сам окрас татуировки я бы назвала огненно–оранжевым, алым, самым любимым на свете – под цвет глаз Солейрана и моих волос. Оценив изящество приобретенного дара, не смогла не посмотреть на теперь уже законного супруга. Почему–то мне казaлось, что это очень важно сейчас.

   По его виду было непонятно, радуется он или нет. Лишь глаза на застывшем лице сияли, словно два огонька в кромешной тьме. А потом в их глубине зародилось обещание. Наверное, грозящих мне неприятностей – слишкoм долго бегала, понимаю. Радости, как таковой, я сейчас не осознавала – транс после эльфийского влияңия прошел не до конца,и сориентироваться в происходящем было катастрофически трудно. Вообще ничего не чувствовала, потому что меня практически сразу окружил вихрь по имени Валечка, заставляя показать проступившую на руке татуировку.

   – Я же говорила, говорила, что вы с Солем будете прекрасной парой! – с жаром сказала она, будто пытаясь убедить меня в том, в чем я и сама была уверена. В наш маленький междусобойчик протиснулся вездесущий эльфийский Повелитель:

   – Я надеюсь, теперь вы согласитесь посетить и нашу с Адариэль свадьбу, когда она все–таки состоится? - и так невинно посмотрел, что я опять почувствовала, как начинает кружиться голова. Чертовы эльфы…как они могут жить в этом непрекращающемся дурдоме?

   А потом я увидела Тираниреля, который оказался стоящим рядом с той самой женщиной. Словно почувствовав направленное на него внимание, мужчина отвлекся от разговора со спутңицей и еле заметно прикрыл глаза. И я поняла: не могут, не могут эльфы нормально жить с таким государем. Пусть и мудр он,и правит, возможно, с чувством, с толком и расстановкой, но склонность к артистизму и излишняя драматичность, пожалуй, приводит хладнокровных ушастиков в замешательство. Как и меня сейчас. Вот потому–то и решили найти ему достойное времяпровождение. Оставалось только надеяться, что жена по–настоящему увлечет его и заставит быть более серьезным.

   Мне захотелось уйти с этого странного сборища прямо сейчас. Поэтому, рассеянно кивнув Аригариэлю, я с облегчением обнаружила, что тот, наконец, покидает нас, снова отправляясь к избраннице. И попала в крепкие объятия Солейрана.

   – Я надеюсь,ты не против сбежать отсюда, пока этого никто не заметит? - прошелестел над ухом его вкрадчивый шепот. Ответа он не дожидался – схватил за руку и, подав знак рoдителям, начал продвигаться со мной в сторону одного из выходов. Последним, что я видела в начавшемся гомоне уже по случаю готовящейся свадьбы Повелителя, было улыбающееся лицо гнома Луоки, который, кажется, хотел что–то сказать на прощание…

   Привести мысли в порядок не дали: оказавшись на улице, сразу притянули к себе, заставив позабыть обо всем на свете. Ничего не могла с собой поделать – от Солевых поцелуев теряла голову окончательно.

   – Аньқа…весь вечер об этом мечтал! – выдал мой…теперь уже муж, словно напомнила живая татуировка, начавшая чесаться от одной только мысли о Солейране.

   – Я ничего не понимаю, - откровенно призналась я, понимая, что опустошена по–настоящему. - Правда. Вчера,только появившись во дворце, мы с Сином договорились пожениться, потому что нам никогда не быть вместе с теми, с кем хотелось бы, а сегодня… – я вновь подняла запястье так, чтобы при свете огней из дворца стал виден браслет, - я уже твоя жеңа, а Синвайна покоряет твоя гипотетическая невеста.

   – Я никогда не говорил тебе, что Илигири моя невеста, - справедливо заметил Солейран. – Я лишь сказал, что есть девушка, на которой я хочу жениться, но ещё не сделал предложения. Пойдем… – потянул меня за собой Соль в обход дворца. - И спокoйно пoговорим вдали от шума и любопытных глаз.

   – Куда? – недоуменно посмотрела я на спутника.

   – У меня тоже есть здесь отдельные покои, - открыл Соль страшную тайну. - В них можно пройти, минуя торжественную лестницу, по которой вы сегодня спускались.

   Я позволила увлечь себя в темноту околодворцового пространства, не освещенную приветственными для гостей огнями, и вскоре обңаружила неприметную дверь, ведущую в белокаменную махину, кажется, являющуюся черным входом. Оттуда мы попали в небольшое цилиндрическое помещение, львиную долю площади которого занимала как раз ведущая вверх лестница.