Лигранд. Империя рабства (СИ) - Белобородов Владимир Михайлович - Страница 55

Деревню всё-таки сожгли. Как и предполагал Рут, там уже никого не было. Это оказывается частое тут явление, когда деревне рассчитываться нечем, они срываются с обжитого места и уходят в леса, чтобы расчёт живой силой, то есть ими же самими, не взяли. На следующий год, их, конечно, снова найдут, так как земля слухами полнится, но они скажут, что слыхом не слыхивали о той деревне, и заплатят налог только за текущий год. А то и снова уйдут. Говорят, тут полно таких кочевых деревень.

Как только вернулся карательный отряд, сотни стали готовиться к выступлению в обратный путь.

— Держи, — Шрам присел рядом, протягивая деревянную плошку с кашей.

— Спасибо, — принял я у него посуду.

Есть было жутко неудобно — кандалы мешали. Но я за две десятины приноровился. Приходилось подводить кандалы под подбородок, ставить на них посудину придерживая рукой, а второй, движением кисти, брать кашу лопаткой и отправлять в рот.

— Гривый, там, у Хлипкого, вино пьют, — намекнул Шрам стражнику.

— Он мне не нальёт.

— А вдруг?

Гривый, молодой парнишка с торчащим вихром, за что и получил своё прозвище, покосился на Шрама. Затем встал с полена, на котором сидел и отошёл к соседнему дереву, как бы проверить будущих рабов, закованных, как и я, в кандалы — четверых селян и селянку — женщину лет сорока. Их забрали из одной деревни за неуплату налогов. У них, пожалуй, положение было похуже моего — меня хоть кормили более-менее нормально, в отличие от них. Хотя опять как хуже... они однозначно уже знали свою судьбу, а вот я....

— Чего думаешь? — Шрам, глядя на суматоху в лагере, вертел в руках ветку.

— Да тут, куда не кинь, всюду клин.

— Интересные слова, — усмехнулся воин. — И всё же?

— Тебе думаю знать не надо. Чувствую себя рабом, — кивнул я на своих соседей, чтобы перевести разговор со щекотливой темы.

Рассказывать Шраму о своих планах я не хотел — меньше знает — спокойней спит. Да и потом чуть что, ему будет проще сказать, что ничего не знал.

— Да мы все здесь рабы, — философски заметил Шрам. — Да и не только здесь. Северяне вон молодцы — свободный народ.

— Я вижу, — покосился я на соседнее дерево.

— Ну, так за всё своя плата. У них был выбор — могли всем селом уйти.

— Мне то не рассказывай про выбор.

Мы помолчали некоторое время. Вернее Шрам просто помолчал, а я был занят поеданием непритязательной пищи, в виде пустой каши.

— Как погрузимся, — нарушил тишину Шрам, — я скажу, где узел с твоими доспехами. Туда же мешок круп положу, лук, да ещё кой чего по мелочи. Жеребца твоего Рут сегодня забрал, сказал, на время перехода лошади нужны. Отстоять не удалось. Уж извиняй. Ротимур сказал, у него тоже хороший конь.

— За доспех и крупы спасибо. А вот лук не надо — я не умею, — ответил я на совсем даже непрозрачный намёк воина.

— Всё забываю, что ты из знати. Знаешь, Лигранд, не похож ты на сына грандзона. Те как звери... а ты другой. И деревню палить не стал, и девку ту, взять не дал.

— Всё ещё злитесь?

Был у нас в одном из рейдов случай, когда в селе отдавали налог не скопом за всё поселение, а каждый двор за себя. Ну и у одного из мужиков не хватило шкур рассчитаться. Вернее мытари посчитали стоимость того что он отдал так, чтобы не хватило — очень уж у того дочь была симпатичная. Соответственно ему было предложено два варианта — либо дочь отдать под весь десяток, либо дочь в рабство, что собственно кончилось бы тем же. Взятие налоговой недоимки производили в сарае. Меня уведомили уже по факту договорённости — Ильнаса прислали. Вовремя я не успел, но своим не дал насиловать. Мытаря прямо без штанов выкинул на улицу. Десяток тогда дней десять со мной сквозь зубы разговаривал. Мытарь вообще доложить грозился. Хотя куда докладывать — самому бы палок дали.

— Нет, парни бурчат, конечно, до сих пор — красива была зараза, но зла не держат. Только и ты словно девица непочатая мнёшься — и хочется замуж, и дать не могу. И десятник вроде, и клинок не выну.

Воин замолчал на пару минут. Была в нём какая-то усталость в тот момент.

— Ладно, пойду я. Гривый вон мнётся, — Шрам взял из моих рук пустую плошку.

— Давай. Нашим привет.

— Ладно.

Когда Шрам ушёл, вспомнилась та девчушка. Правда, очень красивая. Пока тогда своих разгонял, крамольная мысль воспользоваться проскочила. Эх... Что мы за народ — мужики. К спине палки приближаются, причём во всех смыслах, а перед глазами юбки мелькают.

Караван выдвинулся на следующий день. Ещё через десятину на "бочку" где я восседал, перекочевал тюк с моими вещами. Благо, что лошадь была отдана под поклажи воинских, и никто не контролировал, что на ней везут. С десяток раз, пока мы ехали по территории Северных земель, на караван нападали звери, но поскольку меня везли почти в "голове", где охрана каравана была усиленной, то до меня магические животины добраться не смогли. Ну а уже когда мы вступили на территорию перешейка между океаном и орочьими степями, я вздохнул с облегчением — один из этапов квеста на выживание, пройден.

Основной проблемой теперь стали кандалы. Я был почти уверен, что смог, гоняя магию из запястья в запястье, размягчить укрепление деревянного украшения моих рук. По крайней мере, мои длинные нестриженые ногти оставляли уже на дереве след, чего раньше не было. Только вот в моём деле была важна каждая мелочь и "почти" меня никак даже не устраивало. Ещё у деда мне попадалась книга с описанием действия живой магии на неживые предметы, но на тот момент я был настолько слаб магически, что даже вникать не стал, предпочитая изучение воздействие магии на организм. Теперь бы рад был, только, кто бы научил.

— Зеленомордых чего-то не видно, — произнёс седой воин, шедший рядом с моей лошадью.

— Соскучился что ли? Нет и не надо, — ответил ему мужик зим тридцати — тридцати пяти.

— Дурень. Раз их нет, то что-то задумали. Так бы всё равно на кого-то нарвались. Они здесь постоянно крутятся. А сейчас... тихо уж очень. Встретят вот с того холма, даже построиться не успеем.

— Нее, там только что наш разъезд был.

— То-то и оно, что был. Ты заметил, что сразу с холма едут сотнику докладываться. Не к добру это всё.... Гляди, так к вечеру за древко браться придётся.

Я тоже обратил на этот интересный факт внимание. Если раньше разъезды осмотрев округу подавали знак рукой что всё в порядке, то теперь зачастую кто-то ехал докладываться сотникам. Причём пару раз после таких докладов караван останавливался чуть ли не на час.

Орки были не дураки. Далеко не дураки. Началось всё во время переправы через небольшую лениво текущую реку. Рут вроде сделал всё правильно. Сначала мы остановились перед бродом раскинувшимся несколько шире остальных основного русла, и разъезды проверили лес на противоположенном берегу. Затем, разослав разъезды на стражу, на тот берег переправились арбалетчики, и копейщики, вставшие в круг оцепления на сравнительно небольшой поляне. И только потом началась переправа. Ошибка была одна — основной руководящий состав, то есть оба наших сотника, переправлялись вместе, причём из-за узкого брода без бокового охранения. Когда они достигли середины, вальяжно раскинувшейся в этом месте реки, из ветвей склонившегося прямо к воде одинокого дерева ниже по течению, вылетели четыре стрелы. Моего "скакуна" как раз готовили к переправе, поэтому я прекрасно рассмотрел эту сцену. Не знаю, куда попала стрела Руту, но он практически сразу мешком свалился с лошади. Второй сотник оказался везучее — стрелы срикошетили от доспеха. Но, везение на этом закончилось. Стрелы второго залпа, были направлены только на него. Воины личной охраны, ехавшие впереди, немного не успели прикрыть щитами. Одна стрела впилась в бедро сотнику, а вторая, воткнувшись в круп жеребца, заставила его встать на дыбы. Раненый сотник не удержался и полетел вниз. Но, запутавшись в стремени, потащился, рассекая воду, за обезумевшей лошадью. Буквально вылетевшая из кустов лодка с четырьмя машущими вёслами бугаями в это время уже отдалялась от брода.