Вторая мировая война. (Часть I, тома 1-2) - Спенсер-Черчилль Уинстон - Страница 115

• Предыдущая
• 115/176
• Следующая

Наряду с этим Рейно как будто был преисполнен решимости продолжать сражаться, а генерал де Голль, участвовавший вместе с ним в совещании, высказывался за продолжение партизанских военных действий. Он был молод и энергичен и произвел на меня весьма благоприятное впечатление. Я считал вероятным, что в случае краха нынешнего фронта Рейно предложит ему взять на себя командование. Адмирал Дарлан также заявил, что он никогда не сдаст французский флот неприятелю: в крайнем случае он отправит флот в Канаду, хотя это предложение могут отклонить французские политические деятели.

Было ясно, что организованное сопротивление Франции близится к концу и что сейчас заканчивается одна из глав истории нынешней войны. Французы, возможно, будут какими-то средствами продолжать борьбу. Возможно, будет существовать даже два французских правительства: одно — заключившее мир и другое — организовавшее сопротивление с территорий французских колоний, продолжая войну на море с помощью французского флота, а во Франции — с помощью партизан. Преждевременно было говорить что-либо определенное. Хотя в течение какого-то периода нам, возможно, все еще придется кое-что отправлять для поддержки во Францию, мы должны сейчас сосредоточить наши главные усилия на обороне нашего острова.

Тот, кто будет читать эти страницы в предстоящие годы, должен понимать, как густа и непроницаема завеса неизвестного. Теперь, в свете позднейших событий, легко установить, чего мы не знали или по поводу чего мы слишком тревожились, в чем мы проявляли беззаботность и в чем неповоротливость. На протяжении двух месяцев нас дважды застигли полностью врасплох. Захват Норвегии и прорыв у Седана со всеми вытекающими отсюда последствиями показали убийственную силу германской инициативы. Что еще есть у них в запасе — подготовленное и разработанное до мельчайших деталей? Обрушатся ли они внезапно, как гром среди ясного неба, с новым оружием, точными планами и превосходящей силой на наш почти совершенно не оснащенный и безоружный остров в каком-либо из десятка или пары десятков возможных пунктов высадки десанта? Или же они направятся в Ирландию? Очень глуп будет тот, кто, несмотря на всю ясность и уверенность своего мышления, не посчитается с какой-либо возможностью, против которой следует принять меры.

Я всегда был уверен, что мы должны победить, и тем не менее всегда меня подталкивала обстановка, и я был очень рад, что имел возможность проводить свои взгляды в жизнь. День 6 июня был для меня днем активной и небесплодной работы. Записки, продиктованные мною утром, когда я лежал в постели и мысленно обозревал мрачный горизонт, показывают разнообразие вопросов, по которым необходимо было давать указания.

Во-первых, я обратился к министру снабжения (Герберту Моррисону) с просьбой представить отчет о различных приспособлениях, связанных с нашими ракетами и взрывателями мгновенного действия, используемыми против самолетов; в этой области был достигнут некоторый прогресс. Я обратился также к министру авиационной промышленности (лорду Бивербруку) с просьбой представлять еженедельные доклады о конструировании и производстве автоматических прицелов для бомбометания, радиопеленгаторов для низких высот и локаторов. Я сделал это для того, чтобы обратить внимание этих двух новых министров и их огромных министерств на вопросы, которыми я уже давно особенно интересовался. Я попросил военно-морское министерство временно передать истребительной авиации по крайней мере 50 обученных и полуобученных пилотов. Впоследствии 55 пилотов действительно приняли участие в великой воздушной битве. Я просил разработать план ударов по Италии путем воздушных налетов на Турин и Милан в случае, если она вступит в войну против нас. Я предложил военному министерству представить планы формирования голландской бригады в соответствии с желанием находившегося в изгнании голландского правительства, а также просил министра иностранных дел ускорить признание бельгийского правительства, независимого от короля, находившегося в плену, в качестве единственной законной бельгийской власти, а также принять меры к поощрению мобилизации в Югославии в качестве контрмеры против итальянских угроз. Я просил, чтобы аэродромы в Бардуфоссе и Скаарнландсе, которые мы построили в районе Нарвика и которые должны были в ближайшее время покинуть, были бы приведены в негодность на возможно более длительный срок с помощью зарытых там бомб замедленного действия. Я вспомнил, как эффективно немцы таким методом помешали нам в 1918 году пользоваться железными дорогами после того, как они окончательно отступили. Увы! Бомб замедленного действия в сколько-нибудь значительном количестве у нас не было.

Ввиду угрозы военных действий со стороны Италии меня беспокоил тот факт, что в гавани Мальты для ремонта находилось много кораблей. Я написал длинное распоряжение министру снабжения о рубке леса и производстве лесоматериалов в метрополии. Это был один из важнейших методов сокращения объема нашего импорта. К тому же предстоял длительный период, в течение которого мы не могли получать лес из Норвегии.

Я стремился иметь больше регулярных войск для воссоздания и расширения армии. Войны не выигрываются с помощью героической милиции.

Это было время, когда вся Англия работала, боролась всеми силами и была объединена, как никогда. Мужчины и женщины работали у станков и машин на предприятиях, пока не падали от истощения, и тогда приходилось приказывать им отправляться домой в то время, как их рабочие места занимались следующей сменой, приходившей раньше времени. Все мужчины и многие женщины горели желанием иметь оружие. Кабинет и правительство были тесно спаяны узами, память о которых все еще дорога всем. Народ, казалось, был совершенно свободен от чувства страха, и его представителями в парламенте владело то же настроение. В отличие от Франции, мы не находились под немецким игом.

Ничто так не волнует англичанина, как угроза вторжения, которого в Англии не знали на протяжении тысячелетия. Широкие массы народа были преисполнены решимости победить или умереть. Совершенно не было необходимости поднимать их дух с помощью ораторского искусства. Слушая меня, они были рады, что я выражаю их чувства и обосновываю то, что они намереваются или пытаются сделать. Единственное разногласие было с теми, кто желал сделать больше, чем возможно, и кто полагал, что безумием можно добиться более действенных результатов.

Ввиду нашего решения отправить обратно во Францию единственные две хорошо вооруженные дивизии стало еще более необходимым принять все возможные меры к обороне острова от прямого нападения. Самая непосредственная опасность, очевидно, заключалась в парашютных десантах и, что еще хуже, в высадке сравнительно небольших, но весьма подвижных немецких танковых сил, которые могли расчленить и дезорганизовать нашу оборону, как они это сделали, устремившись на Францию.

В эти дни я опасался больше всего высадки немецких танков на наш берег. Поскольку меня привлекала идея высадки танков на их побережье, я, естественно, полагал, что у них может быть такое же намерение. У нас почти не было противотанковых пушек и боеприпасов и даже обыкновенной полевой артиллерии. О том, до чего мы дошли, готовясь отразить эту опасность, свидетельствует следующий инцидент. Я посетил наше побережье в заливе Сен-Маргарет, вблизи Дувра. Бригадный генерал сообщил мне, что в его бригаде имеются всего три противотанковые пушки, прикрывающие четыре или пять миль этой весьма угрожаемой береговой линии обороны. Он заявил, что имеет только по шесть снарядов на пушку, и спросил меня слегка вызывающим тоном, правильно ли он поступит, разрешив своим людям сделать выстрел для практики с тем, чтобы они по крайней мере знали, как работает орудие. Я ответил, что мы не можем позволить себе расходовать снаряды «для практики» и что огонь нужно открывать в последний момент с самой близкой дистанции.

• Предыдущая
• 115/176
• Следующая