Вторая мировая война. (Часть I, тома 1-2) - Спенсер-Черчилль Уинстон - Страница 164
- Предыдущая
- 164/176
- Следующая
Итальянская армия маршала Грациани, в то время насчитывавшая более 80 тысяч человек, перейдя египетскую границу, расположилась на фронте в 50 миль целым рядом укрепленных лагерей, отделенных друг от друга большими расстояниями, не поддерживающих взаимно друг друга и не имеющих глубокой обороны. Между правым флангом противника в Софафи и ближайшим лагерем в Нибейва был разрыв более чем в 20 миль. План заключался в том, чтобы совершить прыжок сквозь эту брешь, а затем, повернув в сторону моря, последовательно атаковать лагерь в Нибейва и группу лагерей в Туммаре с запада, то есть с тыла. Тем временем лагерь в Софафи и прибрежный лагерь в Мейктила надо было сковать небольшими силами. Для этого предполагалось использовать 7-ю бронетанковую и индийскую 4-ю дивизии, достигшие полного состава, и английскую 16-ю пехотную бригаду вместе со сводной частью гарнизона Мерса-Матрух. Этот план был сопряжен с большим риском, но также сулил и блестящие перспективы. Риск состоял в том, что мы бросали все наши лучшие силы в центр расположения противника после 70-мильного марша, совершаемого в течение двух ночей подряд через открытую пустыню при угрозе, что днем наши войска могли быть обнаружены и атакованы с воздуха. Помимо того, нужно было тщательно рассчитать снабжение продовольствием и горючим, и нарушение графика имело бы самые серьезные последствия.
Но игра стоила свеч. Выход нашего авангарда на побережье в районе Бакбак или куда-нибудь поблизости перерезал бы коммуникации трех четвертей армии маршала Грациани. Неожиданно атакованные с тыла, они могли оказаться вынуждены в результате ожесточенных боев пойти на массовую капитуляцию. В таком случае итальянский фронт был бы окончательно сломлен. Если бы их лучшие войска были взяты в плен или уничтожены, у них не осталось бы сил, способных противостоять нашему дальнейшему наступлению; они не смогли бы также провести и организованное отступление к Триполи по прибрежной дороге протяжением в сотни миль.
Такова была та глубокая тайна, которую генералы обсуждали с военным министром. Вот что они не хотели передавать по телеграфу. Мы все были в восторге. Я мурлыкал от удовольствия. Эту операцию стоило предпринять. Тут же было решено при условии согласия начальников штабов и военного кабинета немедленно санкционировать и предоставить всяческую возможную поддержку этому блестящему предприятию и добиться, чтобы оно занимало первостепенное место во всех наших расчетах, среди наших многочисленных потребностей, чтобы для него выделялись в первую очередь наши скудные ресурсы.
Эти предложения должным порядком были доведены до сведения военного кабинета. Я был готов сам изложить план или поручить кому-нибудь это сделать. Но когда мои коллеги узнали, что генералы, находящиеся в Египте, и начальники штабов вполне согласны со мной и с Иденом, они заявили, что не желают знать подробности плана, что чем меньше людей будет осведомлено о них, тем лучше, и что они от всей души одобряют общую наступательную политику. Такую позицию военный кабинет занимал в нескольких важных случаях, и я отмечаю это здесь, дабы в будущем в случае возникновения таких же опасных и трудных условий это могло послужить примером.
Итальянский флот никак не реагировал на занятие нами Крита. Но адмирал Кэннингхэм уже некоторое время горел желанием нанести удар возросшими силами своей военно-морской авиации по главной базе итальянского флота в Таранто. Удар был нанесен 11 ноября и явился завершением ряда прекрасно согласованных операций, в ходе которых Мальта получила войска, а в Александрию прибыли новые подкрепления, в том числе линкор «Бархэм», два крейсера и три эсминца. Таранто расположен на итальянском «каблуке» в 320 милях от Мальты. Его великолепная гавань имела прекрасную оборону против всех современных видов нападения. Прибытие на Мальту нескольких быстроходных разведывательных самолетов дало нам возможность обнаружить нашу жертву. Английский план состоял в том, чтобы направить против Таранто самолеты с авианосца «Илластриес» двумя волнами; первая волна должна была состоять из двенадцати, а вторая из девяти машин, причем одиннадцати самолетам предстояло сбросить торпеды, а остальным — бомбы или осветительные ракеты. Самолеты поднялись с авианосца «Илластриес», находившегося в 170 милях от Таранто, вскоре после наступления темноты. Целый час бушевала битва, итальянские корабли были объяты пламенем и получили сильные повреждения. Несмотря на сильный зенитный огонь, были сбиты только два наших самолета, а остальные благополучно возвратились на «Илластриес».
Этим одним ударом было решительно изменено соотношение военно-морских сил на Средиземном море. Аэросъемка показала, что три линкора, в том числе новый линкор «Литторио», были торпедированы, было зарегистрировано попадание в крейсер, и большой ущерб был причинен докам. Половина итальянского линейного флота была выведена из строя, по крайней мере, на шесть месяцев, и морская авиация могла ликовать по поводу того, что своим доблестным подвигом она использовала одну из исключительных возможностей, представившихся ей.
Иронический оттенок этому событию придало то обстоятельство, что в тот же самый день итальянская авиация по повелению Муссолини приняла участие в воздушном налете на Англию. Итальянские бомбардировщики в сопровождении почти 60 истребителей пытались бомбардировать транспорты союзников на реке Медуэй. Они были перехвачены нашими истребителями, и восемь итальянских бомбардировщиков и пять истребителей было сбито. Это была их первая и последняя попытка вмешательства в наши внутренние дела. Итальянские летчики могли бы найти себе лучшее применение, защищая свой флот в Таранто.
Премьер-министр — генералу Уэйвеллу
26 ноября 1940 года
«Сведения, поступающие отовсюду, должно быть, убедили Вас в значении операции „Компас“ для всего положения на Среднем Востоке, в том числе на Балканах и в Турции, для позиции французов в Северной Африке, для позиции Испании, которая сейчас колеблется, для Италии, находящейся сейчас в плачевном положении, и вообще для всего хода войны. Не будучи настроен чрезмерно оптимистически, я все же не могу скрыть чувства уверенности и надежды; я убежден, что риск, с которым всегда сопряжены великие дела, вполне оправдан…
Трудно поверить, что Гитлер не будет вынужден прийти на помощь своему партнеру, и, возможно, Германия уже разрабатывает планы наступления через Болгарию в Салоники. Из нескольких источников мы имеем сведения, что немцы не одобряют авантюры Муссолини и что они склонны предоставить ему самому расплачиваться за нее. Именно это и заставляет меня все больше подозревать, что сейчас готовится нечто скверное, о чем мы скоро узнаем. Каждый день отсрочки нам на руку. Вполне возможно, что операция «Компас» сама по себе определит действия Югославии и Турции, и так или иначе в случае успеха мы сможем дать Турции гораздо более веские заверения в нашей поддержке в ближайшее время, чем мы это могли сделать до сих пор. Можно даже предвидеть вероятность того, что центр тяжести на Среднем Востоке внезапно передвинется из Египта на Балканы и из Каира в Константинополь».
Премьер-министр — министру иностранных дел
26 ноября 1940 года
«Я предлагаю следующее нашему послу в Турции: мы изложили Вам различные доводы за и против вмешательства Турции, выдвинутые штабными офицерами, докладывавшими этот вопрос, но мы не хотим оставлять Вас в сомнении относительно нашей собственной точки зрения и наших инструкций для Вас.
Мы хотим, чтобы Турция вступила в войну как можно скорее. Мы не настаиваем, чтобы она приняла какие-то особые меры для оказания помощи грекам, помимо разъяснения Болгарии, что всякое продвижение немцев через Болгарию для нападения на Грецию или враждебное выступление самой Болгарии против Греции сейчас же повлечет за собой объявление войны Турцией. Мы хотели бы, чтобы Турция и Югославия теперь же проконсультировались друг с другом в целях подготовки, если это возможно, совместного предупреждения Болгарии и Германии для опубликования при первых же признаках германского продвижения к Болгарии. В случае если германские войска будут переброшены через Болгарию при помощи последней или без таковой, было бы важно, чтобы Турция сразу же вступила в войну. Если она не сделает этого, она окажется в абсолютном одиночестве, Балканские страны будут проглочены одна за другой, а мы не в силах будем помочь ей. Вы можете упомянуть, что к лету 1941 года мы надеемся иметь пятнадцать дивизий на Среднем Востоке, а к концу года почти двадцать пять. Мы не сомневаемся в своей способности нанести поражение Италии в Африке.
Я рассчитываю, что вы сообщите мне о том, что многие сотни жителей Крита заняты на работах по укреплению обороны и расширению и усовершенствованию аэродромов».
Генералу Исмею для комитета начальников штабов
1 декабря 1940 года
«…Я хочу отметить следующее соображение общего порядка: то обстоятельство, что мы сейчас закрепились в заливе Суда, дает основание чувствовать себя спокойнее насчет Мальты. Пока наш флот стоит или может стоять в заливе Суда, совершенно невероятно, чтобы крупные силы противника пытались высадиться на Мальте, которую мы уже укрепили танками и орудиями, переброшенными со Среднего Востока… Обладание заливом Суда произвело огромные изменения на Средиземном море».
- Предыдущая
- 164/176
- Следующая
