Вышибалы (СИ) - Базов Вячеслав - Страница 48

— Ты мог сейчас умереть. Просто сменив тело. Оно могло быть уже мёртвым.

— Я не специально, — чуть насупившись, оправдался Тим, глядя в сторону. Акроссу казалось, что это уже достойная перемена, прошлый Тим послал бы, прежде чем отвечать.

— Получается, это работает так же, как если бы мы возвращались в штаб? — предположил Акросс, удерживаясь от попыток ткнуть Тима куда-нибудь, где ещё вчера были раны.

— И получается, что на тебе оно не сработает, — уже бодрее прикинул Барс. — А впрочем, точно мы не узнаем, пока не поэкспериментируем. Ну-ка, я сменюсь, а вы врежьте мне чем-нибудь потяжелее.

— Да ладно, — отступая от него, подняв руки, скороговоркой затараторил Акросс. — А если не сработает? А если так может только Тим, это ж он у нас бессмертный. А если мы слишком сильно тебя…

— Сейчас тело игровое? — откуда-то сбоку поинтересовался Тим. Барс, не поворачиваясь к нему, отмахнулся:

— Да.

И, всё ещё наступая на Акросса, получил такой сильный удар в затылок от Тима, что даже хрустнуло.

— Ну вашу ж мать, — сквозь зубы проворчал Виктор, когда они убедились, что Барс, вернувшийся в прежнее тело, жив и здоров. — Сейчас ментов вызовут и будете им рассказывать, какие вы тут экспериментаторы.

— Не вызовут, — веско сказал Тим, и по тону его Виктор почувствовал, что Тим намного раньше него понял, что людям лень спасти тебя даже ничего им не стоящим звонком.

— Тим просто так и остался мстительной сволочью, и решил отыграться за то, что чуть раньше взялся оправдываться передо мной, — проныл Барс, держась за затылок, на котором даже шишки не вскочило. — Ты ведь знал, да?

— Знал что? — насторожился Акросс, которому послышалось в этом тоне что-то важное, о чём он обязан был знать.

— Что это больно, — проворчал Барс, как бы не чувствуя под этим открытием никакой глобальности выводов. Начиная с того, что вчера Тима почти вскрыли живьём и заканчивая тем, что драться это им помогало, но не защищало от всей той боли, что ждёт, когда их поймают.

Акросс напрягся, когда со спины к нему подошёл Виктор, присматриваясь, морщась как от боли, глядя в его затылок, и уже раздумывая не попросить ли Тима.

— Ты сам предложил, — пожал плечами Тим, и по этому безразличному жесту было понятно, что угрызения совести его сейчас не мучали. — Теперь давай ещё раз игровое тело. Посмотрим, пробита ли у него голова.

— Не хочу, — вдруг капризно заявил Барс, отвернувшись, и только теперь заметил, как пристально в затылок своего игрового тела смотрел Виктор, и как нервничал в ожидании притихший Акросс. — Эй, ты погоди. У тебя два тела и что-то мне подсказывает, что в случае чего ни одно из них не восстановится.

Тим молча отщипнул кусок от лавки, взял руку Акросса и, глядя ему в глаза, острым концом как иголкой коснулся ладони.

— Он чувствует, — выдохнул Виктор. — А вот я — нет…

— Восстановится он или нет, проверять не будем. Во-первых, что-то мне подсказывает, что нет, а во-вторых, если милицию и не вызовут, то за клуб мазохистов точно примут.

— Как может быть, что он боль чувствует, а ты — нет? Разве вы не одно и то же? — нахмурившись, спросил Тим. Рука Акросса, всё ещё в его, перевернулась ладонью вниз, сжалась неодобрительно, на грани боли.

— Что ты, Тим, — негромко проговорил Акросс, глядя не в лицо, а на их руки. — Мы не одно и то же. Не надо ровнять меня с этим слабаком.

Виктор смотрел в сторону, не возражая. По сути именно он эти слова и говорил, и как относиться к ним теперь было совсем не понятно. Конечно, игровой Акросс так же силён, как в игре. А тот, что за его спиной, даже духом ему уступал, что уж говорить о физической силе. И Тим кивнул, соглашаясь и для себя принимая, что настоящий Акросс просто должен следовать за этим человеком. Настоящий не бросил бы команду даже на день. И, приняв для себя это разделение, в чём-то лицемерное, прежде всего к самому себе, Тим простил его в тот первый и последний раз, который мог себе позволить.

— Так что ты там говорил? — напомнил Барс, садясь напротив на корточки.

— Что тебе надо снова игровое тело вернуть, чтобы мы убедились, что оно целое, — за капитана ответил Тим, забрав у Акросса свою руку.

— Это я помню. А Акросс что до нас донести пытался?

— Нам нужно найти Вегу, — Акросс улыбнулся, понимая, что его слушали внимательнее, чем Виктора. И всё же Виктор — кукловод, без которого нельзя. — Глупо предполагать, что раз мы все здесь, в этом мире, то Вега в каком-то другом.

— Что там Легион говорил про лежачих? Я сначала думал, он её как бесполезную девушку жалеет, но вряд ли, — прикинув, согласился Барс.

— Вега не из тех, кто останется в штабе, пока нас убивают, — внезапно согласился Тим. — К тому же… Она верит в нас и слишком любит Акросса чтобы не прийти.

— Что, если она просто не знала, что нужно идти на крышу. И не знает, как нас найти. Она может быть в большой опасности, — прикинул Акросс.

— Это вряд ли. Легион тогда не сказал бы с такой досадой, что не бьёт лежачих… Значит, её он нашёл. Да и до Тима они ещё до крыши добрались, — напомнил Барс. — Но мы-то сами встретиться не смогли бы, если бы не правило про самую высокую точку. Раньше мы нигде не виделись, значит и не факт, что могли где-то на улице или в своей прошлой школе случайно встретить Вегу.

— Это даже странно. Город маленький, у нас с тобой один институт, к примеру, только разные смены… Вега выглядела как девушка, которая не ограничится средне-специальным, — продолжил Акросс задумчиво, ковыряя палочкой землю.

— Я видел Вегу, — вдруг неуверенно произнёс молчавший до этого Тим. Насторожился даже Виктор, для которого происходящее снова превратилось в фильм по телевизору. Тим и неуверенность в принципе два несочетаемых понятия, и сам он откашлился, чтобы вернуть голосу мальчишескую хрипловатость, прежде чем продолжить:

— Кажется да. Но это было перед самым началом игры, и я думал, честно говоря, что она мне приснилась. У меня было такое состояние, что вполне могло быть и так.

— Перед какой игрой? — заворожённый догадкой, переспросил Барс.

— Самой первой игрой. То есть ещё даже не игрой… перед нашей первой встречей.

***

Это были времена, когда Тим, тогда ещё она, и конечно же не Тим и даже не Саша, только начинала понимать, что если ты сильнее против кого-то один на один, то он приведёт второго. Если сильнее против двух, то третьего, если трёх — четвёртого. Пятерых они как-то сразу проскочили и на этот раз встречали вшестером. Что-то пошло не так, да и слишком самонадеянно было думать, что сможет раскидать шестерых и не сбежать, а победить.

Дни после этого вспоминались обрывками, забитые путанной и неясной ватой. Виноваты в том были обезболивающие или сотрясение мозга. События сливались, люди путались, и вот ей казалось уже, что плакал у её кровати милиционер, а серьёзная мама мужским голосом спрашивала, знает ли она тех, кто её бил, было это ограблением или личными счётами. В какой-то момент ей казалось, что у её кровати дежурит Джекки Чан и печальным голосом на ломанном русском говорит что-то ласковое, примирительное, в итоге оказывающееся словами: «Надо убить в себе девочку. Не надо жалости или ожидания, что кто-то спасёт тебя или отомстит».

Мир вертелся и выкипал, оставляя от себя предельно-ясный и кристаллически-чистый другой. Мир вымирающего города, где ещё оставались люди.

***

— Что-то я не могу придумать, как к нему подступиться, — пожаловался Акросс. Ему и теперь было страшно, что их заметят, прячущихся в здании с выбитыми стёклами. В этом городе, похоже, не бывало рассвета, с которым могло бы исчезнуть всё. Город оказался наполнен непонятными существами. Некоторые не трогали их и мирно ползли дальше. А одно, похожее на тлю размером с человека, пыталось откусить Барсу голову. Команда сходилась на мнении, что игру нужно заканчивать как можно быстрее, а Вега настаивала, что эта игра очень важна для них и, кроме того, что снова убить Легиона, они могли бы добыть ещё одного человека в команду. Вот только не был он похож на человека.