Вторая мировая война. (Часть II, тома 3-4) - Спенсер-Черчилль Уинстон - Страница 126
- Предыдущая
- 126/190
- Следующая
Едва ли необходимо указывать, что я получил резкий и суровый ответ.
Премьер Сталин — премьер-министру
23 июля 1942 года
«Получил Ваше послание от 17 июля.
Из послания видно, что, во-первых, Правительство Великобритании отказывается продолжать снабжение Советского Союза военными материалами по северному пути и, во-вторых, несмотря на известное согласованное Англо-Советское коммюнике о принятии неотложных мер по организации второго фронта в 1942 году, Правительство Великобритании откладывает это дело на 1943 год.
Наши военно-морские специалисты считают доводы английских морских специалистов о необходимости прекращения подвоза военных материалов в северные порты СССР несостоятельными. Они убеждены, что при доброй воле и готовности выполнить взятые на себя обязательства подвоз мог бы осуществляться регулярно с большими потерями для немцев. Приказ Английского Адмиралтейства 17-му конвою покинуть транспорты и вернуться в Англию, а транспортным судам рассыпаться и добираться в одиночку до советских портов без эскорта наши специалисты считают непонятным и необъяснимым. Я, конечно, не считаю, что регулярный подвоз в северные советские порты возможен без риска и потерь. Но в обстановке войны ни одно большое дело не может быть осуществлено без риска и потерь. Вам, конечно, известно, что Советский Союз несет несравненно более серьезные потери. Во всяком случае, я никак не мог предположить, что Правительство Великобритании откажет нам в подвозе военных материалов именно теперь, когда Советский Союз особенно нуждается в подвозе военных материалов в момент серьезного напряжения на советско-германском фронте. Понятно, что подвоз через персидские порты ни в какой мере не окупит той потери, которая будет иметь место при отказе от подвоза северным путем.
Что касается второго вопроса, а именно вопроса об организации второго фронта в Европе, то я боюсь, что этот вопрос начинает принимать несерьезный характер. Исходя из создавшегося положения на советско-германском фронте, я должен заявить самым категорическим образом, что Советское Правительство не может примириться с откладыванием организации второго фронта в Европе на 1943 год.
Надеюсь, что Вы не будете в обиде на то, что я счел нужным откровенно и честно высказать свое мнение и мнение моих коллег по вопросам, затронутым в Вашем послании».
Эти утверждения необоснованны. Мы отнюдь не нарушали «взятые на себя обязательства» о поставке военных материалов в советские порты, ибо в момент заключения соглашения специально оговаривалось, что русские несут ответственность за доставку их в Россию. Все, что мы делали сверх этого, было проявлением доброй воли. Что касается утверждения о вероломстве в вопросе о втором фронте в 1942 году, то наша памятная записка обеспечивала нам прочную защиту. Однако я не считал разумным спорить обо всем этом с Советским правительством, которое, прежде чем оно само подверглось нападению, хотело видеть нас полностью уничтоженными и разделить добычу с Гитлером и которое даже в нашей общей борьбе не могло обмолвиться ни словом сочувствия по поводу тяжелых английских и американских потерь, понесенных при попытках послать им помощь.
Президент согласился с этой точкой зрения.
Президент Рузвельт — бывшему военному моряку
29 июля 1942 года
«Я согласен с Вами, что к Вашему совету Сталину нужно подойти с большой осмотрительностью. Нам всегда нужно помнить о характере нашего союзника и о весьма трудном и опасном положении, в котором он находится. От любого человека, страна которого подвергается вторжению, не приходится ждать, что он будет подходить к войне со всемирной точки зрения. Мне кажется, мы должны попытаться поставить себя на его место. Я думаю, что ему нужно сообщить в первую очередь и совершенно конкретно, что именно мы решили по поводу курса действий в 1942 году. Я думаю, что, не сообщая ему точного характера намечаемых нами операций, нужно сказать ему без всяких оговорок о том факте, что они будут предприняты.
Хотя я считаю, что Вам не следует возбуждать у Сталина ложных надежд по поводу северного конвоя, тем не менее я согласен с Вами, что мы должны организовать такой конвой, если есть какая-либо возможность успеха, несмотря на связанный с этим большой риск.
Я все еще надеюсь, что мы сможем двинуть авиацию прямо на русский фронт, и я обсуждаю здесь этот вопрос. Полагаю, что было бы неразумно обещать эту авиацию только при условии, если сражение в Египте пойдет хорошо. Нужда России неотложна и настоятельна. Я чувствую, что для русской армии и русского народа значило бы много, если бы они знали, что часть наших военно-воздушных сил сражается вместе с ними самым непосредственным образом.
Хотя мы можем считать, что нынешнее и намечаемое использование наших объединенных военно-воздушных сил является наилучшим со стратегической точки зрения, тем не менее я чувствую, что Сталин с этим не согласен. Сталин, как я представляю себе, совсем не настроен заниматься теоретической стратегической дискуссией, и я уверен, что если не считать нашей главной операции, то мероприятием, которое больше всего устроило бы его, является непосредственная поддержка авиации на южном фланге его фронта».
Поэтому я оставил резкое послание Сталина без особого возражения. Ведь в конце концов русские армии страшно страдали, а военная кампания вступила в критическое состояние.
Следующий конвой отправился в Северную Россию только в сентябре. К этому времени система защиты была пересмотрена, и конвой шел в сопровождении сомкнутого эскорта из 16 эсминцев, а также первого из новых эскортных авианосцев «Авенджер» с 12 самолетами-истребителями. Как и раньше, английский флот оказывал сильную поддержку. Однако на этот раз германские надводные корабли не пытались вмешаться, а предоставили задачу нападения самолетам и подводным лодкам. Результатом явилась чрезвычайно ожесточенная битва в воздухе, в ходе которой из примерно 100 неприятельских самолетов, принявших участие в атаках, было уничтожено 24. В этих операциях было потеряно 10 торговых судов; еще 2 судна были потоплены немецкими подводными лодками, но 27 судов успешно пробились к месту назначения.
На нас не только падало почти все бремя, связанное с этими конвоями, но из наших напряженных ресурсов мы выделяли как в 1941, так и в 1942 году гораздо больше самолетов и танков для России. Эти цифры служат убедительным ответом людям, утверждающим, будто наши усилия, направленные на то, чтобы помочь России в ее борьбе, были не слишком ревностными. Мы решительно отдавали кровь нашего сердца нашему доблестному страдающему союзнику.
После прохода «PQ-18» в сентябре 1942 года конвои в Северную Россию снова были приостановлены. В дальнейшем крупные операции в Северной Африке должны были занять все силы нашего флота во внутренних водах. Но вопрос о материалах, скопившихся в ожидании доставки в Россию, и о средствах для защиты будущих конвоев внимательно изучался. Только в конце декабря следующий конвой отправился в свой опасный путь. Он двинулся двумя частями, каждая из которых эскортировалась 6 или 7 эсминцами и прикрывалась флотом метрополии.
Конвой благополучно прибыл в русские воды, потеряв один эсминец, а одному торговому судну были причинены легкие повреждения.
В германском верховном командовании это дело вызвало далеко идущие последствия. Гитлер был взбешен. Гнев его еще больше усилил Геринг, выражавший крайнее недовольство в связи с тем, что эскадрильи германской авиации понапрасну растрачиваются на охрану линейных кораблей флота, которые, по его мнению, следовало бы пустить на слом. Редеру было приказано представить письменный доклад о том, почему он возражает против вывода из строя линейных кораблей. Когда Гитлер получил этот меморандум, он высмеял его и приказал Деницу, намеченному преемником Редера, составить план, который удовлетворял бы его требованиям. Однако Редер непреклонно защищал род оружия, которым он командовал с 1928 года. Он неоднократно требовал создания отдельной авиации военно-морского флота, но ему успешно возражал Геринг, утверждавший, что авиация может совершить на море больше, чем военно-морской флот. Геринг победил, и 30 января Редер подал в отставку. Его заменил Дениц, честолюбивый адмирал подводного флота. Отныне все новое строительство должно было быть сосредоточено на подводных лодках.
- Предыдущая
- 126/190
- Следующая
