Самый темный час (СИ) - Кэбот Мэг - Страница 22

— Ладно, — ответила я. — Тогда до встречи.

— Ага. И Сьюз?

— Да, Док… то есть Дэвид?

— Береги себя, ладно? Тот Диего — ну, тот тип из книги, который предположительно убил Джесса, — производит впечатление… подлого человека. Тебе лучше быть начеку, иначе… ну, неважно.

Вот именно, что неважно.

Однако этого я Доку говорить не стала. Просто попрощалась. А что еще мне надо было сказать? Детка, Феликс Диего — это только цветочки? Слишком я была расстроена, чтобы задумываться над тем, что, вполне вероятно, мне придется разбираться с еще одним мстительным призраком.

Однако по-настоящему я расстроилась, когда Гвоздик вскарабкался в открытое окно, выжидающе оглянулся и мяукнул…

А Джесс так и не появился.

Даже после того, как я позвала его по имени.

Как правило, они так не делают. В смысле, призраки. Они не приходят по первому зову.

Однако Джесс в большинстве случаев приходил. Хотя в последнее время он появлялся даже прежде, чем я успевала позвать его вслух, когда я только-только задумывалась об этом. И вдруг бум — и он уже стоял передо мной.

Вот только не в этот раз.

Ничего. Ни единой искорки.

Ладно, сказала я себе, положив Гвоздику кошачьих консервов и силясь держать себя в руках. Все хорошо. То есть это же ничего не значит. Может, у него дела. Все-таки во дворе обнаружили его скелет. Возможно, Джесс сопровождает его в морг, ну или куда там его отвозят. Джесс ведь ни малейшего представления не имеет ни об индуизме, ни о карме. Во всяком случае, насколько мне известно. Для него собственное тело наверняка значит гораздо больше, чем простой сосуд для души.

Там он и пропадает. В морге. Следит, как поступят с его останками.

Но прошло несколько часов, на улице стемнело, и Гвоздик, который обычно выходит поохотиться в ночи на мелких вредителей и на любую подвернувшуюся чихуахуа, как ни удивительно, забрался на постель, где я бездумно листала журналы, и боднул головой мою руку, ожидая, что я его поглажу…

В общем-то, тогда я и поняла.

Тогда я и поняла, что случилось что-то очень-очень плохое. Так как этот кот меня на дух не переносит, несмотря на то, что именно я его кормлю. И уж если он забрался на мою постель и боднул меня в руку в ожидании ласки… Ну, вы уж меня простите, но это означает, что моя вселенная рушится.

Потому что Джесс не собирается возвращаться.

Но он же обещал, не переставала я повторять про себя, потихоньку начиная паниковать. Он поклялся.

Однако минута уходила за минутой, а Джесс так и не появлялся, и я поняла. Просто поняла и все. Он исчез. Его тело нашлось, и значит, Джесс больше не числился без вести пропавшим, а это, в свою очередь, означало, что ему больше незачем было торчать неподалеку от моей спальни. Теперь-то уж точно незачем — в точности, как я и пыталась ему вчера объяснить.

Но в его голосе звучала такая непоколебимая уверенность… Уверенность, что этого не случится. Он ведь рассмеялся. Рассмеялся, когда я впервые об этом упомянула, — будто сама мысль о подобном была нелепа.

Вот только где же он тогда? Если он не ушел — на небеса или в следующую жизнь (не в ад; Джессу нет места в аду, — даже не сомневаюсь, — если таковой вообще существует) — тогда где он?

Я попыталась позвать отца. Не по телефону или чему-то подобному, потому что таким способом, ясное дело, до отца в тот мир не дозвонишься. Я попробовала вызвать отца откуда-то из астрала, где бы он сейчас ни находился.

Ну и само собой, он тоже не явился. Хотя он никогда не приходит. Ну, иногда, конечно, появляется. Но редко и не в этот раз.

Хочу вас заверить, обычно я так не паникую. Я хочу сказать, обычно я крайне деятельная особа. Случись что — и я, ну, иду надирать задницы. Как правило, все именно так и происходит.

Но сейчас…

По какой-то непонятной причине я не могла здраво рассуждать. Вот вообще. Я просто сидела в своей темно-зеленой удобной пижаме, а в голове крутилась одна и та же мысль: что же делать? Что же делать?

Серьезно. Ситуация была хуже некуда.

Только поэтому я поступила так, как поступила. Раз сама я не могла ничего придумать — что ж, в таком случае мне нужен был человек, который скажет, что делать. И такого человека я знала.

Пришлось говорить вполголоса, потому что время перевалило за одиннадцать, и все, кроме меня, само собой, уже легли спать.

— Отец Доминик у вас? — спросила я.

Человек на том конце провода — судя по голосу, пожилой мужчина — меня не понял.

— Что такое, милочка? Я вас едва слышу.

— Отец Доминик, — как можно громче повторила я. — Прошу вас, мне надо срочно поговорить с отцом Домиником. Он у вас?

— Конечно, милочка, — ответил собеседник, и я услышала его выкрик: — Дом! Эй, Дом! Тебя к телефону!

Дом? Да как он смеет называть отца Доминика Домом? Никакой почтительности.

Однако мое негодование тут же испарилось, как только я услышала спокойный глубокий голос падре. До этого момента я даже не представляла, насколько соскучилась, ни разу не увидевшись с ним за лето, тогда как в школе встречала его каждый день.

— Алло?

— Отец Дом, — сказала я. Нет, не сказала. Признаюсь честно: я прорыдала эти слова. Я безнадежна.

— Сюзанна? — Отец Доминик был явно ошарашен. — Что стряслось? Почему ты плачешь? С тобой все в порядке?

— Да, — ответила я. Ну ладно, не ответила, а всхлипнула. — Дело не во мне. Это Дж-Джесс.

— Джесс? — Тон его голоса изменился, как всегда, когда разговор заходил о Джессе. Отцу Доминику потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к моему соседу. По-моему, я даже догадывалась о причине. Отец Доминик не только священник, а еще и директор католической школы. Ему так и так не положено одобрять всякие вещи вроде проживания в одной комнате парня и девушки… даже если парень, ну знаете, мертв.

И я это понимала, потому как медиатор отличается от обычного человека. Обычные люди могут запросто пройти сквозь привидений. Они постоянно так делают и даже не осознают этого. Ну, возможно, ощущают холод или замечают какое-то мелькание краем глаза, но, когда поворачиваются, — никого не обнаруживают.

С медиаторами же все иначе. Для нас призраки не просто сгустки тумана — они вполне материальны. Я не могу просунуть руку сквозь Джесса, в отличие от всех остальных. Ну, точнее, всех, кроме Джека и отца Дома.

Так что можно понять, почему падре не испытывал восторга по поводу Джесса, хоть тот и спасал мне жизнь столько раз, что я сбилась со счета. Ведь кем бы Джесс ни был в действительности, он все же оставался парнем, и жил в моей спальне, и… в общем, суть вы уловили.

Не то чтобы между нами что-то такое происходило — к моей огромной досаде.

Вся беда была в том, что теперь ничего уже и не произойдет. В смысле, я даже никогда не узнаю, могло ли между нами что-то случиться. Потому что его больше нет.

Понятное дело, отец Дом не услышал от меня ничего подобного. Я поведала лишь о произошедших событиях: о Марии с ножом, жуках, смерти Клайва Клеммингса и пропаже портрета, а также о том, как нашли тело Джесса, и его исчезновении.

— А он обещал мне, — подытожила я, отчасти бессвязно, потому что меня душили рыдания. — Он поклялся, что это не оно, что это не тело держит его на земле. Но теперь Джесса нет, и…

— Хорошо, Сюзанна. — В сравнении с моей бессвязной тарабарщиной, перемежающейся икотой, отец Доминик говорил спокойно и сдержанно. — Я понимаю. Понимаю. По-видимому, здесь задействованы силы, которые Джессу неподвластны, и, смею добавить, тебе, в общем-то, тоже. Я рад, что ты мне позвонила. Ты правильно поступила. А теперь послушай и сделай все в точности, как я скажу.

Я шмыгнула носом. Было так здорово — даже описать не могу, насколько — слышать, как кто-то говорит тебе, что делать. Правда. Обычно я меньше всего хочу исполнять чьи-то указания, но в этот раз я была безгранично за них благодарна. Вцепившись в телефон и затаив дыхание, я стала ждать инструкций падре.