Вторая мировая война. (Часть III, тома 5-6) - Спенсер-Черчилль Уинстон - Страница 102
- Предыдущая
- 102/207
- Следующая
Все было улажено, и поход, начатый у озера Чад, закончился, после того как мы прошли Париж, в Берхтесгадене.
По мере приближения дня высадки напряжение усиливалось. Все еще не было никаких признаков, что врагу стали известны наши секреты. В конце апреля он добился незначительной удачи, потопив две американские танкодесантные баржи, принимавшие участие в учениях. Однако враг, по-видимому, не связывал их маневры с нашими планами вторжения. Мы заметили прибытие в течение мая в Шербур и Гавр некоторых подкреплений в виде легких кораблей, усилилось также минирование Ла-Манша, но в общем враг сохранял спокойствие, дожидаясь определенных сведений относительно наших намерений.
События теперь развертывались быстро и как по маслу шли к развязке. После совещания 15 мая король посетил каждое из десантных соединений в портах их сосредоточения. 28 мая командирам подразделений сообщили, что высадка состоится 5 июня. Начиная с этого момента весь личный состав, участвующий в высадке, был собран на судах, в лагерях или сборных пунктах на берегу и изолирован полностью от внешнего мира. Вся почта задерживалась, и личные сношения в любой форме были запрещены, за исключением случаев крайней необходимости. 1 июня адмирал Рамсей взял на себя руководство операциями в Ла-Манше, и деятельность командующих военно-морскими силами в английских портах была подчинена его указаниям.
Погода начинала внушать нам тревогу. Ясные дни сменились неустойчивой погодой. Начиная с 1 июня два раза в день происходили совещания командиров, собираемых для ознакомления со сводками погоды. На первом совещании было сказано, что в день высадки будет плохая погода и низкая облачность. Погода имела важнейшее значение для действий авиации — как для бомбардировок, так и для высадки воздушных десантов. В тот же вечер из реки Клайд вышли первые военные корабли, а из Портсмута — две подводные лодки «малютки». Их задача заключалась в том, чтобы указать районы наступления. 3 июня положение было малоутешительным. Усилившийся западный ветер создавал на море умеренное волнение, появилась сильная облачность с низко нависшими облаками.
Предсказания на 5 июня были мрачными.
В этот день я поехал в Портсмут вместе с Бевином и фельдмаршалом Смэтсом и наблюдал посадку на суда частей и подразделений, отправлявшихся в Нормандию. Мы посетили корабль, на котором находился штаб 50-й дивизии, а затем прошли на катере по проливу Солент, причаливая по очереди к стоявшим там кораблям.
На обратном пути мы остановились в ставке генерала Эйзенхауэра и пожелали ему счастья. Мы вернулись на поезд к обеду, за который сели очень поздно. Во время обеда Исмея вызвал по телефону Беделл Смит и сказал ему, что погода ухудшается и что операцию, вероятно, придется отложить на сутки, но генерал Эйзенхауэр не хочет принимать окончательного решения до рассвета 4 июня, а тем временем корабли великой армады будут продолжать выходить в море согласно намеченному плану.
Исмей вернулся и сообщил нам это мрачное известие. Для тех, кто своими глазами видел огромное скопление войск в проливе Солент, было ясно, что их движение остановить так же невозможно, как преградить путь лавине. Нас тревожило то, что если плохая погода затянется и мы не совершим высадки вплоть до 8 июня, то, по крайней мере, в течение двух последующих недель не будет необходимого благоприятного сочетания лунных ночей и приливов. Между тем все войска были проинструктированы. Конечно, нельзя будет бесконечно держать их на этих крошечных судах. Как предотвратит разглашение тайны?
Мы легли спать примерно в половине второго. Исмей сказал мне, что он будет ждать известий о результатах утреннего совещания. Поскольку я ничего не мог поделать в этом отношении, я сказал, чтобы меня не будили, когда будут получены эти сообщения. В 4 часа 15 минут утра Эйзенхауэр вновь встретился со своими командирами, и они заглушали мрачное сообщение специалистов по погоде: небо затянуто облаками, низкая облачность, сильный юго-западный ветер, дождь и умеренное волнение на море. Прогноз на 5 июня был еще хуже. Эйзенхауэр с неохотой приказал отложить атаку на сутки, и вся огромная масса была двинута обратно в соответствии с заранее тщательно подготовленным планом. Все конвои в море повернули обратно, а небольшие суда искали убежища на подходящих якорных стоянках. Только один большой конвой, состоявший из 138 небольших судов, не получил приказа. Но его тоже своевременно перехватили и повернули обратно, так что у врага не возникло никаких подозрений. Это был тяжелый день для тысяч солдат, которыми были набиты десантные суда, растянувшиеся вдоль побережья. Американцам, которые отплыли из портов Западной Англии, пришлось проделать самый большой путь, и поэтому им досталось больше всего.
Примерно в 5 часов утра Беделл Смит снова позвонил по телефону Исмею и подтвердил, что высадка отложена. Исмей лег спать. Через полчаса я проснулся и послал за ним. Он сообщил мне эти новости. По его словам, я ничего не сказал по этому поводу.
Прибыл Иден вместе с генералом де Голлем, который только что прилетел из Алжира. Я сказал де Голлю, что просил его приехать в связи с предстоящей операцией. Я не мог сообщить о ней по телеграфу и в то же время считал, что, если бы англичане и американцы предприняли освобождение Франции, даже не поставив французов в известность, это противоречило бы традициям наших обеих стран. Я собирался пригласить его незадолго до дня высадки, но погода заставила нас отложить наступление на сутки, а может быть, оно произойдет даже позднее. Это очень серьезное осложнение. 35 дивизий и 4 тысячи судов сосредоточены в портах и лагерях, и 150 тысяч солдат посажены на суда в качестве первой полны атакующих войск. Многих из них приходится держать в чрезвычайно неудобных условиях на небольших судах. 11 тысяч самолетов стоят наготове, из них 8 тысяч вступят в бой, если позволит погода. Затем я говорил о том, что мы сожалеем по поводу тою, что нам пришлось бомбить французские железные дороги и, таким образом, пролить кровь французов, но у нас меньше пехоты, чем у немцев, и это был единственный путь помешать им перебрасывать крупные подкрепления, в то время как мы накапливали силы.
Генерал ощетинился. Он потребовал права совершенно беспрепятственно сноситься по телеграфу с Алжиром своим собственным шифром. Он сказал, что невозможно лишить его, как признанного главу великой империи, права беспрепятственной переписки. Я попросил его дать заверение, что он не будет сообщать какую-либо военную информацию по поводу предстоящего наступления кому-либо из своих коллег, за исключением тех, кто присутствует сейчас на нашем совещании. Де Голль сказал, что он должен иметь возможность беспрепятственно сноситься с Алжиром по поводу операций в Италии, и я объяснил ему, что говорю только об операции «Оверлорд». Затем я рассказал ему о нашем плане. После того как он поблагодарил меня за это, я спросил его, не выступит ли он с обращением к Франции, как только армада выйдет в море. Королева Вильгельмина, король Норвегии Хокон и правители других стран, где противник ждал нашего десанта, обещали это сделать, и я надеюсь, что он сделает то же самое. Де Голль ответил, что он согласен.
В это время в разговор вмешался Иден, который заявил, что великая операция, которая нам предстоит, поглотила все наше внимание, но после того как она будет начата, быть может, было бы целесообразно обсудить некоторые политические вопросы. Я разъяснил, что в течение некоторого времени поддерживал переписку с президентом и что, хотя вначале он хотел, чтобы генерал посетил Соединенные Штаты, сейчас он как будто не особенно стремится к этому. Может быть, это вызвано тем, как обошлись в генералом Жиро. Президент договорился с Жиро о военных поставках для французских войск, и вдруг Жиро отстранили. Генерал де Голль ответил на это, что, по его мнению, в данный момент ему лучше находиться в Англии, чем в Вашингтоне. Я предупредил его, что, возможно, в течение некоторого времени «Свободная Франция» будет составлять лишь горсточку людей, находящихся под огнем. Иден и я настойчиво рекомендовали ему в ближайшее время посетить Рузвельта. Де Голль сказал, что он очень хочет это сделать и говорил об этом президенту, но его тревожит вопрос о том, кто будет управлять освобожденной Францией. Об этом следовало договориться намного раньше, а именно в сентябре прошлого года.
- Предыдущая
- 102/207
- Следующая
