Insider. Часть 1 (СИ) - "Алекс Д" - Страница 58

Глупая, глупая Алисия Лестер. Ты правда думала, что заслужила то, что сейчас имеешь? Слишком высока цена... И мне придется платить по счетам. Никому не интересно, что будет со мной потом. Как бы я не сопротивлялась, как бы не пыталась отрицать очевидное. Процесс уже запущен. Я чувствую, как дрожат стены и сотрясается земля. Еще немного, и мой мир рухнет. Погрузится в хаос, рассыплется, как карточный домик. Мысль о том, что даже мой брак с Нейтоном может быть частью плана Перриша кажется дикой, безумной, отдающей паранойей. Так не бывает. Он не капризный купидон, чтобы забавы ради стрелять в сердца других, заставляя их любить друг друга. Но разве с Итаном не сработало?

А со мной?

Я до сих пор чувствую, как саднит обломанная стрела в сердце. Она все еще там, не зарастает, кровоточит в момент, когда я остаюсь наедине со своими мыслями и страхами. Я так хотела полюбить Нейтона так, как он этого заслуживает, и часть моего сердца, здоровая, не пробитая насквозь, любит. Любит по-своему, наполовину. Мне хочется плакать от отчаянья, потому что этого недостаточно. {Я жива наполовину, наполовину счастлива.} Прижимаюсь лбом к холодному окну, плотно закрывая веки. Двадцать седьмой этаж, и я снова ощущаю тяжелейший дискомфорт, когда смотрю вниз, на уменьшенные фигурки людей и машин. Судорожно сглатываю непролитые слезы. Стираю ладонью облачко пара от моего дыхания на стекле.

Мне некуда бежать и не у кого просить помощи. Итан… Он никогда не был достаточно силен, чтобы защитить меня. А если я обращусь к мужу, то потеряю его.

{Как мне остановить Рэнделла Перриша? Что мне сделать? Какие слова использовать? Как убедить его оставить мне мою половинчатую счастливую жизнь?}

Черт, любая моя попытка сопротивления закончится провалом и крахом. Моя дочь вырастет без матери. Или меня заменит другая женщина, подходящая под завышенные критерии семейства Бэллов. Уверена, Гарольд будет счастлив, когда Нейтон разочаруется во мне. Мой муж слишком правильный, слишком принципиальный, чтобы принять обо мне такую правду. Я сама не смогу жить, глядя в его глаза и читать там только жалость и презрение. Моя грудь ноет от разрывающей боли, а воздух, который вдыхаю, кажется горячим, как в пустыне. Боль сдавливает виски. И я начинаю задыхаться, ощущая, как приступ паники сдавливает грудную клетку, перекрывая доступ кислорода в легкие. Я хватаюсь руками за горло, издавая хрипы, и падаю на колени, потеряв равновесие. Холодный пот струится по спине, перед глазами плывет. Сознание ускользает, и я на какое-то время выпадаю из реальности.

Вокруг меня простирается тьма, затягивая меня все глубже и глубже. Калейдоскоп обрывочных воспоминаний кружит перед глазами. Я не понимаю их значения и смысла, набор кадров, которые невозможно соединить в одну цельную картинку.

{Ты должна кое-что сделать для меня, Лиса...}

Открыв глаза, я слышу свист ветра, гуляющего по гостиничному номеру. Я не помню, как отрыла окно, я не знаю сколько пролежала без сознания на полу… Хотя нет— я на кровати. Сердце гулко бьется в груди как пойманный в клетку воробей, лицо и тело горят, как в лихорадке. Приподнимаюсь со стоном на локтях, оглядываясь по сторонам в полумраке комнаты. Кто-то выключил свет. Меня качает от слабости, но я заставляю себя сесть, и спустить на пол босые ноги. Как холодно. Глаза привыкают к темноте, и я застываю от ужаса, поняв, что больше не одна в номере. Рот открывается в немом крике, когда я вижу темную высокую фигуру возле распахнутого окна. Прижимаю к губам ледяную дрожащую ладонь, и отчаянно хриплю в тщетной надежде, что все еще нахожусь во власти кошмара.

— {Ты должна кое-что сделать для меня, Лиса} — произносит голос, который только что звучал в моей голове. Но он больше не иллюзия, вызванная панической атакой. Он такой же реальный, как и его обладатель. Заставший в своей обыденной позе.

Рэнделл Перриш.

Дьявол нашел меня.

— Вы такие предсказуемые, Лиса, — таким же холодным голосом, как ветер, врывающийся в открытое окно, произносит Рэнделл, убирая руки в карманы джинсов. Он снова изменил своему деловому стилю. — Несчастные влюбленные. Ромео и Джульетта. Ты помнишь, чем закончилась их история? Все великие истории любви заканчиваются великими трагедиями. Но ты, наверное, не знаешь, что Шекспир не был оригинален, рассказав миру историю о Монтекки и Капулетти. Первым был Овидий и его Пирам и Фисба. Тайные отношения никогда еще не доводили до добра, Лиса.

— Итан… — хрипло начинаю я.

— Хемптон уже на полпути к своему отелю, — как обычно предугадав ход моих мыслей, обрывает меня Перриш. — И он не знает, что я решил навестить его Джульетту. Я забрал трофей, который тебе оставил Ромео. Он тебе не пригодится.

— Ты следишь за мной? — спрашиваю я, прерывисто вдыхая воздух. Легкие все еще саднит из-за приступа удушья. Такое со мной сучилось впервые.

— Долгие пять лет. Мне доставляло радость наблюдать за тем, как ты была счастлива, Лиса, — произносит Перриш. Его мощная фигура кажется несокрушимой, и я жалею, что не ношу при себе оружия для личной самообороны. Оно бы сейчас пришлось кстати. На мгновение я представляю, как Рэнделл падает в распахнутое окно в с простреленным сердцем… и мне становится легче.

— Ты сумасшедший… — вырывается у меня.

— Ты так часто повторяешь эту фразу, что убедила себя в том, что так и есть, — с иронией отвечает он. — Я присматриваю за своими розами, Лиса, даже если они временно покинули меня. Но хочу сказать, что слежу за тобой не я один. Нет, это не твой муж. Нейтон доверяет тебе. А вот его отец — нет. Уверен, что для тебя это совсем не новость. Ты можешь поблагодарить меня, я всячески пресекаю его попытки узнать о тебе больше, чем нужно.

— Почему я должна верить тебе?

— А зачем мне врать о такой ерунде?

— Но ты солгал, заявив, что Эсми не дочь Нейтона, — парирую я, обхватывая себя руками. В номере гуляет ветер, и моя кожа покрылась мурашками от холода. Зато дышать стало легче.

— Но разве это ерунда? — ухмыляется он, разворачиваясь ко мне лицом. Мое сердце снова начинает биться слишком быстро, ток крови в ушах становится оглушительным. И было бы из-за чего. Яркие огни от рекламных щитов в доме напротив бьют ему в спину, рассеиваясь вокруг, оставляя в тени лицо, кажущееся черной непроницаемой маской. Меня снова охватывает мистический ужас, и я в страхе отпускаю глаза.

— Ты усомнилась, Лиса? — опираясь спиной на подоконник, с извращенным любопытством интересуется Рэнделл. — Сколько дней ты раздумывала над тем, кто может оказаться биологическим отцом Эсмеральды? Подсчитывала, вспоминала, всматривалась в черты дочери? День, два? Ты могла сразу решить вопрос, но ты тянула. Вероятность того, что я прав, была велика, не так ли? Ты думала, что сделала бы, окажись я прав?

— Убила бы тебя, — яростно выплюнула я. И Перриш рассмеялся. Совершенно искренне, невольно вернув меня в те дни, когда я проходила обучение в Розариуме. Все наши разговоры ни о чем, нелепый ужин на крыше, итальянский ресторан, и мои глупые мысли о том, чего быть не могло.

— Только три чувства способны заставить убить. Ненависть, корысть и одержимость, вызванная безумием. Какое выбираешь ты? Одержимость? Ты все еще одержима мной, Лиса?

— Тебе больше не удастся меня запутать, — шиплю я, стаскивая с постели покрывало и накрывая им дрожащие плечи. Его слова жестокие, предназначенные для того, чтобы ударить больнее, глубже, достигают цели. Он всегда смотрел прямо в душу, и даже в темноте не лишился своих способностей.

— Но ты до сих пор не распуталась, Лиса, — с обманчивой мягкостью в голосе говорит Перриш. В тонком черном свитере он совершенно не выглядит замерзшим. — Кто ты, Лиса? Ты знаешь ответ на этот простой вопрос? Два дня, пока ты думала, кто же является отцом твоего ребенка, сколько раз ты искала ответ на него, глядя в свое отражение в зеркале?

Я упорно молчу, игнорируя его вопросы. Я не хочу больше играть в его шарады. Я не позволю снова вывернуть мою душу наизнанку.