Insider 2 (СИ) - "Алекс Д" - Страница 6

Никогда не думал, что смогу ненавидеть его так сильно. С той минуты, как я увидел скорчившуюся на полу душевой кабинки Алисию, я не могу заглушить бессильную злобу внутри меня. Он осознанно и хладнокровно ударил по каждому из нас.

{«Зачем ты это сделал?

Иногда жить становится смертельно скучно, Итан.»}

И это то, что я услышал в ответ на свой вопрос. Неужели Рэн думал, что поразит меня историей о том, что Лиса оказалась на месте убийства моего отца и его любовницы. Или что я буду винить ее в их смерти? Она была маленькой       перепуганной девочкой, отчаянно сражающейся за свою жизнь, и всплывший факт говорит только о том, что мы были предназначены друг другу. И Рэн это тоже понимал. Конечно понимал, иначе не передвигал бы нас по шахматной доске, как пешки, ход за ходом, навстречу друг с другом. Кем он возомнил себя? Какие цели ставил, придумав такое безжалостное испытание для нас двоих? Решил наглядно показать, что мы лишь беспомощные, жалкие марионетки, которые он дергает как пожелает, если вдруг его душа требует спектакля. И ему решать, какой жанр выбрать. Трагедия, комедия, мелодрама или триллер.

Он сумасшедший. Но не больше, чем каждый из нас, рассевшихся вокруг стола и не поднимающих взгляды со своих конвертов.

Мы даем ему власть над нами.

{Мы.}

А он просто делает так, чтобы никто из нас не сомневался в правильности своего выбора.

— Откройте конверты со своими заданиями. Ты первый, Итан, — произносит Рэн после небольшой вступительной речи, где благодарит каждого за успешное функционирование Розариума во время его недолгого отсутствия. Похвала — это тоже инструмент управления. Да, я все еще пытаюсь понять всю схему, изучить весь набор инструментов, которые использует Рэнделл.

И на самом деле мне впервые плевать, что там в конверте. Я устал разговаривать со спиной Перриша, чувствуя себя еще одним винтиком в запущенном механизме. Наверное, для каждого существует свой предел, и я достиг его. Мне больше не интересно.

Однако я беру в руки конверт, чувствуя, как собравшиеся сверлят меня выжидающими взглядами. Черт с вами. Я посмотрю. Заглядываю внутрь, доставая из конверта фотографию. На снимке частная резиденция на берегу океана, с небольшой террасой, оснащенной джакузи. Я знаю это место. Однажды я работал там с перспективным объектом женского пола. Побережье Майами-бич, недалеко от исторического центра, соединение 69 улицы и Колин-авеню. Один из самых элитных и живописных районов. Я помню, что вернувшись после завершения задания, я сказал Рэнделлу, что нашел место, в котором хотел бы провести свою жизнь. И я заразил своими фантазия Люка, который теперь мечтает переехать со мной в Майами сразу после реабилитации. Надо отдать должное Перришу — у него уникальная память.

Какая ирония! Рэн решил подразнить меня снова. Никак не успокоится, пока не лишит меня последних иллюзий. Но это то, что он отнять не сможет.

Переворачиваю конверт вверх тормашками, пытаясь вытряхнуть из него флешку, которая обычно прикладывается к заданию, но внутри ничего нет.

— Что это значит? — резко спрашиваю я, игнорируя любопытствующие взгляды участников собрания.

— Это твое новое место жительства, Итан, — ровным голосом отвечает Перриш, не меняя своей застывшей позы. — Как только твой брат закончит курс реабилитации, ты можешь ехать и осваивать новую территорию. Разумеется, прежнее жилье вернется в собственность Розариума.

— Ты ссылаешь меня? — уточняю я, ожидая подвоха за каждым сказанным словом.

— Я даю тебе то, в чем ты нуждаешься, — с мягкой, сдержанной интонацией отзывается Рэнделл. Я встречаю удивленный взгляд Мак, которая поджимает губы, и опускает глаза. Дафни смотрит на меня с откровенным презрением. Они считают, что я наказан. Идиотки, я у врат рая. — Если я стою к тебе спиной, это не означает, что я не чувствую твоего желания закончить наше сотрудничество. Весь секрет моего успеха строится не только на тех китах, которые мы оговариваем каждое собрание, но и на вашем желании быть частью команды. Если ты готов остаться, отказаться от предложения, то положи снимок в конверт и оставь на столе.

— В чем подвох?

— Нет никакого подвоха, Итан, — легкое пожатие плеч и Рэн убирает руки в карманы. — Мы все работаем ради определенных целей, мы здесь собрались неслучайно и только от нашей сплоченности зависит успешный исход. Ни тени сомнения и неуверенности не должно быть. Понимаешь, о чем я?

— То есть каждый может встать и уйти?

— Абсолютно, — уверенно заверяет Рэнделл. Я смотрю в лица собравшихся, но вижу только непроницаемые маски.

— Когда ты это придумал? Почему, когда я просил отпустить нас с Лисой, ты этого не сделал? — я ненавижу излишнюю эмоциональность в своем голосе, но ничего не могу с собой поделать. Внутри меня клокочет бессильный гнев, норовя выплеснуться наружу и вспыхнуть, разрастись до размеров атомного взрыва.

— А ты просил, Итан? Вспомни. Хоть раз ты просил, чтобы я отпустил вас?

Я молчу, скрипнув зубами, пытаясь пройтись мысленно по бесконечной веренице витиеватых разговоров с Перришем, как маятник раскачивающихся из области абсурда в область точных наук. Мозговой штурм, вот чему он подвергал каждого из нас. И неважно состоялись ли беседы тет-а-тет или при свидетелях, это каждый раз было тотальным изнасилованием нашего сознания, при выдержанной интонации ведения разговора. Я обвожу взглядом лица участников Розариума, и понимаю, что если каждый из них сейчас найдет в конверте открытку с домом своей мечты в райском месте на другом конце планеты, то ни один не уйдет вместе со мной в всегда открытую дверь гостиной Розариума. Закрыв глаза, я практически вижу пустой круглый стол и пять конвертов, в которых покоится прах сожженных иллюзий. Я опускаю взгляд в черно-белый пол. Неужели вы не видите, хочется крикнуть мне? Он даже не скрывает. Мы каждый раз заходим сюда, ступая по шахматной доске, рассаживаясь по своим местам. И каждому уготована своя клетка. Клетка. И дело не в цвете, не в границах и форме.

{Мы зависимы от него больше, чем готовы себе признаться.}

— Нет, я не просил, — бесцветно признаю я.

— Когда Лиса попросила свободу, то она ее получила. А тебе я предлагаю сам. Ты принимаешь мой подарок? Или хочешь остаться?

— Я принимаю твое предложение, — отвечаю быстро, замечая удовлетворенный кивок Рэнделла.

— Твое место никто не займет, — обещает он мне. — Аконит может вернуться в любой момент, когда пожелает.

— Этого не случится, — безапелляционно заявляю я.

— Не зарекайся, — с мягкой иронией отвечает Перриш. — Никто не знает, что случится с ним даже через минуту, а мы говорим о неопределенном будущем.

— Не в этой жизни, Рэнделл. Я надеюсь, что мы никогда больше не встретимся.

— Как знать, Итан. Как знать.

[Нейтон]

Наверное, отец погорячился, собрав всю семью на пикник на свежем воздухе при температуре плюс пять градусов. Кожаная куртка и джинсы — недостаточная защита от порывов ледяного пронизывающего ветра, несущего холодные массы воздуха с реки, на берегу которого расположился уютный особняк родителей. Я вырос здесь и привык к постоянному сквозняку, но глядя, как Реджина прячется в теплый плед, позаимствованный у моей матери, я думаю, что должен был убедить ее одеться теплее. Разглядываю Реджину Вонг настойчивым и даже немного навязчивым взглядом, пытаясь понять природу своего внезапного интереса к новой сотруднице. Она стоит возле дымящегося барбекю, на котором жарится мясо, в компании моего брата, непринужденно болтая с ним. Это кажется удивительным, потому что Эрик не тот человек, который идет на контакт в первую встречу. Вообще, он немного странный, как все парни в возрасте двадцати лет, считающие себя умней других. Но Реджина нравится ему, и это видно невооруженным взглядом. То, что мисс Вонг обладает удивительным качеством вызвать симпатию у каждого, кто с ней общается, я понял с самой первой встречи, когда неделю назад она заявилась в мой кабинет и сообщила, что является моим новым ассистентом. Черт, я не помню лица ни одной сотрудницы, которая работала в этой должности, до нее. В чем секрет Реджины и ее обаяния я пытаюсь разгадать уже неделю. Уму непостижимо, я притащил ее на семейный пикник, где не довелось побывать никому, кроме единственной официальной подружки, с которой я встречался еще со школы, дочери бизнес партнера отца. Мы с ней собирались пожениться, а потом постепенно роман сам собой сошел на нет. Конечно, нас пытались снова свести, но спустя несколько провальных попыток, оставили в покое. Мы с Сарой до сих пор хорошие друзья. Иногда она тоже приезжает сюда, как давний друг семьи, подышать воздухом, поесть барбекю и покататься на лошадях. У отца своя конюшня на территории частных владений, которыми много десятилетий владеет наша семья, но его страстью являются отнюдь не животные. Породистых арабских скакунов Гарольд завез с Востока исключительно ради матери. Я слышу, как мама подгоняет своих помощниц на кухне, чтобы быстрее накрывали стол в центре идеально подстриженного газона под высоким тентом, который, к сожалению, не защищал от холода.