Спасти СССР. Манифестация (СИ) - Королюк Михаил "Oxygen" - Страница 42

- Не знаю... - Софья обхватила себя руками и начала раскачиваться, - ничего не знаю... Паспорт еще потеряла... Дура...

- Ого, - я в удивлении почесал затылок, - да у тебя талантище! Слушай, Софи... Софи! Ну-ка, золотце, посмотри мне в глаза. Ты, вообще, можешь себя прилично вести? Держать себя в рамках? Или это дохлый номер?

- Не знаю, за кого ты, ребенок, меня принимаешь, - она приняла оскорбленный вид, - но за все время учебы и работы в Ленинграде у меня было только два привода в милицию. Да и то... - она безнадежно махнула рукой, - а! Что теперь говорить...

Я еще чуть поколебался. Ну, не домой же ее такую тащить... Нет, у родителей со здоровьем все в порядке, но сердца-то не железные... Перед моими глазами как живое встало батальное полотно: - "мама, папа, а это - Софочка, наш участковый, теперь она поживет со мной в комнате", - и я гнусно ухмыльнулся.

- Так! - хлопнул в ладоши, - собралась с мыслями. Есть вариант с жильем где-то до июля. Но! - я нацелил на нее палец, - ты должна твердо пообещать мне две вещи. Первая - никаких гостей и выпивки, - она истово закивала, глядя на меня со внезапно вспыхнувшей надеждой, - второе: будешь опекать живущую там девочку. И не дай бог... - я сделал паузу и многозначительно помотал пальцем перед ее лицом, - не дай бог я замечу какое дурное влияние с твоей стороны... Да, и третье - обо всем этом молчать. Даже подружкам. Договорились?

Она резво спрыгнула с подоконника, поморщилась, а потом с подозрением уточнила:

- А что за девочка?

- Да... Сирота практически. Посиди пока здесь, у меня папа после аппендэктомии дома. Я за такси, быстро, - и я побежал вниз, перескакивая сразу через две ступеньки и покачивая в изумлении головой. А еще говорят, что в одну воронку два снаряда не падают. Еще как падают, особенно если воронка дурная.

В машине Софья сразу стала уплывать. Уже на первом повороте она клюнула носом, а еще через квартал завалилась мне на плечо и, протяжно вздохнув в полусне, сладко засопела под негромкие редкие щелчки таксометра.

- Софи, - потеребил я ее, когда такси встало у подъезда, - приехали.

- Ах, - сонно пробормотала она и заозиралась вокруг, болезненно щурясь.

- Улица Фрунзе, - пояснил я ей и протянул водителю рубль, - выходим.

Взял сумку и поволок спотыкающуюся через шаг Софи на третий этаж. Открывать дверь своим ключом не стал - нажал звонок, проверяя Мелкую.

- Кто? - раздалось секунд через двадцать.

- Я.

Дверь мгновенно распахнулась. Мелкая качнулась было ко мне, словно собираясь прыгнуть на шею, но, увидев, что я не один, быстро сделала пару опасливых шагов назад. Взгляд ее потемневших глаз тревожно метнулся с меня на Софью и обратно. Но буквально через несколько мгновений спина ее распрямилась в струнку, подбородок пошел вперед - ни дать, ни взять, молодая хозяйка встречает нежданных гостей.

- Молодец, - похвалил ее за все сразу и зашел в прихожую. Поставил сумку на пол и наклонился, снимая сапоги. - Всегда! Всегда спрашивай "кто?", и лишь потом открывай.

Мелкая моментально вычленила в сказанном главное: она остается здесь и дальше.

- Ты мне уже говорил, - кивнула с улыбкой, в которой в равных пропорциях смешалась легкая укоризна с простодушным лукавством, - мне от тебя одного раза достаточно.

За моей спиной негромко, но многозначительно кашлянули. Я повернулся к Софье. Было видно, что стоит она из последних сил.

- Это - Тома, - представил я уверенно пристроившуюся за моим плечом Мелкую, - она под моей опекой. Тома - это Софья. Мой... Эм... Да, мой товарищ, - кивнул я сам себе и, ухмыльнувшись, добавил, - и мой лечащий врач.

Привалившаяся к косяку Софи молча изобразила, как приветствуют демонстрантов с трибуны Мавзолея.

- Она гриппует, - продолжил я инструктаж, - поэтому близко к ней не подходи. И, еще, она попала в тяжелую жизненную ситуацию и пока составит тебе здесь компанию.

Мелкая согласно мотнула челкой и деловито уточнила:

- Обед? Я могу лагман подогреть.

- Душ и в койку... - простонала Софья, сдирая с себя куцее пальто, - и не кантовать...

Я принял пальто и кивнул Мелкой:

- Дай ей полотенце. И застели диван, ей не до того сейчас. А твой лагман я и сам с превеликим удовольствием еще раз поем.

Лицо Мелкой словно осветило солнцем. Она застенчиво добавила:

- Я как раз лепешки испекла...

Я восхищенно цокнул:

- Вот же ж достанется кому-то сокровище.

И пошел на кухню. Вслед мне хмыкнули в два носа.

Суббота 18 марта, ранний вечер,

Ленинград, ул. Фрунзе

Софья продрыхла больше суток, но когда выбралась из кровати, ее уже не пошатывало из стороны в сторону. Дошла до туалета, потом жадно выдула несколько стаканов чая и уже собралась даже затеять что-то вроде стирки своего белья: взяла крупную терку и принялась строгать хозяйственное мыло, но тут приехал я и со словами "совсем сдурела" загнал ее обратно под два одеяла.

С легким раздражением посмотрел сверху вниз на неугомонную девицу и честно предупредил:

- Ну, готовься, сейчас буду исполнять свой долг.

Глаза у Софьи начали округляться, и даже зубы перестали мелко постукивать друг о друга.

- Врачебный, - уточнил я после короткой паузы и пошел за помощью.

Мелкая пристроилась за моим плечом с включенной настольной лампой, я нацелил ручку столовой ложки Софьи в рот.

- Деточка, скажи дяде "а-а-а"...

- Да что ты там поймешь?! - слабо отнекивалась она.

- Не упрямься, девонька, - настаивал я.

- А-а-а-аааа... - протяжно сдалась Софья.

- Так... - оживился я, вглядываясь в гиперемированную глотку, - ага...

Убрал ложку и скомандовал Мелкой:

- На зубы посвети, кариес заодно проверим.

Софья торопливо лязгнула челюстями и плотно сжала губы.

- Понятно, - сказал я, распрямляясь, - ну что: ангины, слава богу, нет, честный грипп. Обойдемся без уколов.

- Свет убери, режет, - поморщилась Софья.

Мелкая покосилась на меня. Я кивнул, и в комнате потемнело.

- Пить, пить и пить. И лежать. Есть будешь?

- Я кашу рисовую на молоке сварила, - торопливо вмешалась Мелкая, - жиденькую.

- Спать! - Зубы Софьи опять начали выбивать костяную дробь.

- Спи, - кивнул я и подоткнул одеяло, прикрывая ей плечо.

Пощупал горячий лоб: было где-то чуть за тридцать восемь.

- Спи, - повторил, отступая, - Тома сейчас тебе банку с питьем принесет.

Софья буркнула что-то неразборчивое и, отвернувшись к стене, натянула на голову одеяло.

Мы прошли на кухню. Я приподнял чайник, проверяя, есть ли в нем вода, и поджег конфорку.

- А... - начала Мелкая, указывая на холодильник.

- Не буду, - качнул я головой.

По ее лицу скользнула тень огорчения, и я приобнял ее за талию.

- Ты не забыла, - с легкой улыбкой наклонился к ее виску, - мы сегодня приглашены на ужин? Мне положено быть на нем голодным. Тебе, кстати, тоже. Мама иного не поймет.

Я сложил губы в трубочку и тихонько подул в подставленное ушко. Мелкая хихикнула, поежившись, а потом потерлась скулой о мое плечо и замерла.

Поход в семью ее волновал. Я назвал ее сестрой и даже представил в этом качестве своей Томке, но родители - это ж совсем другое... Заяви им такое, и всем может стать только хуже. Это было понятно мне, это было понятно Мелкой, но все равно такое умолчание отбрасывало на нашу жизнь длинную стылую тень: попав в нее, мы обнаруживали вдруг, что стоим над обрывом.

Подбадривая, я легонько провел ладонью по узкой девичьей спине, от талии к лопаткам, и отпустил. Пообещал, отходя:

- Завтра весь день будем по магазинам бегать, имущество сюда подтаскивать, вот там ты меня и покормишь, да не один раз. А пока - на, сходи, примерь, - и я достал из сумки сверток.

С вещами у Мелкой было туго, особенно с бельем. Я даже успел пожалеть, что нет больше под рукой такого удобного Гагарина. Появляться же на Галёре я себе строго-настрого запретил и теперь долго буду обходить ее по другой стороне Невского. Но был ведь еще "Альбатрос" для морячков, и можно было бы без особого риска купить белую книжечку отрывных чеков ВТБ, в народе называемых бонами, да зайти туда за импортными "недельками"...