Спасти СССР. Манифестация (СИ) - Королюк Михаил "Oxygen" - Страница 71

- Хорошо, - голос Карла стал суше, мысли его уже ускакали дальше, к переформатированию текущей операции: - Надо по косвенным прокачать, что Советам известно об Источнике. Для нас любая крупица информации сейчас бесценна.

- Да, - согласился Колби, - уже. Судя по всему, информационное облако, вызванное активностью Источника, начинает расползаться по верхним этажам советской партийно-государственной системы. Его можно отслеживать и анализировать. Сейчас, в свете необычной активности Кремля, вполне уместно будет прямо обратиться за содействием к тем нашим контактам, что традиционно благорасположены к сотрудничеству с Западом. Ведь не шпионажем же с ними будем заниматься... Напротив, в духе взаимопонимания попросим помочь разобраться с новыми элементами и веяниями в политике СССР и возможными изменениями в системе принятие решений. Надо ж понять - на пользу это нашему с ними взаимопониманию или знак возможных будущих затруднений, - лицо Колби, пока он выговаривал эти конструкции, оставалось абсолютно серьезным, лишь глаза искрили смехом, - заодно поймем, насколько исходящие от Источника сведения восприняты системой советского руководства, насколько они готовы его интегрировать.

- Будем с нетерпением ждать результатов этой международной кооперации, - усмехнулся Карл и сразу посерьезнел, - предположим, мы нашли к нему подход... Что нас будет интересовать в первую очередь?

- Уфф-ф-ф... - выдохнул Колби и остановился. Задумчиво потер ладони, словно вдруг замерз, потом посмотрел на Карла особым, "руководящим" взглядом: - для начала следует просто пообщаться с ним в подходящей для того обстановке на одну из тем, сведения по которой могут быть проверены. Просто понять, как именно будет выглядеть информация от Источника, не подготовленная им заранее. А вот если его способности к подтвердятся... Пусть даже частично... Вот тогда да, - он многозначительно покивал, - тогда все закрутится чрезвычайно туго... Во-первых, перед нами сразу встанет вопрос о том, насколько он системно мыслит, - Колби опять невольно соскользнул на "профессорский" тон; слова сами послушно выстраивались на языке, чтобы выступить в единственно правильном, исключающем всякую двусмысленность порядке: - Сейчас неясно, имеют ли наблюдаемые противоречия в действиях Источника хаотическую природу, например, от неумения понимать последствия раскрытия определенной информации, или же существует такой общий замысел, в пределах которого все эти внешне противоречивые проявления логично связаны и вполне взаимодополняют друг друга, создавая пространство решения некоей, пока неизвестной нами задачи.

Взгляд его упал на Джорджа - тот безуспешно пытался скрыть ухмылку.

- Опять слишком заумно говорю, да? - спросил у него Колби.

- Шеф, да я наслаждаюсь! - поспешно заверил тот, - чтоб я так говорил...

Колби покосился на Карла с неожиданным сочувствием.

- Да я как-то уже привык, - развел тот понятливо руками.

- Ладно, - проворчал Колби, - в общем, надо будет понять, как выводить его на сотрудничество. Источник проявил определенное желание сотрудничать с нами, а, следовательно, имеет для этого определенный, судя по всему - идейный, мотив. КГБ не жалеет на финской границе сил - значит и в Москве не исключают возможности того, что он может переметнуться к нам. Ясно так же, что от коммунистической ортодоксии в любом ее понимании, Источник - кем бы он ни был - весьма далек. Поэтому в случае контакта с ним надо будет для начала напирать на то, что система властных сообществ в США не монолит, поэтому здесь возможен более живой отклик на новые идеи. Эмигрировав, он мог бы обрести в Вашингтоне союзников достаточно высокого уровня и авторитета.

- Какие-то формы давления? - деловито поинтересовался Карл.

- Да ни боже упаси! - Колби эмоционально всплеснул руками, - без моей личной санкции категорически исключается использование любых форсированных методов или медикаментозных средств - кто бы и что бы от вас не требовал.

- Ломать и портить категорически воспрещено, - пробормотал Джордж.

- Абсолютно! - энергично кивнул Колби.

- Если источник удастся идентифицировать, но он окажется под угрозой раскрытия КГБ? - Карл с интересом посмотрел на шефа.

- Тут - да, сразу даю санкцию на его эвакуацию, пусть даже и принудительную. Потом извинимся столько раз, сколько понадобится. Но без медикаментов! И по голове не бейте.

- Принято, - Карл со значением посмотрел на Джорджа, - надо начинать максимально скрытно, но интенсивно готовить базу для форсирования операции во второй фазе, по двум-трем вероятным сценариям. Начинай прокачивать.

- Угум-с... - принял тот вводную и задумчиво пожевал губы. Потом воскликнул: - Шеф! А если Советы возьмут его под контроль вперед нас?

- Ох... - выдохнул Колби, - ну и вопросики у тебя. Тогда будем настаивать в переговорах с Советами на кондоминиуме, стараться интернационализировать феномен, включить его в коммуникацию с системой наших экспертных групп. В интересах, так сказать, всего человечества. В общем, придется договариваться. Но это пусть уже у Вашингтона голова болит.

- В целом - ясно, - бордо сказал Джордж, - веселуха будет. Рок-н-ролл с саблями...

- Парни... - Колби положил руки им на плечи, притянул к себе и сказал доверительно: - Не забывайте самое главное: независимо от своей природы, информационный фонтан такой силы всегда несет угрозу гибели всякому, кто оказался рядом с ним - хотя бы и по случайности. Я не требую от вас подвигов.

- Мы это ценим, шеф, - помолчав, глуховато сказал Карл, - мы вернемся Обязательно.

Воскресенье 23 апреля

Крым, Ливадия.

Весенний Крым был тих, пустынен и прекрасен, но Леониду Ильичу было невесело. Ничто не радовало его - ни тишина, что по утрам плутала в колоннаде старых кипарисов, ни чудо цветущих гор.

Нет, в принципе, чувствовал-то он себя куда как лучше, чем еще полгода назад. Замена препарата вернула если не молодость, то бодрость, к тому же почти ушла обидная неразборчивость речи. Однако старость и износ тела, ставшего неловким и даже сейчас не настолько энергичным, как раньше, все это не было следствием прежнего неудачного врачебного решения или мимолетным недомоганием.

Брежнев отдавал себе в том отчет - в неизлечимости недуга по имени возрастная усталость. И понимал это тем более ясно, что трезвой мысли уже не мешал туман в голове и почти спасительная баюкающая сонливость.

Конечно, со всем этим можно было бы смириться, не он первый и не он последний... Но время... Лишь недавно и как-то совсем вдруг Леонид Ильич отчетливо понял, как мало осталось на дне этого прохудившегося колодца под названием жизнь.

И это тоже можно было бы принять... Но что останется, когда он уйдет за порог?

Нет, за страну Леонид Ильич не боялся. И за свое место в ее истории - тоже. В длинной череде властителей не было никого, при ком народ - весь народ! - жил бы столь же мирно и благополучно, как при нем. Верилось - это запомнят и оценят.

Но вот Варшавский блок, что цементирует результаты той войны на самых опасных западных рубежах... Куда делась его, казалось бы, нерушимость? Неужели же он, Брежнев, войдет в историю как человек, при котором просрали ту великую Победу?!

Это было совершенно невозможно допустить. Поэтому Леонид Ильич и приехал на полуостров заранее, намереваясь лично готовить столь важную встречу с товарищами из братских стран. Он даже не попытался вернуться к прежней курортной манере решения вопросов, хоть такое желание еще иногда присутствовало на заднем плане. Вместо этого чередой полетели по-настоящему рабочие совещания, как когда-то встарь, с обедом на ходу и клубами табачного дыма над столом. Вернулись, заодно, и "контрабандные" сигареты от Кости Черненко, при сугубо сочувственном отношении офицеров охраны и техников Лубянки.

А из окон госдачи манил крымский апрель... Порой так хотелось отринуть тяжесть непомерно весомых материй, которыми приходилось заниматься все последние дни, да рвануть на машине к облакам, что цепляются за вершины гор, и, дальше, в степь, к безумному красно-желтому ковру из диких тюльпанов и мака-самосейки. Или, даже, прогуляться по Ялте, припоминая подзабытую свежесть нежно-розовых лепестков, что пенятся сейчас в городских садах и парках. Да можно было бы просто сидеть в шезлонге на пирсе, наблюдать за пасущимися вдали дельфинами и ощущать, ощущать всем телом древнее родство с этими сухими безжизненными скалами вдоль теплого моря.