Азовское осадное сидение 1641 года
(Оборона донскими казаками крепости Азов) - Куц Олег Юрьевич - Страница 5

В действительности, однако, войсковой дьяк Ф. Порошин писал войсковую отписку в полном соответствии с постановлением круга. Так, приехавший на Валуйки 30 августа 1640 г. из Азова донской казак А. Федоров показывал в расспросе, что еще в конце июля — начале августа этого года казаки собирались отправить в Москву станицу с тем, чтобы государь «велел у них Козаков Азов принять». В противном же случае, продолжал А. Федоров, во время «прихода» сюда «турских и крымских людей» казакам «в Озове сидеть не с кем»: людей в нем «немного», и казаки «хотят из Озова все итить по старым своим городкам»[32]. Думается, лишь крайняя нужда в материальных средствах заставила казаков пойти на явный шантаж в отписке на имя великого государя, требуя в преддверии осады срочной присылки на Дон «государева жалования».

В 1638 г. происходит «первая осада» Азова. Крымско-турецкое войско во главе с крымским ханом Бегадыр Гиреем простояло под азовскими стенами «двенатцать недель», ничего не добившись. Оборону города возглавил, по-видимому, войсковой атаман Тимофей Яковлев (Лебяжья Шея). После осады казаки сообщали в Москву, что в осаде они «всякую нужу и голод терпели», а также истратили во время приступов неприятеля весь свой порох («зелье») и свинец[33]. А. А. Новосельский, правда, пишет, что осады Азова в 1638 г. не было: крымский хан с войском будто бы не дошел до него, с полпути повернув обратно, однако это не так. О ходе самой осады сведений практически нет — за данное время имеем пробел в документах, однако известно, что для татар эта осада закончилась полным провалом[34].

В целом к началу осады 1641 г. казаки оказываются в достаточно непростом положении. Далее приводим отрывок из войсковой отписки донских казаков в Москву, отправленной из Азова в канун осады, 24 мая 1641 г. с атаманом Анисимом Никифоровым и казаками его станицы. Данный документ к изучению азовской обороны до настоящего времени привлечен не был, в связи с чем даем выдержку из него о положении в Азове (в том числе экономическом) перед осадой его турками. Казаки, в частности, писали в Москву:

«И ныне, государь, мы… живучи в Азове, помираем голодною смертию, и наги, и боси. А твоего государева жалованья — хлебных запасов к нам, холопем твоим, се лето не бывало, и торговые, государь, люди с Руси з запасы и никакими тавары к нам не бывали ж.

А пороху, государь, и свинцу у нас нет, стояти противу окаянных и злоневерных… твоих государевых супостат, и за дом Иоанна Предтечи, и за тебя, великого государя, нечем. И кормитись нечем же, всем скудны, и купити, государь, ни запасов, ни одежи не добудем. А добычи стали тугие: где преж сего добывались, и чем кормились[35] — и ныне, государь, Божиею милостью и твоим государьским счастием те орды (ногайские, — О. К.) и город (Азов. — О. К.) под твоею царьского величества высокою рукою, и нам, государь, холопем твоим, во всем стало гораздо нужно, и безодёжно, и голодно.

И без пороху, и без свинцу погибаем — х какому нужному (то есть ратному. — О. К.) делу за дом святого славного пророка и предтечи, Крестителя Христова Иоанна и за твою, великого государя, отчину (город Азов. — О. К.) постояти и кормитися нечем»[36].

Возможно, здесь несколько преувеличена нужда казаков, но подобное высказывание было уже не первым, а значительный недостаток «хлебных запасов» действительно имел место. Большая партия хлеба (пять тысяч четвертей), которую Москва собиралась послать на Дон из Воронежа, в итоге была задержана из-за военной опасности по Дону и не дошла до Войска. Упоминание о недостатке у казаков в Азове хлебных запасов еще встретится нам в источниках. Тем не менее, несмотря на сложность положения, Донское войско пошло на оборону города.

Следует сказать об укреплениях Азова. Азовская крепость состояла из трех частей: «Топракова города», или «Топракалова» (Топрак-кала — Земляной город), «Ташкола», или «Ташкалова» (Таш-кала — Каменный город)[37] и собственно Азова.

Азовские укрепления накануне осады 1641 г.[38]

Все три «города» были каменные. Согласно статейному списку дворянина С. Чирикова, привезшего в 1637 г, на Дон государево жалованье и приглашенного казаками после взятия Азова для осмотра его укреплений, оборонительные сооружения последнего были не очень мощны. Так, «город верхней Ташкол», который казаки взяли с помощью взрыва подкопа, и прочие укрепления были, согласно документу, «не кирпишные — камень самород кладен и смазан глиною». «А город некрепок, — сообщал далее С. Чириков, — тонок, зубцов по стенам нет, и боев сверху и нижних из города нет же, потому что избы татарские приделаны к городовой стене. А обламов[39] по городу нет: ходят по городу (стенам. — О. К.) по деревянным кладем. А наряду по башням и на татарских избах, которые избы выше городовой стены, много. А иной наряд без станков. А наряд (по калибру. — О. К.) неболшой»[40]. Перед осадой Азова, в 1636 г., казачья артиллерия, располагавшаяся в Монастырском, Черкасском и Манычском городках, насчитывала 90 пушек в основном малого калибра (от 6 гривенок до полугривенки ядро)[41], в Азове было захвачено до двухсот орудий. Всего в Азове перед осадой было около трехсот пушек[42].

В ближайшее время после овладения казаками городом был спешно заделан пролом в стене Ташкалова города — специально для этого были наняты греки-каменщики[43]. Позднее казаки возводят по стенам обламы, устраивают нижние бои[44] для пушек; упоминаются в документах также «середние» и верхние бои[45]. Непрочность укреплений Азова, однако, время от времени давала себя знать: город «портился часто», обваливались стены, причем не всегда можно было сразу подыскать мастеров-«горододельцов». Башни оставались непокрытыми еще в конце 1639 г., тогда же у казаков попортились обламы и мосты по башням[46]. Но это были, впрочем, устранимые недостатки, быть может несколько преувеличенные в отписках в Москву. Учитывая энергию казаков, не приходится сомневаться, что к лету 1641 г. Азов был укреплен, насколько это было возможно в принципе. Так, в документальных источниках периода обороны города встречаются упоминания о зубцах на стенах и башнях, которых первоначально не было.

Арнаутский (албанский) воин из вооруженных сил турецкой провинции (из указ. книги X. Йылдыза).

Теперь о численности противостоящих сторон. Количество людей, подошедших под город с турецко-татарской стороны, плохо поддается определению. В казачьей войсковой отписке, отправленной в Москву вскоре после отхода вражеских войск из-под Азова[47], приводится цифра в 240 тысяч человек[48]. В числе осаждавших, согласно отписке, были, помимо турок, татары из Крыма, а также Большие и Малые Ногаи. Кроме того, упоминаются «воинские люди» из «Будайской»[49], «Мутьянской»[50], «Арапской» земель, из Валахии[51] и даже Франции[52]. Поэтическая повесть об обороне Азова добавляет к этому списку греков, сербов, арнаутов (албанцев) и др. Общую численность осаждающей стороны данная Повесть определяет в 256 тысяч человек (причем это не считая «черных мужиков», то есть не ратных людей), а по ходу повествования в некоторых случаях говорит о 300-тысячных силах неприятеля[53]. Документальная повесть об обороне Азова сообщает о 200 тыс. чел. «всяких воинских людей розных земель», подчиненных непосредственно турецким пашам, а также о 40 тыс. татар и 10 тыс. горских черкас, то есть в целом о 250 тыс. Она же уточняет состав присутствовавших в турецком войске европейских военных специалистов. Это были «немецкие люди городоимцы и приступные вымышленники» — испанцы («шпанцы»), итальянцы («италияне»), французы («френчюжане»), венецианцы («венецеяне»), которые специализировались на осаде городов. Они, по словам Документальной повести, умели делать «всякие приступные подкопы, и иные мудрости, и ядра огненые чиненые»[54].