Мазергала (СИ) - Рогожин Григорий - Страница 67

— Что ж, если вы оба утверждаете, что Лукана ни найти, ни спасти не удастся, мне придётся согласиться с вами. Жаль, конечно, старика, хороший был человек...

На некоторое время воцарилось тяжёлое молчание. Георгий, Нира, Шлок и обступившие их Горцы, помогавшие вытолкнуть валун — все они, в этот момент опустили глаза, вспоминая своих погибших товарищей.

— Ну, что же, пора прощаться, — нарушила затянувшееся молчание Нира. — Спасибо вам, пещерный народ, за то, что вы приютили нас! — Нира низко поклонилась Горцам.

— Спасибо, — коротко произнёс Георгий и последовал примеру Ниры, отвесив Горцам низкий поклон.

Горцы в ответ закивали головами, а Шлок подошёл к Георгию и, поправив шлем на своей голове, пожал тому руку, сказав:

— Будь осторожен, сынок, и почаще прислушивайся к словам этой девушки. Она очень умна.

Нира, услышав комплимент, чуть заметно улыбнулась, но тотчас же сделала серьёзное лицо, быстро встала на лыжи, и крикнув: "Гок! Гок!", направила собак к замершей реке. Псы Лукана, как следует отдохнувшие за три дня, с небывалым рвением повлекли сани прочь от чёрного зева пещеры.

— Прощайте, — бросил Георгий Горцам и, развернувшись к ним спиной, оттолкнулся рукой от ближайшего дерева и заскользил вслед за своей спутницей, которая, нагнав собак, приостановила их, ожидая Георгия.

Горцы выпустили Ниру и Георгия из пещер в том самом месте, где перед нашествием Полосы Дождя на них напали разбойники. Окрестности изменились до неузнаваемости. Множество поваленных деревьев образовывали непроходимые завалы. Неизвестно откуда взявшиеся камни всех размеров валялись повсюду. Выпавший за последние три дня снег, прикрыл чёрные проталины, которые выел, за несколько часов, плотный дождь, лившийся со страшной силой из тёмных низких туч, и Георгий поневоле вспомнил про мазергалийского бога Рума, мысленно поблагодарив его за то, что вновь установилась морозная тихая погода, и лыжи легко скользят даже там, где совсем недавно была грязь и слякоть.

Они выехали на середину реки Баснамы, толстый лёд которой всё же выдержал внезапное потепление, что очень обрадовало путников, ведь если двигаться по лесу, лавируя между завалами и деревьями, то скорость передвижения уменьшится раза в три, да и опасность в лесу не сразу заметишь.

Впереди бежали собаки, с лёгкостью таща за собой сани, потому что на льду, после Полосы Дождя, почти не осталось снега. За упряжкой шла Нира, последним шёл Георгий.

Нира сильно переживала о потере своего старого друга, и, вдобавок, в Полосе Дождя погибли два её пса — Дико и Мерг. Из всех шести собак, бросившихся в погоню за разбойниками вернулись только две. Что случилось с оставшимися на поверхности четырьмя собаками — нетрудно было догадаться. Они уничтожили разбойников, но сами были разорваны на части страшной стихией. Сани, которые пришлось бросить у пещеры, наверное, были разнесены на мелкие щепки, а их содержимое — шкурки топов, да нехитрый охотничий скарб — размётано по дебрям Гиблых Лесов.

Оставшихся в живых псов Лукана звали Бонзо и Лект. Нире с большим трудом удавалось "слышать" их, ведь, как она говорила Георгию ранее, понимать мысли мазергалийских собак мог только тот, кто возился со щенками с того самого дня, когда они появились на свет.

На санях Лукана было всё для дальнего перехода по Гиблым Лесам, и Нира сказала, что им несказанно повезло в том, что Лукан затащил в пещеру Горцев именно эти сани, ведь на других находились только шкурки топов и ничего более, а на тех, которые сейчас тащили собаки, были одеяла, посуда, капканы и запас продуктов.

Конечно, гостеприимные Горцы, в случае чего, смогли бы снабдить Георгия с Нирой всем необходимым, но всё же лучше было обойтись своими силами. Свободные Охотники отличались особенной гордостью, и не привыкли обращаться к кому бы то ни было с просьбами, без особой на то причины.

***

За время пребывания в подземелье Горцев, Георгий не увидел чего-то, из ряда вон выходящего. Подземные жители, в отличие от обычных людей, ориентировались в темноте, словно кошки, да и к свету их глаза адаптировались крайне быстро, в чём Георгий лично убедился, когда помогал Горцам убрать закрывавший выход валун.

Внутри сложной системы подземных переходов и залов было очень мало факелов и гостям — Георгию и Нире всё время приходилось передвигаться в пещерах на ощупь, вдоль стен, тогда как Горцы чувствовали себя в недрах земли, словно рыбы в воде.

Гости провели три дня и три ночи глубоко под землёй, в большом сводчатом зале с гладкими стенами. Георгий с удовольствием бы побродил по лабиринтам пещер, чтобы поближе познакомиться с их обитателями, но физически не мог себе этого позволить из-за разбитого колена, на лечение которого Нира потратила весь свой запас листьев месклина, и Георгий удивился тому, что довольно серьёзная рана затянулась всего лишь за три дня. Даже на Земле, с её развитой медициной на это ушло бы не менее недели.

За всё то время, которое гости провели в пещерах, Георгий всего лишь один раз видел женщин Горцев. Две женщины принесли ему и Нире по охапке сухой травы для того, чтобы гостям не пришлось спать на голых камнях. Женщины-Горцы имели очень бледные лица и крепкое телосложение. Видимо им приходилось много работать. Мужчины-Горцы, похоже, не допускали того, чтобы их жёны выходили на поверхность земли. Как потом объяснила ему Нира, эти женщины жили глубоко под землёй, там они воспитывали детей, готовили еду, шили одежду. Мужчины же занимались добычей металлов, ценных минералов, изготовлением оружия, добыванием пищи и Нира даже удивилась тому, что Горцы направили к ним двух своих женщин, однако, как потом выяснилось, в одной из пещер произошёл обвал, завалило трёх Горцев и все мужчины, побросав свои дела, устремились на выручку своим собратьям. Горцам в тот момент было просто не до гостей.

Женщины, принесшие траву, почти не разговаривали с Георгием и Нирой. Было видно, что они побаивались чужаков и, ограничившись тем, что принесли ещё еду и питьё, поспешили удалиться.

Пещеры Горцев были настоящей отдельной подземной страной в Мазергале. У этого народа был свой верховный правитель, которого, каждые четыре года Горцы, по установленному закону, обязаны были переизбирать на общем совете старейшин Десяти Ветвей. Пещеры Горцев за многие столетия так разрослись, что были, по всеобщему согласию поделены на участки — Ветви, и во главе каждой Ветви (по существу являвшейся отдельным подземным городом, который был связан со всеми остальными городами запутанной системой ходов) стоял старейшина, которого, в свою очередь, выбирали из своего числа простые обитатели пещер.

Старейшиной Восточной Ветви, где нашли пристанище Георгий и Нира, являлся Шлок, который вовсе не был таким суровым и неприступным, каким он показался сначала Георгию.

В свободное время, которого, по признанию самого Шлока, у него было очень мало, он приходил и беседовал с гостями, интересуясь, чем живёт мир на поверхности Дельдары. Именно Шлок рассказал гостям о системе власти в пещерах, заявив, что лучшая из систем управления.

"Это же типичная демократия, — подумал тогда Георгий. — Совсем, как у нас".

Вслух он, конечно, этого говорить не стал, потому что ранее уже назвался Свободным Охотником, опасаясь выдавать себя за чужеземца. Горцы, как объяснила Нира, не любили людей из других стран. Они и со Свободными Охотниками вели себя очень осторожно и потому слово "демократия" (если, конечно, Георгий вздумал бы произнести его), как слишком непривычное для слуха Шлока, могло бы заставить старейшину Восточной Ветви насторожиться.

Сейчас Георгий с улыбкой вспоминал, как изменился в лице Шлок, когда он спросил у него, есть у такой большой подземной страны столица. Старейшина сразу же перевёл разговор на другую тему и это ещё больше "разожгло" любопытство Георгия.

Когда Шлок ушёл, Нира, сетуя на свою забывчивость, поведала Георгию, что спрашивать о том, где находится столица подземной страны и как она называется — ни в коем случае нельзя. "Это — великая тайна, которую ни один из Горцев не выдаст даже под пытками" — сказала тогда Нира. Когда же Георгий задал резонный вопрос: "Почему?", Нира пожала плечами и ответила, что этого не знает никто из живущих на поверхности Дельдары. "Шпиономания какая-то", — подумал тогда Георгий.