Мазергала (СИ) - Рогожин Григорий - Страница 97

Драгоценная ноша Дастиана взорвалась у него в руках, рассыпавшись на множество крохотных осколков, которые, взлетев вверх, осыпали Дастиана и его охранников серебристым дождем. Пираты застыли на месте от такого неожиданного поворота событий. Дастиан даже присел от удивления, он с удивлением смотрел на то, как осколки Талисмана, подаренного ему Кохабаром, падают в море и гаснут один за другим в серой воде.

Альберт уже протянул руку за следующей стрелой и тут сильный удар в ухо, от которого подогнулись колени, заставил его резко наклонить голову и присесть от неожиданности.

Сначала Альберт подумал, что это Георгий "двинул" ему кулаком в ухо, но, бросив взгляд на своего друга, увидел, что тот сидит рядом на корточках, натягивая тетиву своего оружия, и широко раскрытыми глазами смотрит на Альберта. Вид у Георгия был такой, словно он увидел перед собой нечто удивительное.

Альберт почувствовал как что-то липкое и теплое течет от уха по щеке и шее вниз, по телу, а вслед за этим пришла острая боль, охватившая левую половину головы и, казалось, проникавшая в глубину его мозга. Он машинально приложил раскрытую ладонь к уху и с отвращением обнаружил вместо ушной раковины ошметки мокрой плоти, отозвавшейся на прикосновение руки болью и жжением. Он отнял ладонь от того, что секунду назад было его ухом, и увидел, что вся его рука залита кровью. Стрелок-пират хорошо знал свое дело и лишь каким-то чудом Альберт не заполучил стрелу в лицо, "отделавшись" только разорванным ухом.

— Сволочи! — воскликнул он и, резко поднявшись, вскинул арбалет и выстрелил в Дастиана, который все ещё стоял на том же самом месте, совершенно незащищенный, так как его воины отшатнулись от своего предводителя, сделав его удобной мишенью.

Альберт в этот момент забыл о боли. Огромное желание убить того, из-за кого его любимая девушка была вынуждена встать на защиту города наравне с мужчинами, заглушило боль. Та покорно отступила, уступив место всепоглощающему чувству мести. Альберт видел в пухлой фигуре Дастиана источник всех своих несчастий, поражений и неудач. Предводитель пиратов был для него в тот момент олицетворением вселенского зла и, в конце концов, просто захватчиком, пожелавшим покорить мирный город.

Словно по иронии судьбы, стрела, выпущенная Альбертом, вонзилась прямо в ухо Дастиану, который, в момент выстрела, что-то кричал одному из пиратов своей свиты, при этом повернувшись к Альберту в профиль.

Великий Пират, Гроза Буйного Моря (как величали его Летуны, посланные им к Кохабару) медленно стал оседать на палубу корабля и, наконец, рухнул, завалившись набок...

Альберт, несмотря на ливень, ясно различал торчавшую из головы Дастиана стрелу с желтым оперением.

"Вот тебе за мое ухо! — злорадно подумал он, видя, как один пират из свиты, сопровождавшей толстого коротышку, склонился над трупом Дастиана.

Когда пират выпрямился и что-то сказал своим товарищам, те немедленно бросились бежать обратно, к тому кораблю, где их впервые заметил Георгий.

— Ага! — победно закричал Альберт. — Драпаете, черти!

Он бросил в ложе своего арбалета очередную стрелу и туго натянутая тетива, звякнув, отправила ее вслед показавшему спину, противнику.

— Альберт! Альберт! — услышал он, наконец, вопли Георгия, который обеими руками тряс его за плечо. — Остановись же! Ты истечешь кровью! Смотри, они и так все убегают!

Альберт обернулся и посмотрел вниз, на пристань, где еще несколько минут назад пиратское войско уже, казалось, одержало победу над королевской армией, оттеснив ее на городские улицы.

Сначала Альберт не поверил своим глазам. Храбрость морских разбойников испарилась, словно капля воды, упавшая на горящие угли. Враг бежал, а защитники Вааха во главе с принцем Ахандром, который по-прежнему восседал на белом коне, преследовали неприятеля, добивая отставших пиратов. Разбойники, обгоняя друг друга, неслись к своим кораблям, чтобы, как можно быстрее покинуть ваахский берег.

Георгий, уже не опасаясь быть подстреленным, снял с себя щит, меховую куртку и белую рубаху, которую тут же начал разрывать на полосы, для того, чтобы перевязать голову друга, заляпанную кровью.

Альберт уселся на дощатый настил, вытянув ноги. Он снял шлем и поставил его рядом с собой. Подбежала Нира, и Альберт заметил, что ее левая ладонь окровавлена. Однако девушка, не обращая на это никакого внимания, увидев, что ее друг ранен, воскликнула:

— Милый Альберт! О, Рум! Ты ранен!

Она опустилась на колени и обняла его. Потом, отстранившись, с глазами, полными страха, осмотрела то место на голове Альберта, где еще не так давно находилось ухо.

— Пустяки, — сказал Альберт, улыбаясь. — Я бы назвал это — много крови из ничего. Кровь сейчас остановится, а вот будешь ли ты любить безухого урода — это отдельный вопрос.

— Для меня ты хорош в любом виде. С ухом или без него, — ласково ответила Нира и вдруг заметила кровь на своей ладони. — Ой, я, кажется, тоже ранена!

— Дай, посмотрю. — Альберт взял ее руку. — Я же все-таки, в каком-то смысле, доктор.

Пока Альберт осматривал ладонь Ниры, Георгий перевязал его голову и, сделав шаг назад, не смог удержаться от смеха.

— Что смешного?! — вскинул подбородок Альберт, глядя Георгию в глаза.

— Ты сейчас похож на человека, у которого болят зубы. А еще я завязал тебе на макушке прикольный узелок. Видел бы ты себя со стороны! Ха!

— Сам дурак! — огрызнулся Альберт. — Подай-ка мне чистую тряпку! Не видишь, Нира ранена!

Рука девушки была повреждена, задевшей ее вскользь, пиратской стрелой. Альберт, со знанием дела забинтовал ее полосой ткани оторванной от рубахи Георгия и произнес:

— Ничего страшного, милая, до свадьбы заживет. Хотя, шрам все-таки останется.

— Он будет напоминать нам о том, что нам пришлось пережить вместе, — откликнулась Нира и ее губы слились с губами Альберта в долгом страстном поцелуе, что заставило Георгия отвести глаза и посмотреть туда, где королевские войска, с победными кличами заставляли пиратов, на бегу толкавших друг друга в попытке спастись от мечей, копий и стрел ваахцев, бросаться в море, так как трапы у всех трех ворот были забиты отступающими в панике разбойниками.

— А ведь сумасшедший из Зирдена был прав, — задумчиво пробормотал Альберт, оторвавшись от губ Ниры и глядя ей в глаза.

— Какой сумасшедший, Альберт? — спросила девушка, нахмурив брови.

— Да тот, который встретился мне в Зирдене, когда я искал там Жору. Кажется, его имя — Проклум. Он кричал мне тогда: "Ты — смерть Дастиана! Ты — смерть Дастиана!". А ведь, именно сейчас я и подстрелил коротышку-Дастиана, внешность которого ты мне описала ранее.

— Как?! — округлились глаза Ниры. — Ты же говорил, что не умеешь стрелять! — но, заметив, что Альберт помрачнел, недовольный тем, что она усомнилась в правдивости его слов, девушка, бросившись ему на шею, воскликнула:

— Я так рада! Ты теперь герой! А героев король Аллоклий награждает по-королевски щедро!

Альберт, сжав губы, задумчиво покачал головой.

"Все женщины одинаковы, — подумал он. — Все они просто обожают героев и подарки!".

— Рано мы, похоже, обрадовались, — вмешался в разговор Георгий. Повернувшись лицом к городу, он показывал пальцем на крыши ваахских домов.

Альберт и Нира, сидевшие на досках настила, одновременно посмотрели туда, куда указывал Георгий.

— Ни хрена себе, махина, — выдохнул Альберт. — Как он умудряется держаться в воздухе?

— Волшебство... — словно эхо, откликнулся Георгий. — Только в кино такое и увидишь.

— Наверное, это крепость Кохабара, Черного Мага, который держал у себя Лукана, — сказала Нира. — Помните, Грозник говорил, что Кохабар — единственный из Магов, кто в Мазергале владеет летающей крепостью? Смотрите! Смотрите! — воскликнула Нира, поднимаясь. — Видите, вон там, высоко в небе — два человека?! Один из них в белом, а другой — в черном?! Смотрите, молния!... Еще! Вот! Вот! Они сражаются друг с другом! В белом — это, наверняка, Грозник, а в черном — Кохабар! Так вот почему Белый Маг покинул поле боя — он увидел Кохабара! Эти злодеи, Дастиан и Кохабар, наверняка собирались взять Ваах в "клещи"!