Слуги милосердия - Леки Энн - Страница 67

— Думаю, это справедливо, — сказала переводчик Зейат. — Более чем справедливо с учетом необходимости конклава. — И, повернувшись к Анаандер, заявила: — Конклав определенно должен собраться. — И снова — мне: — Это — срочное дело, капитан флота, я уверена, вы понимаете, что я должна отправиться как можно скорее. Но прежде чем: я уеду, как думаете, смогу я получить чашку или две рыбного соуса? И в течение последнего часа или около того у меня необъяснимое стремление к яйцам.

Я открыла рот, чтобы сказать: «Я думаю, мы можем это устроить, переводчик». Но я ни на миг не отрывала взгляда от Анаандер Мианнаи, а она подняла пистолет Пресгер, который держала в руке все это время.

Не раздумывая, я развернула свою броню, хотя, конечно, броня была бессмысленна против этого пистолета. Шагнула молниеносно, как вспомогательный компонент, чтобы встать между Анаандер и переводчиком Зейат, ее явной целью. Но моя нога–протез именно в это мгновение дернулась, и потом, как и предупреждала врач, нельзя было давать ей серьезную нагрузку, она хрустнула так, что я почувствовала это даже в бедре. Я упала, растянувшись во весь рост, и Анаандер выстрелила дважды.

Переводчик Зейат постояла, моргая, с открытым ртом, а затем рухнула на колени с пятнами крови на белоснежном пиджаке. Прежде чем Анаандер успела выстрелить в третий раз, один из двух сегментов «Меча Атагариса» схватила ее и заломила ей руки за спину. Сегменты «Меча Гурата» стояли молча и неподвижно.

Лежа ничком на полу, не в состоянии подняться, я сказала:

— Сеиварден! Аптечку!

— Я свою использовал! — ответила Сеиварден.

— «Меч Гурата», — крикнула Анаандер, тщетно сопротивляясь хватке «Меча Атагариса», — казни капитана Хетнис немедленно.

— Я не могу, — сказала один сегмент «Меча Гурата». — Лейтенант Тайзэрвэт приказала мне этого не делать.

Переводчик Зейат по-прежнему стояла на коленях, кровавое пятно расплывалось по ее пиджаку, она наклонилась, и ее вырвало дюжиной зеленых стеклянных шашек, которые запрыгали и заскользили но истертому серому полу. За ними последовала желтая, а потом — маленькая оранжевая рыбка; она приземлилась среди шашек и отчаянно задергалась, сталкивая шашки друг с другом. Следующий прилив рвоты извлек из переводчика нераспечатанный пакетик печений в форме рыбок, а затем — большую устрицу в раковине. Переводчик издала странный булькающий звук, подняла руку ко рту и выплюнула в ладонь два крошечных черных шарика.

— А, — сказала она, — вот они. Так гораздо лучше.

Полсекунды никто не шевелился.

— Переводчик, — спросила я, все еще лежа на полу, — вы в порядке?

— Сейчас: мне гораздо лучше, капитан флота, спасибо. И знаете, мое несварение прошло! — Все еще стоя на коленях, она улыбнулась Анаандер, руки которой держал сзади «Меч Атагариса». — Неужели вы, лорд Радча, думали, что мы станем подвергать опасности себя, дав вам оружие, способное навредить нам? — Теперь, похоже, она не испытывала боли. Ее белоснежный пиджак пропитывался спереди кровью все сильнее.

Дверь на причальную платформу открылась, и оттуда вылетела Тайзэрвэт.

— Капитан флота! — крикнула она. Бо Девять выбежала за ней. — Это длилось бесконечно, я боялась, что опоздаю. — Она опустилась на колени рядом со мной. — Но я сделала это. У меня есть контроль над «Мечом Гурата». Вы в порядке?

— Дорогое дитя, — сказала я, — ради любви ко всему прекрасному, будь добра, достань чашку воды для той рыбки.

— У меня есть, — сказала Девять и нырнула в челнок.

— Капитан флота, сэр, вы в порядке? — спросила Тайзэрвэт.

— Я в порядке. Только вот дурацкая нога. — Я подняла взгляд на Сеиварден. — Не думаю, что могу подняться.

— Не думаю, что тебе это сейчас нужно, кузина, — сказал «Титанит», когда Сеиварден опустилась на колени рядом со мной и помогла сесть.

Я оперлась на нее, и она обняла меня. Ни данных от нее, ни связи с кораблем, который мог бы передать их мне, но все равно было приятно.

Бо Девять вернулась с одной из моих выщербленных эмалевых чашек и баллоном воды. Наполнила чашку, опустила в нее крошечную, еще бьющуюся рыбку. Я сказала Тайзэрвэт, опустившейся на колени возле меня с сиреневыми глазами, полными тревоги:

— Отличная работа, лейтенант.

Анаандер наконец застыла в тисках «Меча Атагариса». Теперь она сказала:

— Так кто же эта лейтенант Тайзэрвэт?

— Один из тех ножей, — ответила я, догадываясь о реакции Тайзэрвэт на вопрос тирана, реакции, что я способна была себе представить, но без корабля не могла видеть, — которые столь остры, что ты ранишь им себя и осознаёшь это лишь позже. И опять-таки, если бы ты не заявилась сюда в ярости и не принялась стрелять в людей, довольно многие граждане могли бы тебе это сказать.

— Ты хоть понимаешь, что ты наделала? — спросила Анаандер. — Миллиарды человеческих жизней зависят от повиновения кораблей и баз. Ты можешь себе представить, сколько граждан ты подвергла опасности, даже осудила на смерть?

— Да с кем ты, в конце концов, разговариваешь, тиран? — спросила я. — Чего я не знаю о повиновении тебе? Или о человеческих жизнях, которые зависят от кораблей и баз? И что за наглость читать мне лекцию о том, что надо беречь человеческие жизни? Ты для чего меня построила? И как я с этим справлялась? — Анаандер не ответила. — А для чего ты построила базу Атхоек? И скажи мне, позволяла ли ты ей последние несколько дней делать это? Кто был большей опасностью для человеческих жизней — не повинующиеся тебе корабли и базы или ты сама?

— Я не с тобой говорила, вспомогательный компонент, — сказала она. — И все это не так просто.

— Нет, это никогда не просто, когда именно ты держишь в руке пистолет. — Я посмотрела на сегментов «Меча Гурата». — «Меч Гурата», я приношу извинения за то, что лейтенант Тайзэрвэт взяла тебя под контроль. Это было вопросом жизни и смерти, в противном случае я не сделала бы этого. Я буду признательна, если ты вернешь офицеров «Меча Атагариса» ему. Ты можешь оставаться здесь, если хочешь, или уйти. Тайзэрвэт… — Она все еще стояла на коленях возле меня. — Будьте добры, отпустите «Меч Гурата». И дайте ему все коды, что у вас есть.

— Есть, сэр.

Тайзэрвэт поднялась. Сделала знак сегментам «Меча Гурата», которые последовали за ней с причальной платформы. Бо Девять отправилась за ними с чашкой и рыбкой в руке.

— Ты действительно не понимаешь, что ты сделала? — спросила Анаандер. Было заметно, что она угнетена. — В пространстве Радча нет ни единой системы без хотя бы одного ИИ базы. В конечном счете все радчааи уязвимы перед ними.

Она посмотрела на переводчика Зейат, которая поднималась на ноги с помощью «Титанита». Не считая крови на ее пиджаке, она выглядела так, будто в нее и не стреляли вовсе.

— Переводчик, вы должны меня выслушать. Корабли и базы — часть инфраструктуры, пространства Радча. Они не люди, о них нельзя думать как о людях.

— Скажу честно, лорд Радча, — отозвалась переводчик Зейат, отряхивая спереди свой пиджак рукой в белой перчатке, словно так можно было убрать с него кровь, — я не вполне понимаю, что вы имеете в виду. Я готова принять, что личность — это слово, которое что-то значит для вас, и думаю, что могла бы догадаться, что вы имеете в виду. Но на самом деле эта проблема — что значит быть личностью, которая, очевидно, столь важна для вас, ничего не значит для них. Они не поймут, как бы вы ни старались объяснить. Они, безусловно, не считают это необходимым для Значимости. Итак, главный вопрос, кажется, в следующем: действуют ли ваши ИИ как Значимые существа? И если так, люди они или нет? Вы сами заявили, что они — не люди. Капитан флота, по всей видимости, не оспаривает этого суждения. Вопрос об их Значимости будет, я подозреваю, дискуссионным, но он был поднят, и я считаю его правомерным, ответ на него должен дать конклав. — Она повернулась ко мне. — А теперь, капитан флота, давайте попытаемся еще раз. Я должна отправиться как можно скорее, но возможно ли получить сначала одну-две чашки рыбного соуса? И яиц.